глава Гудраст потребовал незамедлительно приступить к уборке рыбьей свалки в качестве уплаты долговых обязательств. Раньше этим занимались работники дока и закапывали эти ямы время от времени. А теперь это предстояло делать мне. И я ведь даже отказаться не мог из-за этой чертовой магической печати.
Поэтому после занятий с мастером Боулем я плелся к берегу, куда в хаотично вырытые ямы горожане скидывали тухлую рыбу, и сцепив зубы, избавлял город от зловонных ям.
Наверняка глава Гудраст желал, чтобы я эти ямы закапывал вручную, стирая руки до кровавых мозолей. Но он об этом ничего не упоминал, поэтому я использовал грань огня, и сжигал к чертовой матери рыбьи свалки, кишащие мухами и червями.
А заодно я выплескивал всю ту злость и ненависть, которая накопилась на Гудраста. И закончив, успокаивал себя мыслями, что гашу долг пред этим засранцем. А когда я наконец все выплачу, ему мало не покажется. Зря он об этом не подумал, ох зря.
Так я провел пять дней: с утра учился магии, а после обеда шел в лес у реки и очищал помойные ямы. Тухлая рыба там никогда не заканчивалась, потому что жители Файгоса подкидывали мне работу снова и снова.
В один из таких дней после занятий Хаген меня спросил:
— Мне кажется, или от тебя так пахнет тухлой рыбой?
— Нет, не кажется.
Некро-мастер нахмурился. Я даже понял, о чем он подумал. Наверняка решил, что экспериментирую с некро-гранью, оживляя ее.
— Почему? — вкрадчиво поинтересовался Хаген.
— Потому что я ее убираю, — не стал я лукавить.
Хаген в замешательстве уставился на меня:
— Это потому что Элайна лишилась работы? Ты работаешь? Мне кажется, ты бы мог найти работу…
— Нет, — перебил я его, — это глава Гудраст велел мне очистить ямы в качестве уплаты долга за обучение.
Хаген удивленно вскинул брови и настороженно уставился на меня:
— Но почему он так поступил? Ты ведь закрыл дыру в небесном щите, спас город, ты герой! — он от возмущения выпучил глаза: — Разве это работа достойна талантливого мага?
Покрывать и умалчивать о подлых делишках главы я уж точно не собирался, да и скрывать тут особо нечего, потому ответил как есть:
— Он просто нам мстит, Гудраст приставал к маме, а я за нее заступился, теперь вот так.
— Приставал к Элайне?! — от возмущения глаза Хагена стали еще шире. — Глава Гудраст? Шарганская мразь! Да как он посмел?! — зло воскликнул Хаген.
Хаген хотел еще выругаться и явно куда забористее, но покосился на меня и передумал.
Такой реакции я от него честно говоря не ожидал. Да и вообще, такое поведение меня насторожило. Потому что я увидел не только возмущенность из-за несправедливости. Я увидел ревность, и это мне не очень понравилось. Черт, получается и некро-мастер втюрился в нашу Эл.
Ну, по крайней мере, в Хагене я был уверен и знал, что он не станет приставать к ней как Гудраст.
— Так, идем! — вдруг решительно сказал Хаген.
— Идем? Куда? — растерялся я.
Таким сердитым я учителя не видел еще ни разу.
— Будем разбираться, это так оставлять нельзя, — холодно отчеканил он, а я в недоумении засеменил следом.
— Что вы задумали, мастер Боуль? — поняв, куда мы направляемся, спросил я.
— К главе Гудраст, разумеется, — с ядовитым весельем сказал Хаген.
Я нахмурился:
— Я уже пытался с ним поговорить, получилось только хуже. Но, если у вас есть план, как ему отомстить — я, конечно же, всеми руками за. Если он конечно есть. А если нет, боюсь и вам после этого может достаться.
— Я знаю, что делать, вот увидишь, не стоит переживать, — уверенно заявил учитель.
Я скептично окинул его взглядом и вздохнул. Что ж, пусть попробует. А вдруг? Не все ж самому мне решать проблемы.
У дома с красной крышей, где жил Хаген, учитель остановился и велел:
— Подожди здесь минуту.
Я кивнул, а мастер быстро вошел в дом. Я же почувствовал на себе взгляды и настороженно завертел головой по сторонам.
В городе я не появлялся давно, и даже не знал, что я теперь местная знаменитость. Женщины у портновской лавки тут же начали шушукаться, с интересом поглядывая на меня. У гончарной лавки молодой мужчина забыл, что грузил горшки на телегу и так и остался стоять с ящиком, сверля меня изучающим взглядом. Старик, сидевший на скамейке на пороге дома по соседству, подслеповато сощурился и даже привстал, а затем громко и скрипуче крикнул:
— Эй! Делла, иди погляди. Это ж ведь тот самый мальчишка некромант! Как там его? Фел? Погляди! Вроде такой же рыжий.
Из дома тут же выскочила полная женщина лет под пятьдесят, принялась вытирать руки о фартук и что-то сварливо говорить старику. Я услышал лишь конец фразы:
— Неприлично, папа, так глазеть, да еще и кричать на всю улицу.
Из цветочной лавки выскочили две хорошенькие девушки лет пятнадцати, и смущенно хихикая и опуская глаза, засеменили прямо в мою сторону.
— Ты ведь Теодор? — спросила одна из них, вперив в меня большие голубые глаза.
В ответ я только кивнул.
— А это правда, что ты убил двух демонов и закрыл дыру в небесном щите? — тараторя, быстро произнесла вторая — темненькая и курносая.
— Я был не один, со мной был мой учитель, — сказал я.
— Все равно! Это же так здорово! Ты настоящий герой, Теодор! — восхищенно воскликнула блондинка и протянула мне корзину, прикрытую полотенцем: — Это тебе в знак благодарности от моей мамы.
Я принял корзину и приподнял полотенце, оттуда сразу же донесся ароматный запах свежеиспеченных пирожков.
— С вишней, — улыбаясь, сказала блондинка.
— Спасибо.
— Приходи завтра, а я для тебя пирог с рыбой испеку, — весело подхватила брюнетка. — Знаешь, какие вкусные пироги я делаю? Вместе с пальцами съешь. Я, кстати, Агнес, — она протянула руку, и я пожал.
— А я Белисса, — протянула руку вторая, и ее я тоже пожал.
Хотя мне все это показалось странным. С чего это вдруг девицам, почти на выданье, искать дружбы с десятилетним мальчишкой. Неужели и впрямь так благодарны за спасение?
Нашу беседу прервал вернувшийся Хаген.
— Идем, Теодор, — торопливо произнес он и зашагал теперь к зданию казначейства, где в это время как раз и должен был находиться на рабочем месте глава Гудраст.
Хаген усмехнулся, взглянув на корзину и когда мы отошли немного подальше, спросил:
— Собираешь плоды славы?
Я пожал плечами и вздохнул:
— Да как-то не ожидал.
— Мадам Зейнен и меня пирожками потчует каждый день, а еще она очень надеется, что ее дочь мне придется по
