— Нет! — закричала Эллина, кидаясь к Махвату. Но тот одним движением руки отшвырнул ее с дороги.
Прыжок бросил взгляд на упавшую Эллину, на неподвижно стоящую Мархаэоль, на трясущегося от страха Маркулия...
— Стой! — заорал он. — Макс! Стой, зараза!
Махват холодно посмотрел на Мархаэоль.
— Забери свою игрушку, — ледяным тоном потребовал он.
— Макс, сука! — крикнул Прыжок, подскакивая к Махвату. — Это кто игрушка? Это я игрушка?! Ах ты, с-с-сука!.. — и со всей силы ударил Махвата. Хотел по лицу, но промазал — угодил в плечо.
Махват слегка покачнулся, удивленно посмотрел на Прыжка и нанес ему удар левой рукой.
Удар был сильным, на ногах Прыжку устоять не удалось. Он понял это лишь тогда, когда грохнулся спиной о каменные плиты моста.
В голове зазвенело, перед глазами все поплыло. Но сквозь муть и шум в ушах Прыжок все же разбирал происходящее вокруг.
— Я мог бы уничтожить тебя одним взглядом! — крикнул ему Махват. — Благодари сестру, что так дешево отделался!..
А затем Махват повернулся к Маркулию, сделал два широких шага, занес над головой клинок...
...и тут с Маркулием что-то произошло.
Старый маг вдруг перестал дрожать и опустился на колени. Но поза его была весьма далека от покорности. Плечи мага распрямились, и глаза его уперлись в Махвата, стоящего над ним. Губы Маркулия шевельнулись, и тихий, но уверенный и почему-то полный необъяснимой силы голос его произнес одну короткую фразу:
— Да запретит тебе Господь...
...И Махват замер на месте.
Рука его дрогнула.
И он медленно опустил клинок...
Слова Маркулия словно бы нарушили некое таинственное равновесие, существовавшее в Багнадофе до этой секунды. Будто неведомая сила, непонятно чем сдерживаемая, получила свободу, вырвалась на волю, решив уничтожить дерзких пришельцев.
Линия горизонта — вся, насколько хватало глаз, — полыхнула багровым отсветом. Небо потемнело, сделалось почти черным. Неполная луна залилась кровавым светом, словно разожгли далекий небесный костер. Воздух наполнился мощным гулом и ревом. Будто великое множество могучих и нестерпимо озлобленных чудовищ разом подали свой голос. Подул резкий, холодный ветер, поднялись и закружились смерчем тучи пыли.
— Как ты осмелился? — прокричал Махват, стараясь перекрыть голосом свист ветра.
— На все Его воля... — тихо ответил Маркулий.
И слова его — негромкие и полные покорного смирения — были отчетливо слышны, несмотря на грохот, рев и вой ветра. Сам Маркулий по-прежнему стоял на коленях, голова его была гордо поднята, но взгляд опущен. И, несмотря на эту свою позу, он не выглядел проигравшим.
— Безумец! — взревел Махват Игнт. — Старый безумец!..
Он за шиворот рывком поднял мага на ноги и подтолкнул его к черному овальному пятну.
— Нам всем нужно уходить! — прокричала Мархаэоль. — И как можно быстрее!..
Махват обхватил Маркулия, приподнял его над каменными плитами моста и швырнул в чернеющий овал. И черное пятно без следа поглотило его. Словно маг рухнул в глухие воды заброшенного пруда. Прыжку даже показалось, что по черной пленке пробежали круги, как от упавшего в воду камня.
— Ты!.. — проорал Прыжок, вскакивая на ноги.
Махват посмотрел на него бешеными глазами и нырнул вслед за Маркулием.
— Толик! — Мархаэоль потянула Прыжка за рукав куртки. — Торопись!..
Ветер развевал ее зеленые волосы, трепал платье, сбивал с ног. Золотисто-желтые глаза ее глядели испуганно. Она в страхе оглядывалась на пламенеющий горизонт, на словно бы залитую кровью луну в небе. И видно было, что ей очень хочется уйти отсюда, спрятаться. И она нетерпеливо тянула Прыжка к черному овалу, в котором исчезли Маркулий с Махватом.
Прыжок оглянулся на остальных.
Эллина продолжала лежать на мосту. Все ее попытки подняться на ноги сводились на нет безумными порывами ветра. Коновалов, пригибаясь под порывами урагана, шел к ней. Катя с Колобком, поддерживая друг друга, направлялись сюда.
Прыжок посмотрел на Мархаэоль. Она еле заметно отрицательно помотала головой. Прыжка словно ледяной водой окатило.
Оставить их здесь?! Всю команду?
Нет!..
— Один не пойду! — крикнул он.
— Все пойдут! — сквозь шум ветра ответила ему Мархаэоль.
Но взгляд ее был гораздо красноречивее слов. Прыжок понял, что соглашается она на это неохотно, с гораздо большим желанием Мархаэоль оставила бы всех здесь, на откуп неведомой и страшной силе. Если бы...
Если бы была абсолютно уверена в том, что Прыжок не станет возражать...
Катя и Колобок уже стояли возле черного пятна, Коновалов помогал Эллине подняться.
— Что надо делать? — спросила Катя.
— Идти туда! — крикнула Мархаэоль. — Просто идти! Ничего не бойтесь! Это не опасно!
Катя посмотрела на нее, потом на черное колышущееся пятно и, глубоко вздохнув, шагнула туда.
— Твою ма-а-а-ать! — проорал Колобок, ныряя следом за ней.
Эллина помотала головой — очевидно, она еще не окончательно оправилась от падения — и посмотрела на Мархаэоль.
— Ну гляди, — пригрозила Эллина. — Если что...
Она не договорила, махнула рукой и прыгнула в черное пятно.
— Я тоже, пожалуй, пойду, — оскалился Коновалов и последовал за Эллиной.
— Толик!..
— Ага, — кивнул Прыжок.
Ему было страшно. Ветер усилился настолько, что Прыжок и Мархаэоль еле стояли на ногах. Бешеные порывы начали рвать черный овал, по нему поползли все более расширяющиеся трещины.
— Толик!!!
Прыжок взял за руку Мархаэоль, крепко, до боли сжал зубы и шагнул в колеблющуюся черноту пятна...
* * *
...Тишина.
И темнота.
Но не полная, не глухая и черная тьма. Словно густой и темный фиолетовый свет заполнил все вокруг.
Спокойный воздух, слабый, еле ощутимый кожей лица ветерок, кажущийся после бешеных порывов едва ли не ласковым.
Постепенно темнота светлеет, расступается, и начинают проявляться окружающие предметы. То есть не предметы — люди. Вся команда Эллины была на месте. Они стояли, ощетинившись стволами автоматов, готовые отразить нежданную опасность. Но ничего опасного вокруг них не было.
Тьма посветлела настолько, что стало видно ровную площадку, усыпанную песком, на которой они все стояли. Площадка эта была небольшая — метров пять в диаметре. А вокруг нее плескались волны.
— Остров... — пробормотал Колобок.
Действительно, они стояли на крошечном островке. Волны с ленивым шипением накатывались на песок, подбирались к подошвам сапог, чтобы тут же испуганно отпрянуть обратно.
Тьма рассеялась, но не окончательно. И стало понятно, что здесь сейчас царит ночь.
