огня подсобят.
Издалека слышится трель. Обычная, птичья трель, но наемник тут же мрачнеет.
— Тикать надо, близко они уже. Не только по дорогам едут, чащей идут.
Тил быстро сверяется с картой, по плану пожар должен был обхватить войска со всех стороны, чтобы как можно меньше смогли его пережить. Но придется начинать сейчас, оставив работу на ветер. Ведь ветер сейчас на их стороне.
— Проламывайте бочки и поджигайте. Передайте сообщение Штерну — пусть его гильдия начинает.
* * *
Запах гари, словно дурное предчувствие — преследовал его с самого утра. Он истратил уже несколько флаконов духов, но все никак не мог перестать его чувствовать. Противный, резкий — он сводил с ума его утонченный разум. И что самое мерзкое — запах становился лишь сильнее. Гастон никак не мог понять, что творится. Неужели он подхватил какую-то редкую хворь? Но ведь маги не болеют, это удел холопов. Граф приподнимает шлем и свой запасной парик, чтобы почесать лысину.
Может…
Яд?
Граф останавливает коня и подзывает оруженосца. Тот уже заученным до автоматизма тоном произносит:
— Нет, господин, я все еще ничего не чую.
— Подай антидот. — Мрачно перебивает оруженосца Гастон.
Тот вытаращивает глаза и остервенело роется в котомке.
Универсальный антидот если не поможет, то по крайней мере, не повредит,. А там уже он доберется до алхимиков и выяснит, что за напасть на него обрушилась. Но пока что…
Граф откупоривает последнюю бутыль духов и щедро поливает ими свой длинный парик. Запах на краткий миг отступает, даруя облегчение.
Все больше закованных в доспехи всадников проезжают мимо Графа, бросая на него презрительные взгляды. Кое-кто даже посмеивается, глядя на фальшивые, витые локоны, струящиеся по плечам Графа. О да, никто не был в восторге от того, что формальное командование досталось ему.
Спереди доносятся крики, похоже передовой отряд опять наткнулся на гоблинов. Тупой приказ Герцога пробираться через чащу привел к тому, что и сотни метров не удавалось ступить, не наткнувшись на зеленых паразитов. Благо, Граф не собирался заставлять коней ломать ноги. Все рыцари, как и он сам — передвигались по дороге, оставив чащобы лапотным новобранцам… Ох уже эти набранные по деревням олухи. Недотепы умудрялись умирать даже от гоблинов!
Звуки сражения звучат всё громче, похоже, им встретился крупный отряд зеленокожих. Гастон закатывает глаза, пехота, набранная Герцогом — никуда не годилась. Не то что его сгинувший Легион…
Оруженосец возится непозволительно долго, в какой-то момент его руки и вовсе замирают.
— Господин. — Вдруг произносит он. — Я чую гарь.
Сквозь звон стали слышится треск. Из кустов, прямо под ноги коня выскакивает гоблин. Его морда источает панику, глаза бешено вращаются, а от тела исходит дым. Конь не мешкает — один меткий удар копыта отправляет спятившего гоблина на небеса.
Но Гастон даже не думает хвалить своего породистого детрийца. Одно мгновение и он осознает — трещали вовсе не кусты.
По верхушкам деревьев пляшет огонь, невесть откуда взявшийся ветер гонит его прямо на их. Насмешливо воет, подстегивает пламя и заставляет его рычать, словно бешеного пса. Огонь мчится сплошной стеной, пожирая всё на своем пути. Белый дым стелется по земле, искры снопами осыпают землю.
Мимо проносятся рыцари, что совсем недавно ускакали вперед. Их доспехи дымятся, а хвосты лошадей — тлеют.
Гастон пришпоривает коня. Ловушка!
Породистый детриец несет Графа назад со скоростью ветра. Но и огонь не отстает. Слева и справа — пылающие стены. Спереди…
Отряд пехоты вышел на дорогу, в надежде, что по ней они смогут сбежать. Граф подстегивает коня, для него это лишь препятствие.
Мощная грудь пробивает себе дорогу через тела, копыта ломают кости и черепа. Упряжь окропляется кровью. Ничего личного. У них всё равно нет шанса убежать от огня. Ветер дует раскаленным пеклом прямо в спину, доспех нагревается всё сильнее. Пропитанный спиртом парик — вспыхивает. Граф панически срывает его и отбрасывает.
Гастон не оглядывается, он прекрасно понимает — выжить в огненном аду может лишь маг огня.
Впереди — обозы, последнее препятствие. Если он сможет…
Сквозь кроны падает бочка. Обычная, деревянная бочка. Граф мог бы заметить её, если бы посмотрел вверх, но он был столь сосредоточен на цели — что рухнувшая прямо перед конем поклажа стала для него полной неожиданностью.
Ломаются доски, железный обруч летит в сторону. Потоки жидкости окатывают и коня, и Графа, захлестывают обоз. Поскользнувшись на дороге, лошадь падает, подминая всадника. Бах!
Запах светильной жидкости на миг перебивает уже осточертевший запах гари. Граф пытается выбраться, зажатый между своим конем и обозом. Он упирается спиной в телегу, пробует отбросить лошадь. Но куда там! Детриец — это не какой-нибудь пони. Отблески огня пляшут на луже и в глазах Графа.
Искра падает. Жидкость вспыхивает мгновенно. Жадное пламя охватывает тело, лижет кожу…
Запах. Запах гари… Он узнает его.
Гарь, что он чувствовал весь день…
Это был его запах.
Ха…
А он и не знал, что у него задатки пророка. Быть может, если бы он не пользовался духами…
* * *
— Господин, лес…
— Сам вижу.
Герцог мрачно смотрел на столб дыма, поднимающийся за горизонтом. Что ж, раз так…
— Постройте новобранцев. Проведем разведку боем. Тысячу… Нет, лучше две. Этого должно хватить, всё равно кормить их нечем. И созовите наездников.
Он запрыгнул в седло и тщательно привязал себя ремнями к дракону. Раненная нога была в полном порядке, как и его любимец. А то, что несколько целителей получили магическое истощение… Лишь мелочи жизни.
Взмахнув кожистыми крыльями, дракон поднялся в воздух. На земле сержанты уже строили новичков. Ха, наивные глупцы, что лишь неделю назад поменяли вилы на копья. Их цель всегда была в том, чтобы служить смазкой для мечей и ловить вражескую магию. Особенно сейчас, когда бесполезные священники не могут помочь.
Усталые после марша войска обреченное строились в подобие кое-как организованной толпы. Простецкие щиты и копья, порой топоры и ржавые кольчуги — это всё, на что могли рассчитывать эти люди. У некоторых даже сапог не было. Но если они выживут в бою… Герцог был милостив, те, кто выиграет в битве со смертью — заслужат право называться солдатом.
Рядом с драконом парили те, кто это звание заслужил давным-давно, с самого рождения.
— Как только пехота дойдет до середины поля — мы должны прорваться и уничтожить летающие мешки! Всем ясно? Нам нужно ослепить их, а там… там видно будет.
Воистину, отправить столько воинов на смерть, сколько не каждый барон мог собрать — позволить себя мог лишь владелец самого крупного Герцогства Королевства.
Ветер свистит в ушах, дракон без труда забирается на высоту, преодолеть которую могут лишь отборные грифоны. Внизу грохочет гром и свистит картечь. Противник не стал дожидаться, пока пехота пересечет поле. Если она без брони — тем хуже для нее.
Залпы выкашивают первые ряды, обратив остальные в панику. Сержанты рубят головы тем, кто дрогнул, подгоняя толпы в атаку.
А Герцог наблюдает. Дым, поднимающийся с позиций, грохот и смерть, что обрушивалась на разведотряд — всё это звенья одной цепи. Алхимия, демонология — неважно. Он побьет всё количеством. Сила Первого Герцогства не в том, что они всегда выигрывали сражения. Их сила в том, что они всегда выигрывали войны на истощение.
Дракон пикирует на тканевый мешок. Грифоны — плетутся позади, не поспевая за хозяином неба. Глаза режет от потока ветра в лицо. Шар становится всё больше. И больше.
Время замирает. Дракон понимает намерение с одного движения подпругой. Коготь без труда рассекает нежную ткань. Секунда — и дракон уже в сотне метров, вслед ему звучат хлопки. Что-то просвистывает рядом, дракон едва заметно вздрагивает.
Вираж!
Проскользив над окопами, дракон окатывает их огнем. Люди вспыхивают факелами. Сверкают вспышки, холмы окутываются дымом. Люди трясут оружием, но в дракона на такой скорости просто невозможно попасть. Ни одна стрела…
Кожистые крылья истекают кровью, в них десятки дыр — хотя он не видел
