Что самое обидное, помани его Фем всего на несколько дней раньше, когда мир ограничивался для Мема только Каменными Пристанями и бескомпромиссными повелениями отца, не позволяющими никакого свободного выбора, Мем согласился бы на предложение брата не оглядываясь и мигом забыв обо всем, что с ним случилось за предыдущие девятнадцать с хвостиком лет. Но теперь Мему понравился государь. Мем вообще любил людей, которые ведут себя просто и не кичатся собственным положением. Еще – Мема заставили думать, будто он приносит пользу, будто на него вся надежда. И, наконец, теперь он сам ощущал, что способен не только бессмысленно мечтать о дальних странах, но и добиться успеха там, где пожелает, – например, здесь, в Столице; он способен что-то делать и не считать свой труд бесполезным. Может быть, Мем льстил себе. Обманывался. Никаких ощутимых результатов, кроме временного жетона Тайной Стражи, он пока в руках не держал. Но у него было стойкое ощущение, что на его помощь реально рассчитывают. И однажды он уже дал себе твердое слово оправдать эти надежды.
* * *
Высокорожденный тарг с инициалами «Ар.И.» не дал усомниться в собственных умственных способностях и после обеда прислал в Первую префектуру заявление о пропаже родового слуги. Нонору еще нужны были военные сапоги, поэтому на пути заявления пришлось ставить определенного свойства бюрократические препоны. Хорошо еще, Дину не удосужились или не посчитали нужным дать взятку для ускорения процесса. Тот решил напакостить в ответ и пришел к Нонору за советом: сколько лучше продержать слугу под арестом, чтоб показать северянину, кто в городе хозяин? Нонор душевно посоветовал не меньше декады, чтоб у заносчивого хозяина лопнуло терпение, а когда лопнет – слугу побить и выпустить ровно посередине ночи. Дин таинственно заулыбался и ушел в сторону канцелярии. Там он забрал заявление и приобщил его к делу об убийстве трактирщика – тоже вариант.
В своем кабинете сиятельный кир Нонор из рода Иаракан снова привел себя в соответствующий провинциальным представлениям о приличии вид и отправился на деловую встречу, назначенную ему загадочным владетелем Ар.И.
* * *
Попутно расследованию о тыкве Мем раскрыл еще одно маленькое дельце: узнал, кто переворачивает Нонору календарь так, что тот потом полдня не может выяснить, какое сегодня число. В личном кабинете Нонора за столом сидел господин Иль, вернее, государь, а перед ним лежало дело Мероя. Записи государь, видимо, сверял с датами в календаре, потому что числа на перекидных листках снова были перепутаны. Однако Мем видел, проходя внизу, что ключ от кабинета висит в дежурке на доске, а ключи от сейфа, где хранилось дело, Нонор подавно всюду носил с собой. И еще одно не укрылось от наблюдательного Мема: государю было очень скверно на душе, потому что он сидел над делом не просто так, а, отвернув на левой руке манжет рубашки, царапал по тыльной стороне предплечья кровавые полоски ножичком для заточки стила. Нормальный человек в спокойном состоянии духа нипочем с собой такое делать не станет. С появлением Мема государь сразу одернул рукав, но Мему и доли мгновения хватило, чтобы понять происходящее. Его слегка передернуло от увиденного.
– Знаешь, почему мой отец велел привлечь тебя к расследованию? – без всяких предисловий спросил государь, едва Мем переступил порог.
– Нет. – Мем поклонился.
Государь указал ему на табурет, поставленный напротив. Обычно на этом табурете сидел тот, с кого снимали допросный лист. Мем подошел, но садиться не стал.
– Потому что твоя болтовня о тыкве показалась ему полным бредом и он решил вводить в заблуждение всех, кто хоть краем уха слышал про суть дела.
– Я не исключал такой возможности. – Мем уже взял себя в руки и плотно прикрыл дверь. Если государь нервничает, значит, повод нервничать скоро появится у всего государства, подумалось ему.
– И что ты скажешь мне в оправдание своих действий? – незаметно подсовывая ножичек под бумаги, поинтересовался государь.
– В оправдание – ничего. Я ни в чем не провинился, и у меня нет нужды оправдываться.
– А вообще – что ты мне скажешь?
Мем на несколько мгновений задумался, глядя на спутанные числа календаря. Потом прямо посмотрел на государя.
– Давайте поменяемся местами, – предложил он.
Брови государя поползли вверх.
– В этом деле следователь я, не так ли? – снова произнес Мем неимоверную наглость, стараясь при этом внести в свой голос как можно больше уверенности и спокойствия. – Давайте поменяемся местами, так будет правильнее.
– Если тебе станет легче со мной разговаривать, давай. – Шутка государю не очень понравилась, но он с начальственного места встал.
Теперь Мем, устроившись за столом Нонора, получил возможность беспрепятственно смотреть в материалы, собранные старшим инспектором по убийству Мероя. Нонор тоже интересовался обителью Скорбящих, но более глубоко, нежели Мем. А еще там была записочка про сегодняшний вечер на Гостинной набережной. Мем привел в порядок календарь и на время прикрыл папку. К делу следовало подходить обстоятельно, без суеты.
– Чтобы правильно ответить на те вопросы, которые потом мне зададите вы, сначала нужно, чтобы я получил ответы на те вопросы, которые задам вам я, – сказал Мем.
– В опасную игру играешь. – Государь покачал головой, потом положил ногу на ногу и взял себя за колено сцепленными пальцами. – Ну, предположим, я отвечу.
– Тогда я спрошу. Чего конкретно вы боитесь?
– Того же, чего боятся все. Предательства.
– Предательства близкого человека?
– Можно сказать так.
– Вам могут выдвинуть условия или просто повернут дело так, что ваше участие в принятии решений будет минимальным?
Государь поглядел слегка удивленно:
– Однако ты формулируешь... Не знаю. Раньше я мог предполагать с достаточной долей вероятности. Теперь просто не доверяю никому.
– Может быть, зря?
– Может, и зря. Но осторожность никогда не бывает лишней.
– Зато подозрительность бывает. А почему тогда вы решили, что можете доверять мне? Потому что ваш отец считает меня окончательным и бесповоротным болваном?
Молодой император невесело усмехнулся. Мем продолжил:
– Если я скажу вам, что опасность предательства с той стороны, откуда вы ее ждете, мнимая, вы поверите?
– Без доказательств – нет.
– Вы ведь... видели вашего сводного брата?
Перед ответом государь помедлил.
– Я видел некоего человека, который может быть моим братом и может не быть им. Подходящие возраст и внешность – еще не причина считаться чьим-либо родственником. Но мой отец... он слишком щепетилен в семейных делах. К тому же я знаю, что он всегда ждал к себе в Столицу не меня, а другого. Если бы другой приехал вовремя – не я сейчас держал бы таргский жезл власти. И поверьте мне, господин следователь, – обращение было произнесено без тени иронии, – я вовсе не власть боюсь потерять. Я и без таргского жезла власти проживу прекрасно. Мне не больше всех надо в этом мире. Я просто не хочу терять веру в человеческую искренность и доверие. Я не хочу, чтоб мне противно становилось жить. Я – не хочу, а жизнь меня заставляет. И я могу простить, когда мне лгут, но не могу, когда меня используют. Понимаешь меня?
