Эрик Рассел - Невидимый партнер

Прекрасно. – Давед подошел поближе и напустил на себя заговорщический вид. – Латиане развязали войну, а зебы вступили с ними в военный союз. Все остальные, в том числе и мы, оказались втянутыми по разным причинам. Латиане сильны и заносчивы, но мы знаем, что они не отвечают за свои действия.

– Каким образом это касается меня?

– Мы, более слабые народы, не можем противостоять латианам или зебам в одиночку. Но, объединившись, мы станем достаточно сильны, чтобы выйти из войны и поддерживать нейтралитет. Поэтому Зангаста связался с остальными.

Лайминг обалдел. Господи, ну и дела! Вот чего можно добиться, имея всего-навсего моток медной проволоки!

– Сегодня он получил от них ответ, – продолжал Давед. – Они готовы создать единый фронт во имя обретения всеобщего мира – при условии, что союзники признают их нейтралитет и проведут обмен пленными.

– Такое трогательное единодушие среди мелкой рыбешки говорит о многом, – злорадно вставил Лайминг.

– О чем же? – насупился Давед.

– О том, что силы союзников недавно одержали победу.

При этом кому-то изрядно досталось.

Давед не сказал ни да, ни нет.

– На этой планете вы – единственный пленный землянин.

И Зангаста считает, что вас можно прекрасно использовать.

– Каким образом? – снова насторожился Лайминг.

– Он решил послать вас на Землю. Ваша задача – убедить землян, чтобы они согласились на наши предложения.

Запомните, если вам это не удастся, сотням тысяч инопланетных пленников придется несладко.

– Я могу только постараться, но, сами понимаете, гарантировать ничего не могу. Но вы тоже запомните: вздумаете сделать из пленных козлов отпущения, раньше или позже придется поплатиться.

– А как союзники узнают? – парировал Давед – Ведь здесь не будет ни землян, ни Джустасов, так что некому будет тайком их проинформировать. Таким образом мы нейтрализуем землян. Так что союзники не смогут воспользоваться сведениями, которых у них не будет.

– Вот уж верно, – согласился Лайминг и мысленно усмехнулся. "Тем, чего у тебя нет, никак не воспользуешься".

Для переправки Лайминга на землю занги предоставили легкий эсминец с десятью членами экипажа. Довольно быстро он доставил их на базовую планету, находившуюся на передней линии фронта, сделав во время перелета единственную посадку для заправки и смены дюз.

Аванпостом владели латиане, но их совершенно не заинтересовали планы младших партнеров. Да им и в голову не пришло, что человекообразное существо в зангастанском экипаже – настоящий землянин. Латианские техники тут же принялись менять обшивку дюз, готовя истребитель в обратный путь. А Лайминга в это время пересадили на одноместный латианский корабль-разведчик со снятым вооружением.

Перед отлетом все десять зангов торжественно отдали ему церемониальный салют.

Корабль стартовал. С этой минуты Лаймингу пришлось полагаться только на себя. Взлет оказался сущим адом. Пилотское кресло было ему велико и вдобавок подогнано под латианскую задницу, так что все выпуклости и вогнутости приходились не туда, куда надо. Совершенно незнакомые приборы к тому же и располагались в непривычных местах.

Кораблик был мощный и быстроходный, но отвечал на изменение положения рулей совсем иначе, чем земной. Лайминг все-таки взлетел, хотя так и не понял, как это ему удалось.

Весь полет его преследовали опасения, что корабль засекут локаторы союзников и их орудия разнесут его в клочья.

Он мчался среди звезд, положившись на везение и не прикасаясь к передатчику. Сигнал вызова на вражеской частоте мог в единый миг превратить его в удобную мишень.

Лайминг держал курс прямо на Землю. Он почти не ложился, а если и спал, то тревожно и чутко. Лайминг не доверял дюзам, хотя продолжительность полета была в несколько раз меньше той, которую он проделал на своем корабле. Незнакомому автопилоту он не доверял хотя бы потому, что тот был вражеской конструкции.

Самому кораблю он не доверял по той же причине. Союзным войскам он не доверял, потому что у них была манера сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы.

Лайминг пересек линию фронта незамеченным скорее благодаря счастливому случаю, нежели умелому управлению. Такой подвиг при достаточной наглости мог бы совершить и противник, только вряд ли отважился бы: ведь мало попасть на территорию союзников, куда труднее оттуда выбраться.

Наконец, в один прекрасный миг, Лайминг, по-прежнему, никем не замеченный, на всей скорости вынырнул над ночной стороной Земли. Он сел, вернее, плюхнулся на поле в двух милях к западу от главного космопорта. Было бы совсем уже глупо рисковать в конце пути, сажая латианскую посудину посредине космопорта. Некто, вздремнувший на дежурстве у тяжелого лазера, мог вздрогнуть от неожиданности и пальнуть.

В ярком свете Луны он пешком подошел и главным воротам космопорта. Послышался окрик часового:

– Стой, кто идет?

– Лейтенант Лайминг и Джустас Фенакетибан.

– Подойдите для опознания.

Лайминг поплелся для опознания, размышляя про себя, что такой приказ – верх идиотизма. Часовой видит его впервые в жизни и, при всем желании, не смог бы отличить даже от Минни Мак Свини. Хотя, конечно, – мысли пачкают мозги! Лайминг почувствовал себя дома.

Перед воротами на него обрушился мощный сноп света.

Лайминг остановился. Из ближайшей будки выскочил какой-то молодчик с тремя нашивками на рукаве и со сканером, за которым волочился тонкий черный кабель. Этим сканером он начал беспорядочно размахивать перед лицом прибывшего. Из рации последовал громкий приказ:

– Немедленно отвести в штаб разведки!

Сержант и часовой встали по обеим сторонам Лайминга и повели его на территорию. Они почти прошли ворота, но тут часовой встревожено заверещал:

– Эй, а где же второй парень?

– Какой еще парень? – остановившись, спросил сержант и начал озираться по сторонам.

– А ну-ка, дыхни! – посоветовал Лайминг.

– Но ведь вы сами назвали мне два имени, – чуть не лопаясь от злости, настаивал часовой.

– Если хорошенько попросишь, сержант выдаст тебе еще парочку, – сказал Лайминг. – Не так ли, сержант?

– Ладно, пошли, – проворчал сержант, проявляя какую-то болезненную раздражительность.

До штаба разведки они добрались без эксцессов.

Дежурным по штабу оказался полковник Фамер. Он воззрился на Лайминга, как на привидение, и тихо сказал:

– Вот те на!

Потом повторил это еще семь раз.

– Что происходит? – без всякого вступления навалился на него Лайминг. – Почему мы отказываемся махнуть пленных землян два к одному?

Казалось, Фамер с трудом приходил в себя от кошмарного сна.