А куда? Кусты, что на той стороне проплешины, не важные, в них не спрячешься, и аномалий вокруг полно…
Клочья! Клочья летят из груди псевдогиганта, и вдруг он делает то, на что я никогда не считал псевдогигантов способными, – прыгает вперед и вверх, как Кинг-Конг, доставая чудовищными лапами зависший на месте вертолет. Удар. Треск. Одна лапа псевдогиганта, срубленная винтом, летит в сторону, туда же летят обломки лопастей, и туша чудовища грузно валится на поляну, а вертолет с воем падает в каучуковый лес и секунду спустя взрывается, подбрасывая к небесам шар клубящегося пламени. Фииита. Нет вертолета. Псевдогигант слабо шевелится, но, по сути, уже мертв. У него не только вспорота пулями грудь и отрублена рука – он еще получил лопастью поперек морды. Картина неаппетитная.
Собираемся вместе. Всех колотит, даже Хвоста, хотя он старается держаться бывалым парнем – подумаешь, мол! Даже меня трясет. Вычет что-то бормочет.
– Что? – Я почти кричу. Оглох.
– Барон Мюнхгаузен, – говорит он громче. – Между крокодилом и львом.
В сердцах крою его по матушке. Если не можешь сказать ничего дельного, так и молчи в тряпочку, умник очкастый!
Свобода быть свободным
Ночуем у Радара.
Вернулись до темноты. Идти назад, естественно, оказалось много легче, Зона не наставила новых подлянок на разведанной дороге. Если честно, я сознательным усилием воли заставил себя вернуться к Радару. Странно, но факт: мне уже не хотелось возвращаться. Пусть трясло меня, пусть пугала ночевка на подступах к ЧАЭС – мог я идти дальше и чувствовал это. Внезапно как-то ощутил: могу и хочу. Остальные, правда, этого не ощутили, и я смирился.
Горит костер, и дым ходит по кругу, заставляя каждого из нас поочередно кашлять и тереть глаза. Дров достаточно, успели собрать запас на всю ночь. Ночуем на открытом месте – так безопаснее. В подземелья этого объекта я и днем не сунусь, не то что ночью, хватит с нас ужасов Агропрома, а Хвост тем более туда не рвется. Под защитой обгрызенной стены единственного худо-бедно уцелевшего здания – увольте. Хорошо, конечно, когда хотя бы за одно направление можно быть спокоен, но так могут думать только новички, не видевшие, со стены на жертву прыгает снорк. Ближние подходы к костру мы как могли защитили – натаскали камней и трухлявых бревен, навтыкали ржавых арматурин наклоном наружу. Чепуха это, а не зашита, но утопающий за что хватается, а? За арматурину, хе-хе.
– Дежурим парами, – объявляю я. – Кто первый?
– Жребий бросим? – предлагает Хвост.
– Валяй. Монетка есть?
– Давай на спичках.
Вытягиваю короткую – нам с Вычетом караулить первыми. Хвост демонстрирует мне вторую спичку – длинную. Все, мол, честно. Не верю я ему. Наверняка смухлевал, а поймать его не могу.
– Ладно, спи… Погоди, а где твой контейнер?
– На поле бросил, – безмятежно отвечает Хвост. – Завтра пойдем, подберем.
– Ты бы еще автомат там бросил…
Ставлю пять к одному: завтра на том поле мы не найдем никакого контейнера с артефактами. Хвост умудрился незаметно прикопать его в только ему одному известном месте, а завтра будет суетливо искать, ныть о пропаже и ругаться черными словами.
Наплевать. Спать хочется. Устал. Минувший день был не из легких.
Вычет молчит – кажется, надулся. А не болтай что ни попадя – не будешь послан. Потом он все-таки спрашивает:
– Псевдогиганты – они плотоядные?
– Ты же с биологами общался, не выяснил, что ли? – фыркаю я.
– Это не выяснил. Другие темы были.
– А хрен их знает, – сознаюсь я в невежестве. – Всеядные, наверное. Что в пасть попало, то и жрут. На такую тушу в Зоне никакой плоти не хватит.
– Они устойчивы к пси-излучению?
– Мутанты к нему вообще довольно устойчивы, – просвещаю я Напарника, – а псевдогиганты еще и тупы. В их черепах и выжигать-то нечего.
– Понятно, – говорит Вычет и вновь замолкает.
У меня слипаются глаза. Мне даже нравится, что дрова сырые, – у дежурного есть занятие: раскладывать ветки у костра для просушки и питать огонь только подсохшими. Встаю, подбрасываю в костер пару веток, и на минуту становится легче. Надо завтра же дойти до Монолита. Надо! Иначе Зона возьмет меня измором. Если протянуть еще сутки, то до Монолита я, может, и дойду с языком на плече, а сил на обратный путь уже не останется… Нет, что за чушь! Я ведь не пойду к самому Монолиту и Вычета не пущу. Да ведь он лучше меня понял, что Монолит не имеет к Исполнителю Желаний никакого отношения! Ну, тогда пошарим, поищем возле Четвертого энергоблока этот самый Исполнитель… Не найдем, конечно, не верю я в него. В смысле, надеюсь на чудо, как все, а умом не верю.
А Вычет… верит?
Раз пошел за мной – наверное, верит. Что еще ему остается? Я думал, выздоравливает парень, скоро можно будет поворачивать оглобли назад, но сегодня посмотрел на него и понял: каким я его нашел в Новосибирске, таким он и остался. Такие мозгляки, как он, как раз самые упертые. Что он делать будет без меня, без Зоны, без надежды? Отними у него надежду – потоскует немного и в петлю полезет. Тут не ходи ни к доктору, ни к гадалке – все невооруженным глазом видно.
В армии парень не служил, вот что я скажу. Это тоже диагноз. Из меня, лоботряса, срочная служба человека сделала, хотите верьте, хотите нет. И все у меня в порядке, и дурных мыслей в голове не имею. Нормально живу, не хуже других. А что в Зону снова потащился и родственника с собой поволок – это мой каприз. Или ностальгия, а может, даже хобби, называйте как хотите. Отними у мужика хобби – он себе другое хобби найдет. Отними другое – водка сойдет за хобби. Ада мне грандиозный скандал устроит по возвращении, она этого не понимает…
Опять глаза слипаются. Ну хоть бы шорох какой послышался неподалеку! Нет, какое-то шуршание в развалинах слышится, доносится, наверное, из подвалов, но оно уже давно слышится и вряд ли чем-нибудь нам грозит. Еще тихое «бур-бур-бур» иногда долетает оттуда же и тоже приелось. Реальная угроза уже проявилась бы.
– Слушай, – говорю, борясь с сонливостью, – а почему ты не остался в Штатах?
– А зачем? – вопросом на вопрос отвечает Вычет. – Мне и дома хорошо… было.
Ну да, хорошо ему с его зарплатой! Хотя он вроде какие-то гранты получал, деньги у него, наверное, были. За параплан-то с моторчиком платил он, а я только выбирал товар… А что до его ненаглядной Катей, то в Америке от лейкемии мрут точно так же, как у нас. Может, не так скоро, если деньги есть, но излечиться – шанс призрачный.
– Не пригласили, что ли, остаться? – продолжаю допытываться я.
– Приглашали. Я как раз доказал одну теорему, необходимую для решения проблемы Навье-Стокса, но тебе это, наверное, не интересно…
