помещение. В монолитных стенах металлические двери – по шесть с каждой стороны, местами покрыты инеем. На противоположной стороне еще минимум три – открыты, поросли мхом. В центре колонна, вокруг радиусом в десяток метров решетчатая стена из металла толщиной в палец. Именно там, на свалявшемся сене сидели девять человек. Плюс, кишащая опарышами и распространяющая кисло-сладкие миазмы туша козы… наполовину обглоданная.
Бормотание девушки ушло на второй план. Сначала из-за Мефи, вцепившегося маленькими зубками в ухо. Затем из-за голоса Рейма, заполнившего мысли:
– Друг мой, нужна помощь.
– Что случилось, произошло?
– Меня обнаружили. Веду бой. Я рядом с Лорн. Правое крыло. Третий этаж. Второе окно.
– Понял.
Так я и не вошел. Боль, привычная и сладостная, пронзила сознание. Нырнул в Пространственный Пробой и вышел на балкончике перед нужным окном. Свет с новой силой резанул по глазам, потому чуть не споткнулся о тело в расхристанной одежке и с козлиной бородкой.
Юркнул в помещение – небольшая спальня. Четыре тела в причудливых позах: один пронзен обломком карниза, двое расстреляны, последний зарезан осколком трельяжа. О разгроме и говорить не приходится.
Дуплет выстрелов. Следом грохот канонады из коридора.
– Не боевое оружие, идиоты! – доносится оттуда же. – Они нужны живыми.
Новый выстрел, и Рейм вжимается в стену. Лицо, руки, даже доселе белоснежное облачение в алых брызгах. Заметив меня, парень метнулся к кровати в дальнем углу комнаты. Там лежала бессознательная Лорн… поспешно отвел взгляд, чувствуя, как пунцовею, а сквозь зубы вырывались самые черные из известных проклятий. Однако поспешил одернуть себя, приказав думать, что Рейм успел. В последний момент, но успел!
Новый укол боли. Схватил за плечо Рейма с Лорн на руках и шагнул в марево прохода.
– Ребятки? – не то удивился, не то испугался Онин.
– Я за пленными, – обернулся к Рейму. – Ты со мной или…
Закончить не позволил взрыв. Когда обернулся, пламя вспышки уже гасло. В точках соединения скальной основы и каменного навеса поднимались плотные облака пыли. Сам навес, как ни странно, почти бесшумно скользил вниз. Два удара сердца, и исполинская глыба коснулась крыши особняка. Еще удар сердца. Грохот столкновения. Особняк перестал существовать. Большая часть лагеря перестала существовать.
Никто не собирался штурмовать особняк. Армии Барьера требовалось уничтожить его, максимум техники и живой силы противника. Случившееся – наиболее эффективный способ, благо долгое присутствие Призраков вырвало ближайшее пространство из оков Ветви.
Попытался открыть Пробой в подвал… марево возникло! Не успел обрадоваться, как что-то ударило с той стороны. Без моего прикосновения пройти сквозь Пробой невозможно – защитный механизм. Марево моргнуло и погасло. Места назначения более не существовало.
– Твою суть, Онин, – только и смог выдавить я.
– Извини, Юрий, приоритет. Я предупреждал, – пожал плечами он, любуясь разрушениями.
Тогда обернулся к Временщику. Тот гладил Лорн по волосам с такой нежностью, словно лелеял собственную душу. На груди девушки уже устроился Мефи. Судорожно сглотнув, выдавил:
– Рейм, отправь нас в прошлое.
– Как прикажешь, друг мой. Как далеко? – Временщик, не поднимая головы, протянул руку.
Вот тут я действительно удивился. Рейм добился своего – спас Лорн. Следовало уходить. Плевать на мое главенство… Прецедент имелся. Ожижалось сопротивление. Ожесточенное. Даже приготовил аргументы: «Мол, имеется возможность не допустить вредительства в отношении Лорн…» хотя нет. Подобное я не готов был применить. Я готовился применить силу!
– Момент входа в особняк. Только это… можешь дать аналитическую справку?
– Шансы на абсолютный успех – порядка тридцати девяти процентов. Шансы на относительный успех, с приоритетной целью – в пределах шестидесяти одного процента. Лорн в сложной ситуации. Шансы на относительный успех, без приоритетной цели – порядка семидесяти четырех процентов. Разведка сильно увеличила шансы, хотя имеются риски пробудить воспоминания Призраков несоответствием. Начинать?
– Будь добр, —передал я перстень.
Глава 3. Война и бабочки. Часть 6.
Ледяной цветок расцвел в душе. Мгновение – мозг словно парализован. Еще несколько долгих секунд – тело застыло, сведенное судорогой. Лишь сердце натужно гнало кровь, пытаясь заставить жить… а затем, я шумно выдохнул. Все прошло, осталось лишь легкое онемение в членах, словно они слегка запаздывали за мыслями.
Сморгнул. Вновь мрамор. Вишневое дерево. Позолота. Гобелены. И мешки с углем, парящие в воздухе. Мы с Реймом переглянулись. Кивнули друг другу. Мефи занял место на шее. Временщик исчез дальше по коридору. Я же притаился под очередным мешком.
Можно, конечно, сразу переместиться в подвал – Пространственник навсегда запоминает места, где побывал хоть раз. Вот только ни к чему раньше времени поднимать тревогу – любое несоответствие с Ветвью, любое изменение, даже не связанное со мной напрямую, и Призраки вспомнят прошлую временную линию. Так называемый эффект Листвы Изменений. Потому требовалось попасть на глаза… точнее, промелькнуть на периферии зрения у Призраков, встретившихся в первый заход. Муторно… но навыки «повторения» входили в курс Университета.
Успел. Проскользнул незамеченным мимо болтающих Призраков. Правда повторять знакомство с охраной подземелья не стал. В отрезок разговора: «…Первый выбираешь, с кем справлять надобность…» в помещение влетела световая глушилка. После хлопка ворвался я и добил беспомощные куски мяса. Забрав с тел ключи, стремглав понесся к темнице. Встречала меня все та же фраза:
– Опять, опять они… Не давай! Прошу, не давай меня им! – и всхлипы.
– Окаянное Лодурово семя, – прошипела дородная женщина… нет, исходя их габаритов, бабища! Встреченная давеча Мирия Тюронская составляла в лучшем случае половину данной матроны. Ее взгляд направлен на рыжеволосую девушку, лет шестнадцати, в объятьях парня ровесника. – Станешь сопротивляться, опять ничего, кроме этой тухлой козлятины, не достанется. Дружка твоего юродивого побьют, а то вовсе кого-нибудь из нас заберут. Подумала бы о других, стервозина.
– Уж вас-то не заберут, – парень с ненавистью глянул на бабищу, потом на меня, и сильнее прижал девушку. – Не позарятся. Да и вашей девчонке боятся нечего – честь, поди, не потеряет. Давно терять нечего. Удивляюсь, как вы выродка-внучка еще не сожрали. Или брезгуете собственной кровушкой? Только и можете, младенцев в лесу бросать?
Только теперь заметил за спиной бабищи, разодетой в цветастые махры, молодку лет четырнадцати, не старше, стискивающую какой-то сверток. Сначала не поверил, увидев его, но тихие попискивания и угуканье не оставляли сомнений.
– Мама, – проскулила молодка.
– Молчать, прошмандовка, – оплеуха отправила дивчину на пол. – А вы…
– Цыц! – сухопарый, морщинистый старец жестом остановил вознамерившуюся гаркнуть
