— Про здоровье можешь забыть. Как раз им я сейчас вплотную и займусь. — Монстр применил способности своего предпоследнего воплощения и уставился на косолапого, включив серые прожекторы глаз.
Отвести взгляд кархун не успел и сразу почувствовал предательскую слабость в коленках. Страх снова начал заползать в сознание человека, но на этот раз воин был готов.
— Карху бар усан, — произнес на выдохе волшебник и повторил фразу еще трижды, чтобы сфокусировать все силы на возникшей проблеме.
Магия, которая высасывала из него энергию, Тичу была неизвестна, как ее блокировать, он тоже не знал. Поэтому подбирать «ключи» пришлось практически вслепую. Ученик Разруга попытался поставить отражатели, внести волновые возмущения в чужеродною энергию, комбинировал голосовую и магию мысли… Все усилия лишь на мгновения ослабляли убийственное воздействие непонятных чар, но не устраняли его.
А силы постепенно уходили. Молодому человеку стало трудно удерживать вертикальное положение. Захотелось опуститься на четыре лапы, но он понимал, что противостоять врагу в таком положении уже не сможет.
«Где выход?» Бороться приходилось не только с магией мракозавра, но и с лавиной паники, с трудом удерживаемой на границах сознания. Послабление на любом из этих фронтов грозило сокрушительным поражением. Однако человек не сдавался. До боли в скулах сцепив зубы, он сверлил ответным взглядом красно-черные глаза противника.
«Раскудырная сила! До чего же обидно потерять все здоровье в двух шагах от выхода из мрачной темноты. А этот гад никак не угомонится. Посмотрел бы я, как он себя чувствовал при солнечном… — Парень едва не задохнулся от неожиданного открытия. — Конечно же свет! У аборигенов даже тусклое освещение фонтана вызывает проблемы. А что будет, если?..»
Волшебник сосредоточился на собственных глазах, формируя там закрытый пока источник. Тич специально ослабил сопротивление взгляду аборигена перед тем, как выпустить на волю яркий луч.
— А-а-а!!! — заорал мракозавр, которого отбросило, будто он со всего маху получил здоровенной дубиной по голове. — Ты что наделал?!
Упавший монстр задрожал всем телом. Его пышная шевелюра вспыхнула кроваво-красным пламенем и сгорела так же быстро, как пух одуванчика, затем мышечная масса усохла до состояния мразлынга, фигура сгорбилась и покрылась мехом, еще через пару секунд испарилась и шерсть, открыв взору худосочное тело мразверга.
Только кархун подумал о кусачих способностях последнего, как у бывшего мракозавра отвалились клыки. Тело продолжило уменьшаться, а когда отпали рога, на земле лежал самый обычный мракозегр — мелкий, почти беззащитный житель верхнего яруса мрака.
— Никогда не думал, что все здешние обитатели настолько связаны, — удивился человек.
— Что это? — Карлик с ужасом смотрел на свои руки. — Я опять?! Ненавижу! — Он бросил на несостоявшуюся жертву убийственный взгляд, но теперь в нем не ощущалось никакой силы.
— Я сумею пережить твою ненависть.
В следующий момент мракозегр разразился такой отборной бранью, что обладай уши медвежьей оболочки способностью сворачиваться в трубочку, они бы это непременно сделали.
— В таком мелком существе и столько грязи? — удивился привратник. — Может, тебя в фонтане искупать?
Карлика сдуло ветром в абсолютно безветренную погоду, а Тич, наконец, отправился к долгожданной цели.
— Спасибо, что дождался, — поблагодарил привратник.
Он посмотрел вверх. Прямо над головой на фоне багрово-свинцовой пелены туч мелькали голубые всполохи.
«Видать, я почти дошел до владений мракозавров. Что ж, огорчаться, что не удалось повидаться с хозяином здешних краев, не буду. Хватит с меня приключений. Пора домой».
Прыгнув в бассейн, косолапый сразу произнес:
— Хочу оказаться в родном мире. Возле дома моих родителей!
Полумрак сменился абсолютной теменью. Когда же она исчезла, человек обнаружил, что стоит у полуразрушенной избы на краю деревни. Дул сильный ветер, по небу неслись синие, зеленые и оранжевые облака, гремел гром, и частые разряды молний стрелами вонзались в землю.
— Это не Инварс! Кто так подло со мной пошутил?! — закричал Тич, обращаясь к небу.
— А ты мне не верила! Гюрза просто обязана была одержать победу. — Вероника вместе с Мадленой и Базгуром наблюдала за схваткой двух великанов с гюроградской стены. — Змея олицетворяет женское начало, которое всегда отличалось повышенной выживаемостью.
— Но она едва не погибла! — возразила журналистка. — Еще неизвестно, чем все могло закончиться, если бы тот монстр не пустился в бегство.
— Все мужики — трусы! Они могут только против детей воевать, а столкнутся с настоящим противником, сразу в кусты. — Когда синеглазка начинала говорить о мужчинах, выражение ее лица резко менялось. Казалось, амазонка берет на прицел очередную жертву.
— Ты в этом подобии динозавра распознала мужика? Интересно, по каким половым признакам — первичным или вторичным?
— Очень сильно на урода похож, — не раздумывая, ответила Таркова.
— Весомый аргумент, — вздохнула брюнетка. Она собиралась спросить у вархуна, как называлось существо, разорвавшееся на опушке леса, но парень разговаривал с кем-то из местных. — С твоим нынешним мировоззрением к классу мужчин следует отнести всех крокодилов, бородавочников, варанов, пауков… Кто там у нас еще красотой не блещет?
— Заметь, все названия мужского рода.
— Вероника, не сходи с ума. Вон камень, он тоже мужского рода. Ну, пни его ногой, может легче станет?
Синеглазка собиралась достойно ответить подруге, но потом передумала. Она посмотрела вдаль, где недавно происходила схватка гигантов, и тихо сказала:
— Наблюдая за поединком этих двоих, знаешь, о чем я подумала?
— О чем?
— Самой захотелось стать змеей. Я бы тогда смогла незаметно подобраться к Оршугу и…
После стычки с людьми Лоргуда и воинами, собиравшимися отобрать у магира добычу, Вероника изменилась до неузнаваемости. Ее неприязнь к мужчинам трансформировалась в лютую ненависть, которая почти сразу же обрушилась на обладателя малинового берета. Синеглазка со звериным остервенением накинулась на оглушенного. Откуда только силы взялись? Под ее напором сначала рухнули остатки магической защиты тогда еще живого Лоргуда, а затем… Мадлена оттаскивала потерявшую сознание подругу от кровавого месива. Журналистка и сейчас не могла без содрогания вспоминать ту жуткую сцену.
Теперь в каждом воине Таркова видела врага. Злавадской пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы удержать девушку от разборок с вооруженными людьми, которые попадались на пути, особенно в первое время после неконтролируемого приступа ярости. Потом вдвоем с вархуном журналистке с трудом все-таки удалось убедить подругу, что врагами являются только подчиненные магринца Оршуга. И лишь они, а конкретно — сам вельможа, заслуживают мести за убийство улыбчивой деревенской девчушки. Вероника согласилась. Она даже хотела повернуть назад в Ливаргию, чтобы скорее найти и покарать виновных.
