которой было написано, что магазин открыт с десяти утра до восьми вечера.
— Эй, хозяин, открывай ворота, покупатели пришли! — громко объявил я, — Я знаю, что ты там, так что лучше не зли меня!
Через минуту замок щелкнул и дверь распахнулась.
— Извините, сеньор, я просто не думал сегодня кто-то придет за табаком, — спокойно сказал сухонький невысокий мужик в серых брюках и белой рубашке, — Прошу, входите и смотрите. Может быть вам помочь с выбором?
Я уважительно кивнул продавцу и вошел в лавочку.
— Да, пожалуй, что вы можете мне помочь, — сказал я по-испански, — Я ищу сигариллы с красным бантом, на котором золотой принт розы, обвитой колючим кустарником.
— Я понял, о чем вы говорите, сеньор, — серьезно кивнул мне продавец, — Вы говорите о кубинской марке Нуэстра Сеньора де ла Роза. Это редкий сорт табака, который выпускается небольшими партиями…
Я тем временем с огорчением обнаружил что хотя старался быть аккуратным, ухитрился где-то вляпаться в кровище и испачкать правый рукав, так что взял с прилавка бумажное полотенце и начал вытирать рукав.
— Да-да, именно этот табак я и ищу, — кивнул я продолжая приводить в порядок свой костюм, — У вас есть такой?
— Это редкий и эксклюзивный табак, сеньор, — с плешивой головы продавца сползла на лоб капля пота, — Его не бывает в открытой продаже. Только по спецзаказу. Извините в моей лавке такого нет…
Я раздраженно закинул испачканный красным комок бумаги в корзину и ругнулся. Ну конечно, Виктор не был бы Виктором если бы не подсадил меня на табак, который не достанешь в обычном магазине! Теперь понятно, почему все что я пробовал после казалось мне смесью соломы с кизяком. Ну сукин сын!
Продавец, который принял мое недовольство на свой счет засуетился и сбивчиво зачастил:
— Сеньор, я могу вам предложить другой сорт табака, который, конечно, не такой дорогой, но на вкус ничуть не хуже! Он тоже с Кубы и производится в той местности! Позвольте я угощу вас!
— Валяй, угощай, — взмахнул рукой я, — Если твой табак так же хорош как и Нуэстра сеньора как там ее Роза, я заберу у тебя его весь! Я хотел сказать — куплю, да!
Джим за моей спиной многозначительно хмыкнул, но я показал ему кулак. Этот мужик отлично понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске, но держался с достоинством настоящего мужчины.
Я отмахнулся от поданной продавцом спички и раскурил принесенную продавцом короткую черную сигару от разряда между пальцев, отчего брови мужика полезли куда-то под челку и смакуя потянул в себя табачный дым. Ну да, чувствуется что труба пониже, а дым пожиже, горчит сильнее, но в целом вполне себе неплохо. Черт побери, а жизнь-то налаживается!
— Годится! Забираю все что у тебя есть, — сказал я умиротворенно, — Сколько с меня? Учти, что заплатить смогу только криптой!
— Нисколько, сеньор, — развел руками продавец, — Я вам дарю этот табак!
— Ах ты хитрый жук! — погрозил я пальцем мужику, — Если тебе не нужно денег, значит тебе нужно что-то другое, правильно я понимаю?
— Вы правы сеньор, сейчас весь мой товар и моя жизнь не стоит и сантима, — развел руками продавец, — Но я надеюсь, что сумел оказать вам услугу и хочу попросить вас об ответной любезности. Если вас не затруднит, разумеется…
За моей спиной хохотнул Джим и заинтересованно хмыкнула заскучавшая было Алексис.
— Ну проси, — пыхнул я ароматным дымом, — Только сильно не наглей!
— Мне кажется, что вы, сеньор, не последний человек среди тех, кто сейчас штурмует город, — сказал мне продавец, утирая лоб платком, — Я не прошу за свое имущество и свою жизнь, я прошу только за свою дочь. Прошу вас избавьте ее от тех ужасов что ожидают всех женщин города, когда бой закончится!
Из-за занавески что скрывала выход из торгового зала медленно вышла молоденькая чернявая девушка, которая нарочито скромно не отрывала взгляда от пола. Но я уловил лукавый и живой взгляд, которым та стрельнула в меня сквозь длинную челку. Да уж, хороша мучача — фигуристая такая, аппетитная, горячая. Не зря папа так переживает, разгоряченные штурмом головорезы Микки, без внимания такой сладкий персик точно не оставят.
— Мария опытная хозяйка и сможет вам приготовить обед, или стелить постель, — расхваливал свою дочь как товар мужик, — Она молчалива и услужлива…
Меня привела в себя острая боль в правом бицепсе, в который вцепилась сердито сопящая Алексис. Ну да, ну да, не разевай роток на чужой вершок, как я мог про тебя забыть.
— Хорошая попытка, мужик, — хохотнул я, — Но у меня на корабле и так уже две бабы, и если добавить к ним третью, то они точно меня сожрут. Но кажется у меня есть другая идея! У тебя есть маркер?
Получив затребованное, я вышел из лавочки и закусив язык принялся рисовать. Получалось у меня так себе, так что быстро понявшая что я пыжусь изобразить Алексис, фыркнув забрала у меня фломастер и в несколько движений изобразила на двери лавочки скелет, попирающий ногами горку черепушек и держащий в руках еще пару.
— Когда сюда придут пираты, ни в коем случае не сопротивляйся, — сказал я хозяину лавки, — Просто скажи, что ты поставщик Хэдхантера. И что я буду очень недоволен, если с тобой или членами твоей семьи что-то случится.
— Хэдхантер, я кажется слышал о вас сеньор, — медленно произнес хозяин табачной лавки, — Это же вы разгромили квартал работорговцев.
— Все верно, мужик, это был я, — сказал я с наслаждением затягиваясь, — И вот я вернулся, чтоб закончить начатое!
Как я и думал, туман мгновенно сошел на нет сразу же после того, как корсары подавили последний очаг сопротивления вечером того же дня. Микки восстановил наконец контроль над своей буйной братвой и отводил душеньку высказывая все что о них думает. Поскольку чихвостил он пиратов в общем канале, команда Бегущего слушала забористую брань пиратского адмирала покатываясь от смеха и удивленно ахая на отдельных особо закрученных оборотах.
Вот только мне было совсем не до смеха. Шорох не остался в Син Сити и не нашел себе другого носителя, как я в тайне надеялся, а снова забрался в мою голову. Но это было полбеды. Отожравшись, эта тварь стала бухтеть гораздо сильнее и игнорировать ее стало труднее в разы. Зашибись, сходили за зипунами! Знал же, что с ним нельзя заигрывать, но расслабился, решил, что достаточно обуздал свой характер, чтоб поплевывать на эту сволочь свысока, вот и поплатился.
А уж про тот раз,
