такая мелочь, как я…
Кстати говоря, я не раз за поездку замечал, как водитель кидает на меня злобные, презрительные и одновременно раздражённые взгляды. Значит, он знает, что я обычный простолюдин, и из-за этого испытывает ко мне такую неприязнь.
И ещё я уверен, что Мияко это тоже замечала, но при этом совершенно не обращала на это внимания, продолжая смотреть в окно скучающим взглядом. Вот уж точно человек, которому совершенно всё равно, что думают о нём другие. А вот насчёт скучающего вида – я впервые вижу её в таком состоянии. За эти два дня общения она всегда улыбалась и совершенно не выглядела скучающей. Но стоило нам сесть в машину, как её пылающий подростковый взгляд стух, оставив после себя безразличный к происходящему взгляд обычного офисного клерка. Если честно, я даже не думал, что она может выглядеть так… блекло. Нет, я, конечно, понимал, что она не может всегда быть такой яркой и эксцентричной, но это уже другой уровень. Она словно прекрасный цветок, который поник за считанные секунды…
Но стоило нам приехать, и… ничего не изменилось.
Она с испускаемой аурой скуки вышла из машины и отшила уже встречающих её слуг дома, к которому мы приехали. Я не стал лишний раз никого раздражать и вышел из машины следом за Мияко. И стоило мне выйти из машины, как на меня направились презрительные взгляды находящихся тут слуг. Значит, и они уже знают о том, кто я и какой у меня статус…
Если честно, от такого «приветствия» начало казаться, что даже аккуратно подстриженные деревья, маленькие травинки и иногда пробегающие то тут, то там жучки также сверлили меня этими презрительными взглядами. Так себе ощущение, хочу сказать…
Решив, что отставать будет явной ошибкой, я почти сразу нагнал Мияко и на время задумался, где мне идти – чуть сзади неё или же рядом с ней: всё же это место отличается от обычной улицы, так что и отношение, наверное, должно быть другим.
Но стоило мне замешкаться из-за раздумий, как Мияко повернула голову и просверлила меня своим раздражённым взглядом, обозначив тем самым свою позицию по этому вопросу. После этого мне уже ничего не оставалось, кроме как встать и идти рядом с ней, ловя на себе прожигающие взгляды слуг.
Тем временем мы шли по вымощенной камнем дорожке, окаймлённой с двух сторон постриженным газоном и иногда цветочками. Сама же дорожка вела к довольно старому, но при этом величественному и большому особняку, сделанному в традиционном японском стиле.
Стоит отметить, что, когда мы заезжали на территорию, то миновали двух- или трехметровый каменный забор, который, по-видимому, ограждает все владение, принадлежащее роду Мори. И на этой земле, помимо особняка, также разместились четыре небольших домика, построенные в традиционном японском стиле. И это только то, что я успел заметить, а я уверен, что с другой стороны территории наверняка есть ещё какие-то строения. По крайней мере, места там на это точно хватает.
Через некоторое время такой спокойной прогулки по столь чистому и ухоженному месту мы дошли до самого особняка. Не замедлившись, Мияко прошла внутрь, а следом за ней и мы оказались в генкане – небольшой части дома, созданной для обуви. Всё же в традиционных японских домах ранее всегда спали на полу, отсюда и пошёл обычай у японцев постоянно снимать обувь при входе в дом.
Мияко поставила на пол пакеты и одним движением руки сняла с себя правую туфлю, а следом таким же резким и при этом простым движением левую. Я старался не отставать, но также быстро снять обувь у меня не вышло, и я немного притормозил, вследствие чего отстал от Мияко, которая уже скрылась за каким-то поворотом. Благо было тихо, и из-за этого я слышал даже мельчайший шум, который и исходил от Мияко, направляющейся вновь в неизвестном мне направлении. Немного ускорившись, я всё же догнал девушку, начавшую подниматься по лестнице.
Поднявшись следом, я попал на второй этаж, который толком ничем с виду не отличался от первого. Пройдя до конца коридора, Мияко остановилась и открыла одну из дверей.
– Эта комната будет твоей, – сказала она мне, когда я приблизился к ней.
Я заглянул вовнутрь: обычная, ничем не выделяющаяся комната, сделанная не в японском стиле. В ней есть кровать, стол со стулом, шкаф и две тумбочки.
– Сложи вещи, переоденься в спортивную форму и спускайся. Если что-то будет нужно – можешь кричать, – сказав это, она развернулась и, пройдя несколько метров в сторону, откуда мы пришли, открыла дверь соседней комнаты, а после зашла в неё, закрыв за собой дверь.
Я последовал её примеру и зашёл в выделенную мне комнату, закрыв за собой дверь.
Примерно через десять минут я закончил переодеваться и проверять комнату. После вышел из комнаты и подумал, что стоит подождать, когда Мияко закончит переодеваться. Всё же ходить одному в неизвестном месте, где местные обитатели тебя недолюбливают, – не самая лучшая идея.
Но эта мысль быстро была отклонена, и я направился вниз, как ранее мне и сказала сделать Мияко. Прошло около семи минут прежде, чем Мияко спустилась вниз.
Одета она была в обычную белую майку и в меру обтягивающие, черные спортивные штаны. Ещё в ней изменилась причёска – её распущенные волосы были убраны в конский хвостик, при этом на её лице всё ещё была светлая чёлка, а также по бокам спадало несколько прядей средней длины.
– А ещё я надела спортивный бюстгальтер, – с уже привычной мне ухмылкой сказала она и словно в доказательство подвигала свою грудь руками.
«Кажется, она пришла в норму. Если это, конечно, можно считать нормой…»
– Снова девичья магия? – спросил я, стараясь не смотреть на её «доказательства».
– Отчасти. В данном случае ты просто слишком открыто рассматривал меня, так что было сложно не заметить.
– Понятно, – принял я поражение. – Кстати, ты не сказала, где мы будем заниматься и чем, так что я не взял кроссовки.
Но судя по тому, что у неё их тоже не было видно, значит, вряд ли мы будет заниматься на улице.
– Идём за мной, – сказав это, она куда-то направилась.
«И почему она не может хоть раз сказать напрямую?» – устало вздохнул я, направившись следом за ней, стараясь лишний раз не смотреть ниже талии из-за её лосин, которые слишком многое подчеркивали.
Пройдя куда-то вдаль здания, мы вышли к большой двери, открыв которую, попали в комнату, полностью застеленную матами. Из вещей в ней нет ничего, кроме лежащих на
