Стрелку перевели вручную. Сойдя с основной магистрали, состав замедлился с семидесяти до десяти километров в час…
На заброшенном полустанке на нелепой бетонной платформе посреди степи с распутком на четыре пути его уже ждали. Два внедорожника и несколько крепких, одетых в камуфляж людей молодого и среднего возраста. Бород не было, двое были усаты; встречались как монголоиды, так и явные славяне, но это ничего не значило. Джихад интернационален. В исламе может быть любой, достаточно просто сказать дважды «нет Бога кроме Аллаха и Мохаммед Пророк Его» и сделать это с намерением принять ислам. Слишком многие в последнее время так и делали как с той стороны границы, так и с этой. Неспокойно было в Башкирии, в Татарстане, мусульманские деревни стали появляться даже в Центральной России. Все большее значение ислам приобретал в практике жизни в колониях и тюрьмах, споря и даже вытесняя традиционные уголовные понятия. В отличие от Востока здесь не слишком-то большое значение уделяли внешней символике ислама – бороды, короткие штаны, намаз в два раката. Страшны были дела, потому что русские ничего не делают наполовину…
Тепловоз прополз мимо платформы и замер. В глазах людей, ждущих его на бетонной платформе, плескалось пламя костра, который они разожгли прямо рядом с ним, поставив на огонь большой казан…
В пассажирском вагоне открылась дверь. Один за другим стали выходить на платформу люди. Самые разные – бородатые и безбородые, вооруженные и нет. Объединяло их одно – непреклонная воля в глазах, уверенность в праведности собственной жизни и деяний и готовность подчинить весь мир себе и своим взглядам на жизнь, даже если жизнь будет за то платой…
Амиры – тот, кто конвоировал груз, и тот, кто встречал его, – сделали шаг навстречу друг другу. Затем еще один.
– Салам алейкум, брат…
– Ва алекум ас-салам. Хвала Аллаху, ты добрался…
– Да, брат, хвала Аллаху.
Поезд этот вез смерть, но его никто не остановил…
Считается, что после распада СССР все производство стрелкового оружия осталось в России, но это далеко не так. В Казахстане остался завод «Металлист», который производил пулеметы НСВ и НСВТ калибра 12,7 миллиметра. Их производство так и сохранилось. Вдобавок еще в девяностых они начали производить локальную версию пулемета ПКД – это пулемет «калашникова» танковый, но заводским путем переделанный в пехотный, с более длинным и тяжелым стволом. У России было куплено производство пистолета-пулемета ПП-90, револьвера РСА. Наконец буквально перед самым кризисом в стране появилось производство автоматического оружия для армии. Казахстан выбрал модель Galil ACE, автоматика которого полностью соответствует АК, но более эргономичную. Израильтяне поставили завод под ключ, кроме того, передали и производство пистолетов-пулеметов «Мини-Узи». Из России завезли автоматические патронные линии. Существовало в Казахстане и производство взрывчатки. Промышленной, но и так сойдет. Всем этим были загружены шесть грузовых вагонов поезда, который по документам перевозил металлолом, и за несколько сот километров пути в этом так никто и не усомнился…
Боевики, почувствовав, что амиры давно дружат, тоже раскрепостились, перемешались друг с другом, говоря на нескольких языках и воздавая славицы Аллаху…
В огромном чане доспевал бешбармак на всех…
– Прошу к столу… – приглашающе сказал главарь встречающих, – покушаем то, что послал нам Аллах…
Присутствующие быстро прочитали положенное ду’а, воспослание благодарности Аллаху за сытный ужин. Действительно сытный для тех, кому не впервой было скрываться в горах, днями прятаться в пещерах без крошки во рту. Тем более свежее мясо… Ели, как это и принято у кочевых народов, руками, правда, тарелки были пластиковыми, из супермаркета. Огонь играл с тьмой в свою вечную игру, выхватывая на миг из тьмы суровые лица собравшихся вокруг очага людей и вновь отдавая их тьме…
– Скажи, брат… говорят, что в Русне сильно пошатнулась вера… – сказал амир боевиков, прибывший с товаром.
– А-а-а-а… пусть лишится языка тот, кто так говорит, – раздраженно сказал прибывший за своей долей оружия башкир, – идет война. Джихад – это война, когда было по-другому? Неужели кто-то думает, что Аллах даст тому рай, не подвергнув его суровым испытаниям? Дурак кто так думает.
– Аллах Акбар…
Мясо исчезало с тарелок. Но его было еще более чем достаточно, рассчитывали и на татар тоже. Они запаздывали…
– Русисты придумали летающую смерть… – сказал амир, – они не знают никакого закона. На Кавказе стало хуже, чем в Пакистане… а я три года прожил там, могу сравнивать. Хвала Аллаху, русисты не могут использовать этих летающих шайтанов там, где мы живем… они боятся ударить по своим…
– Разве ты отвергаешь трудности джихада?
– Не приписывай мне то, чего у меня не было и в мыслях! – ощетинился моджахед. – Я три года прожил в Пакистане, на земле войны! Как ты смеешь так говорить?!
– И я был там тоже, брат.
– Тогда тем более – какое ты имеешь право подозревать меня в таком?! Я не ищу легких путей – просто плохо, когда молодые моджахиды становятся шахидами, не успев увидеть врага и не сумев вцепиться ему в глотку. Это плохо… раньше было проще. Да покарает Аллах рвом тех, кто придумал это мерзкое изобретение…
– Надо убить тех, кто управляет этим… – поддакнул второй амир.
– Братья уже занимаются… Это не так просто. Мы даже не знаем, откуда ими управляют… но узнаем. Клянусь Аллахом…
– Я слышал о шахаде Имран-хана… – сказал второй амир.
Бородатый помрачнел лицом.
– Да… Аллах свидетель, это правда.
– Как это случилось, брат?
– Никто не знает. Его джамаат вырезали ночью, даже не стреляя. Они остановились на ночлег, и никто не проснулся.
– О Аллах…
– Бывает и не такое. Надо опасаться русистов, они хоть и неверные, но далеко не дураки. На земле войны не было случая, чтобы американец смог прикинуться правоверным… а русисты это умеют. Некоторые из них хитры как дьяволы…
– Шайтана не испортишь…
– Аллаху Акбар…
В темноте, а шум далеко разносится по степи, слышался гул машин. Глухой, солидный гул дизелей…
Встречающий поглядел на казан…
– Надеюсь, у нас хватит пищи для прибывших братьев… – несколько невпопад, как-то рассеянно и задумчиво сказал он.
Машин было восемь. Двенадцать порожних «КамАЗов», сопровождаемых всего одним внедорожником «Тойота». Между Россией и Казахстаном была длинная, проходящая в основном по степи протяженная граница, плотно прикрыть которую было почти невозможно. С воздуха во время патрулирования были отчетливо видны натоптанные многими сотнями колес колеи. У контрабандистов было все – наблюдатели с биноклями, со спутниковыми телефонами, оперативные группы на джипах, приборы ночного видения для водителей, собственные люди в таможне, которые не прочь к зарплате от государства прибавить не меньшую от бандитов. И хотя оснащение погранслужбы год от года становилось все лучше и лучше – закупали и вертолеты, и беспилотники, и дирижабли, – контрабанда не прекращалась…
Машины остановились возле состава полукругом. Захлопали дверьми…
– Салам Алейкум…
– О, ва алейкум ас салам…
Татары на джихаде были самыми богатыми, если не считать самих саудитов и катарцев. Оружие они закупали оптовыми партиями, вот и сейчас из шести вагонов только в одном было оружие для башкир, да и то не полностью. Татары же скупали оружие целыми эшелонами, расплачивались чем угодно – рублями, долларами, китайскими юанями. В ответ на вопросы отшучивались, говорили, что Иван Грозный взял Казань, а они сейчас в ответ возьмут Москву. Никто не знал, сколько в этой шутке было шутки…
– Прошу к столу…
Старший среди татар – коротконогий хлопец с сильными руками и фигурой борца – посмотрел на казан.
– Рахмат, брат… – он приложил руку к груди, – но если ты не возражаешь, я бы хотел посмотреть товар. Я приехал для дела, да…
– Как пожелаешь… – несколько обиженно ответил местный амир.
Прибывшие с поездом хлопцы сноровисто открыли третий вагон. По указанию татарина достали один из ящиков и раскрыли его. Тускло блеснула зачерненная оружейная сталь…
Татарин достал из ящика странного вида короткий, кургузый автомат с прикладом, как у американской винтовки, но стальной, не имеющий ни следа той несерьезной легкости, которая отличает карабин М4. Автомат сидел в руках как влитой, идеально ложился в плечо – израильтяне, имевшие за плечами опыт семидесяти лет непрекращающейся войны, знали, как делать оружие.
– То же самое, что русский «калаш», – расхвалил товар торговец, – только лучше, намного лучше. Можно под одеждой прятать, вот так, да. Можно стрелять, как хочешь стрелять, да. Патроны как русский автомат, да. Магазин тот же самый.
Татарин протянул руку назад, и в нее немедленно вложили угловатый ребристый стальной магазин, полный остроносой смерти. Татарин прицелился куда-то в небо, нажал спуск, автомат загрохотал, мимолетные огоньки унеслись вверх, чтобы присоединиться к своим небесным собратьям – звездам.
