– Отлично… – неимоверным усилием подавляя крик, сказал Адам. – А теперь иди за остальными, но старайся держаться позади всех. Понял?
– Да.
– Тогда иди.
Олег кивнул и поспешил к уже затухающему бою. Наступление продолжалось стремительно, видимо эта баррикада была последним рубежом перед станцией марксистов и основной бой завяжется уже там.
Мимо бегом двигались все новые и новые отряды храмовников. Адам же лежа среди тел убитых и раненых делал свое дело пока не пришли санитарные команды и не потерял сознание от потери крови. Он накладывал себе фальшивые ногти. Один из них имитировал гематому, весь синюшный, но на самом деле там содержался яд, нужно только его чуть раздавить и поцарапать им клиента, и все, дело сделано.
Одноразовую трубку с выстрелом он выбросил, прекрасно понимая, что в его положении воспользоваться ею не удастся ни при каких обстоятельствах.
Но вот сознание стало быстро меркнуть, в голове зашумело, перед глазами поплыло, дыхание стало слабым…
Очнулся Адам уже на матрасе с туго перевязанным плечом. Но судя по слабости что он испытывал его едва успели спасти. Он потерял слишком много крови.
– Пить, – попросил Соколов, ощущая во рту невероятную сушь и гадкий вкус. – Пить…
Второй раз получилось чуть громче и к нему поспешила сестра с кружкой воды.
– Спасибо сестра… – поблагодарил он отпив половину. – Мы победили?
– Да брат, с божьей помощью мы одержали победу над еретиками.
– Хорошо.
Адам допил воду и принялся лежать. Собственно ничего другого ему не оставалось. Он слишком слаб для каких-либо действий. Но это по-своему хорошо, ведь будь он достаточно силен, его бы послали сражаться дальше.
Рядом лежали такие же раненые, кто молчал, кто спал, но большинство металось в лихорадке. Кому-то судя по всему еще до сих пор не оказали помощи, только лишь наспех перевязали чтобы остановить кровотечение. Адам не мог оценить количество раненых, но судя по стонам их было много, десятки, многие десятки…
«А сколько погибших? – думал он, даже боясь произвести подсчеты. – И ради чего? И почему люди не могут жить в мире, обязательно им нужно бороться друг с другом вплоть до военных действий. Неужели инстинкт самосохранения у людей совсем исчез, ведь нас и так мало, невероятно мало…»
Адам снова потерял сознание, а когда очнулся была уже ночь. Раненых до сих пор то и дело таскали в подсобку, где разместили хирургическое отделение. Оттуда людей выносили уже как правило без полной комплектации то есть с отсутствием рук и ног, а то и вовсе не выносили…
Люди продолжили умирать на следующий день. Сестры делая обход то и дело проверяли раненых на предмет жизнедеятельности, прощупывая пульс у казалось просто крепко заснувших, а потом их накрывали одеялом и уносили. Это производило очень дурное впечатление.
После операции вся последующая медицинская помощь сводилась только к смене повязок и молитвам. Медиков из Академгорода не пускали к больным, по крайней мере их тут до сих пор не было. Что ж, это легко объяснялось: храмовники не хотели чтобы еретики лечили их, опасаясь со стороны академиков дьявольского подвоха.
Наконец ситуация несколько стабилизировалась и раненые больше не дохли как мухи.
Потом раненых стали перетасовывать. Особенно тяжелых, с ампутированными конечностями, по крайней мере большую их часть, а так же не приходящих в сознание и тех кто мучился особенно сильно постоянно стеная, отнесли вглубь станции. Остальных разместили на настоящих кроватях.
– Что происходит? – недоумевал Адам Соколов, когда его переложили вместе с матрацем на сетку.
– Приезжает его святейшество, брат, – пояснила сестра, радостно улыбаясь.
– Это честь для нас! – с искренней радостью воскликнул Соколов.
– О да!
Он посмотрел на свой палец и ужаснулся, накладного ногтя с ядом на месте не оказалось. Отклеился.
– О боже…
– Что такое? – забеспокоилась сестра за больного.
– Ничего… Вы не знаете когда ожидается приезд его святейшества?
– Скоро.
Сестра поинтересовавшись не нужно ли чего, ушла, а Адам стал елозить на кровати обшаривая матрас под собой. И о счастье! Ноготь с ядом оказался под ним и что еще замечательнее, не раздавленный, иначе бы он сам мог принять от него смерть.
Адам поспешно постарался приладить его на место, но клеящая поверхность засорилась ворсинками с пылью и ноготь никак не желал приклеиваться.
«Ладно, зажму между пальцами», – решил Адам и успокоился. Лишь бы иерарх не отменил посещение госпиталя.
Но он не отменил. Так уж издревле повелось что глава государства, а сейчас станции или образования станций после войны приходит навестить героев. Это поднимает боевой дух больных, населения и повышает популярность самого правителя. А последнее правителю собственно и нужно больше всего. Ради этого он готов даже немного пообщаться с больными, но не со всеми, о чем и свидетельствовало то обстоятельство, что большую часть больных убрали с глаз подальше, будто они менее достойны, лицезреть своего предводителя.
Охрана обшарила койки больных беззастенчиво ворочая самих раненых с боку на бок и только после того как сестры вновь привели все в порядок мимо коек стал шествовать иерарх изредка подходя то к одному то к другому раненому, что-то спрашивал, слушал ответ, не всегда до конца и шел дальше.
«Мимо пройдет… Как пить дать мимо пройдет!» – ужаснулся Адам и когда иерарх действительно пошел мимо, протянув руку, воскликнул с мольбой в голосе:
– Благословите ваше святейшество! Благословите!
Его святейшество изобразил на лице улыбку и подошел к раненому, потому что пройти мимо таких возгласов на всю станцию вряд ли возможно – вредно для популярности. Он осенил крестным знамением Адама, прошептал: «благословляю» и собирался уже уходить, но Соколов схватил руку иерарха оказавшуюся в перчатке и стал ее с жаром целовать.
Иерарх брезгливо поморщился и отдернул руку от раненого.
«Надеюсь, яд действительно подействует через три часа, как утверждал инструктор, а не раньше, – подумал довольно Адам, ему удалось поцарапать руку иерарх чуть выше запястья над краем перчатки и выдавить на ранку яд. – Чтобы его смерть не связали с госпиталем. Иначе нас тут всех мехом внутрь вывернут…»
И еще его поразил контраст того, как легко удалось добраться до иерарха и ликвидировать его всего двумя движениями, и каким трудным был в путь к цели, так что даже пришлось поучаствовать в войне, где его могли сто раз убить и возможно убили Олега.
«И насколько же нелегко будет добраться до императора доваторцев!» – ужаснулся он, ведь там его уже могут банально узнать в лицо.
