– Да, лес… – хмыкнула Диана. – Смертельно опасный, кстати…
– А где реки, озера? Как он растет без воды? – поинтересовалась я.
– Да есть там все. Просто не видно еще… Кстати, вам пора бы и приготовиться – скоро приземление… и не забудьте про фильтры…
Мысленно чертыхнувшись, я достала из нагрудного кармана маленький пакетик, разорвала его и вставила в нос блестящие, чем-то похожие на наушники от плееров кругляшки и пару раз вдохнула и выдохнула, проверяя, насколько труднее мне с ними дышать. Как ни странно, особой разницы я не ощутила: как и обещали кураторы, тончайшая пленка, натянутая внутри, пропускала воздух совершенно беспрепятственно. Чего нельзя было сказать о вредных примесях. Потом пришел черед рта – тонкая прозрачная пленка, закрывшая нижнюю половину лица вместе со ртом, напомнила мне мыльные пузыри, и я чуть было не расхохоталась в голос, представив себе, как я выгляжу со стороны…
– Не хватает только кольца в нос и боевой раскраски! – усмехнулся неугомонный Щепкин. – И еще перекрасить тебя в черный цвет… Судя по ноздрям, у тебя в роду была не одна негритосина… А пить мыльный раствор я бы тебе не советовал…
Увернувшись от моего удара, он тут же сбежал в центральный отсек приводить себя в порядок, а мне пришлось объяснять Диане, что он имел в виду:
– Негритосиной у нас называют тех, у кого широкие ноздри и хороший нюх… такие редко, но попадаются… А зачем меня красить, я не знаю…
– Ладно, не до этого сейчас… Процедуру высадки помните?
Я утвердительно кивнула и, встав с кресла, направилась к проверяющим оружие и рюкзаки ребятам…
Полянка оказалась крохотной. Под одну избушку на курьих ножках без шести положенных на хозяйство соток. Челнок, вдавив посадочными опорами обугленные стволы сожженных молнией деревьев в землю, смотрелся на фоне буйной зеленой листвы настолько чужеродно, что меня опять посетило ощущение, что я сплю. Однако долго расслабляться мне не удалось: не прошло и двух минут с момента, как я выскочила из корабля, как Олег, коротко выдохнув «Справа!», разрубил мечом метнувшееся к нему из кустов гибкое коричневое тело. Я тут же перешла в боевой режим, немного ускорила восприятие и шмыгнула за спины образовавших кольцо ребят. Щепкин, оказавшийся рядом, больно пихнул меня в бок и показал взглядом на зажатый в руке меч. Запоздало сообразив, что не мешало бы и мне обнажить клинки, я бросила под ноги рюкзак и потянулась к рукоятям…
Стоило челноку исчезнуть в небе, как в замерший было лес вернулись звуки: сначала откуда-то сзади и сверху послышался негромкий клекот, потом затенькало справа, а через минуты две меня пробрало нервной дрожью – короткий рык, в котором явственно ощущался жуткий, нечеловеческий голод, раздался буквально метрах в двадцати…
Олег сместился чуть вперед, расслабил плечи и слегка присел, готовясь к бою. Я повторила его маневр, но начала атаки мужа увидеть не успела, – он зарубил первого охотника набить нами желудок, довольно маленького зверька, похожего на обыкновенного кота, со свирепым рычанием бросившегося к нам, буквально за долю секунды. Кинув взгляд на голову малютки, из пасти которой торчали весьма впечатляющие клыки, я вдруг поняла, что пора, собственно, начать шевелиться: такими зубками едят, наверное, все-таки не манную кашу…
– Если я не ошибаюсь с классификацией, эти милашки охотятся стаями по полсотни особей. Так что нам сейчас придется туго…
Я тут же ускорила восприятие до предела и приготовилась к бою. И вовремя – через несколько мгновений на поляне воцарился сущий ад! «Милашек» оказалось несколько больше обещанных пятидесяти – на мой взгляд, раза в два. И двигались они так, что земные кобры умерли бы от зависти. Впрочем, добраться до вожделенного мяса им не удалось – ребята, на несколько минут превратившиеся в вентиляторы, рубили все, что двигается, и через пару минут все наконец закончилось и мы, подхватив рюкзаки, смогли скользнуть в заросли, оставив на поляне груду свежего фарша. Как я и ожидала, буквально через минуту после нашего ухода оттуда донеслись звуки дикой грызни, рычание и визг тех, кому посчастливилось обнаружить несопротивляющийся обед. Или завтрак?
Риши со своими друзьями скользили в авангарде, скупыми неслышными движениями просачиваясь между густо переплетенными ветвями и колючими стволами, создающими впечатление рыболовной сети. Я двигалась вслед за Олегом, то и дело сбивая дыхание и зря тратя силы. «Вот что значит подготовка!» – подумала я и попыталась копировать полные грации движения мужа. В это время справа раздался треск ломаемых сучьев, ребята ускорились и закрутились вокруг своей оси, мечами расчищая пространство для боя, а я привычно заняла свое место за правым плечом своего благоверного.
– Рубим по ногам! – донесся до меня крик Риши, искаженный состоянием джуше, и в этот же миг из кустов вынеслось жуткого вида создание, похожее на древесный ствол, покрытый мхом и застарелой грязью, на коротких ножках, довольно быстро несущих эту корягу сквозь кустарник. А ею морда с пастью, за которую любой хищник нашей Африки отдал бы все, что угодно, вообще казалась порождением кошмара. Кроме этого, в холке он достигал мне до груди, и мне стало немного не по себе от его вида. Впрочем, особенно страдать было некогда: Лидо и Угги, подпустив зверя почти вплотную, в последний миг рванулись в стороны, подрубая его передние лапы. Я, не задумываясь, рванулась вверх и, перепрыгивая через этот сумасшедший таран, не замечающий ничего на своем пути вогнала правый клинок в основание черепа. Риши и Арти, метнувшиеся с двух сторон, отрубили его задние ноги. Туша, почти уткнувшаяся мордой в ствол на другом конце проложенной им же просеки, забилась в конвульсиях. Дикий рев сменился не менее громким предсмертным визгом, и мы поспешили ретироваться, совершенно не желая дожидаться тех, к кому это чудо эволюции попадет на обед. Заняв прежний походный порядок, мы снова углубились в заросли.
За то время, пока мы добрались до опушки перед Комплексом, мы зарубили еще пару десятков зверей разного размера и вида, объединяемых общими качествами: сумасшедшей свирепостью и скоростью. Наткнувшись на маленький ручеек, мы убили несколько минут, смывая с себя липкую кашу из крови и прилипших к ней кусков коры, пыльцы, лепестков цветов, грязи и каких-то перьев. Лес за нашими спинами гудел от рева и предсмертного визга живущих полной жизнью тварей. Риши, сверившись с планом, объявил привал. Мы нырнули в маленькую рощицу, отстоящую от леса метров на пятьдесят, предварительно удостоверившись в отсутствии там представителей местного животного мира, и, выставив часовым Котто, расслабились. Согласно общему мнению, ночевать на самой границе периметра Комплекса, обстреливаемого артавтоматами, было наиболее безопасно – за десятилетия сосуществования рядом с этим сооружением у местного зверья должен был выработаться определенный рефлекс. А при его отсутствии по крайней мере одно направление оказывалось абсолютно безопасным…
