— занервничала Мирослава.
— Жду документы, — усмехнулся я, уселся в машину и завёл её.
Грачёв проводил свой бывший автомобиль тоскливым взглядом. А я усмехнулся и лихо погнал по улицам, обгоняя редкие машины и мотоциклы. Да, транспорта в этом мире немного. Зато практически везде можно припарковаться, поэтому у меня не возникло никаких проблем, когда я подъехал к гостинице. Оставил машину возле входа, проник в здание, вошёл в свою комнату и открыл окно. Тут же в него влетел Аким.
— Я бы на твоём месте не доверял этой Синявской, гар-р-р! — прокаркал фамильяр, устроившись на спинке кровати. — Скользкая она.
— Доверять? Это слишком большое роскошество. Вот Цезарь доверял Бруту, и что с ним случилось? — задал я риторический вопрос, попутно собирая свои вещи.
— Правильно, никому нельзя доверять, кроме меня, гар-р-р, — блеснул чёрными глазами-пуговками Аким. — И лучше бы тебе поскорее выгнать Синявскую из отряда. Думаю, какой-нибудь повод точно найдётся. Главное, чтобы до этого момента ты опять не влип во что-нибудь из-за баб, а то жизнь тебя ничему не учит.
Мне нечего было возразить фамильяру, поэтому я перевёл тему:
— Чего хотела та блондинка, что сидела в университетском парке?
— Видимо, поближе познакомиться. Я её сразу заметил и начал следить. Ничего подозрительного она не делала. Только прихорашивалась, да всё никак не могла решить на сколько пуговичек расстегнуть блузку: на две или на три.
— Ясно, кажется, очередная поклонница, — подытожил я, вышел из комнаты, запер её на ключ и следом постучал в дверь с бронзовым номером четырнадцать: — Эй, открывайте!
— Да, сударь? — показался на пороге встревоженный Рябой. — Что-то случилось?
— Случилось, — бросил я, вошёл в комнату и потянул носом. Спиртным не пахло, а оба охотника хоть и выглядели помятыми, но пьяными не были. — Поместье теперь у меня есть и машина. К слову, надо бы гербы на автомобиле замазать да смерть с косой нарисовать. Хотя нет… гербы-то стоит закрасить, а вот рисовать ничего не надо. А то ведь если я нарисую что-то, то тем самым облегчу работу каким-нибудь идиотам, решившим выследить меня.
— Мудрое решение, — поддакнул Рябой.
— А автомобиль-то у вас откуда, сударь? — с любопытством спросил Бульдог, поспешно убирая в карман сложенную вчетверо фотокарточку. — Поместье-то ясно. Грачёв отдал, так как проиграл. А вот машина…
— Много будешь знать, скоро застрелят, — отмахнулся я и приказал обоим мужикам: — Поживее собирайте вещички и выходите на улицу. Я буду ждать вас в машине.
Охотники тотчас забегали по комнате, напоминая вспугнутых тараканов, а я спустился в зал и сказал мужичку, улыбающемуся за стойкой регистрации:
— Всё, я съезжаю вместе со своими слугами.
— Для нас была честь видеть у себя такого героя, сударь Ратников! — рьяно выдохнул он.
— Прекрасно тебя понимаю, — иронично проговорил я, вышел из здания и уселся в машину.
Мне пришлось около десяти минут ждать охотников, а потом они ещё пару минут восхищались моей машиной и лишь затем с благоговением уселись на заднее сиденье, боясь своим несвежим дыханием осквернить такую драгоценность.
— Погнали! — проронил я и уверенно поехал в сторону поместья.
Ратников когда-то бывал в тех местах, поэтому я теперь и знал, куда ехать. Покинул центр города, пересёк реку по мосту, оставил за спиной убогие бревенчатые домишки и погнал автомобиль по просёлочной дороге к поместью, оседлавшему холм.
Машина довольно резво взлетела на вершину холма и упёрлась в ржавые арочные кованые ворота. Я вышел из авто и осмотрелся. Город был совсем рядом, как и кладбище. Оно раскинулось под холмом и убегало к тёмной громаде густого леса. Сюда долетали запахи перегноя, хвои и шишек. Но лес меня волновал мало, а вот кладбище… Один только взгляд на него убедил меня в том, что я поступил правильно, всё-таки завладев этим поместьем, хотя оно и выглядело так, словно собиралось разрушиться в ближайший понедельник. Черепичная крыша кое-где провалилась, окна всех трёх этажей мрачно чернели, а на фасаде зияли трещины с палец размером.
Хозяйственные постройки тоже выглядели плачевно. И даже окружающий главное здание сад напоминал кадры к фильму ужасов: высохшие, чёрные деревья, похожие на артритные пальцы старухи, клочки пожухлой травы и жёлтые пятна кустарников, вымахавших выше ограды, сложенной из серых камней, покрытых мхом и плесенью.
— Эм-м-м… — замычал Рябой, покинув машину и увидев поместье. — Наверное, эм-м… хорошее место, ну, ежели его немного подлатать: тут кое-чего да там.
— Вот с Бульдогом и возьмётесь за это дело, — решил я, глянув на мигом помрачневших охотников.
Бульдог весьма выразительно посмотрел на Рябого и украдкой показал ему пудовый кулак. Мол, если бы ты держал свой дурной язык за зубами, то нас бы и не припрягли к восстановлению поместья.
— Там, небось, привидения живут, — опасливо сказал Рябой, проигнорировав гнев своего коллеги.
— Надеюсь, что так оно и есть, — азартно усмехнулся я и собственноручно размотал ржавую цепь, связывающуюся ворота. Они сразу же с ужасающим скрежетом открылись, заставив Рябого торопливо перекреститься сухой рукой, покрытой выпирающими синими венами.
К главному зданию вела брусчатая дорога, кое-где украшенная давно опавшими листьями. Вот по ней-то мы и двинулись. Я пошёл первым, а охотники робко посеменили за мной, шаря взглядами по сторонам. А посмотреть было на что… около колодца валялся череп коровы, а возле покосившегося столба лежал дохлый голубь. Аким пролетел над ним и сел на провода. Наличие последних сильно обрадовало меня. Видимо, тут есть и электричество, и телефон.
— Гнетущая атмосфера, — протянул Рябой, шумно сглотнув.
— Да, мне тоже нравится, — сказал я и взошёл по каменным ступеням парадного крыльца.
И я уже вознамерился цапнуть почерневшую от времени бронзовую ручку, как дверь сама с пробирающим до мурашек скрипом открылась, явив нам нечто, что заставило Рябого огласить округу испуганным поросячьим визгом. Он ржавым ножом ударил по моим барабанным перепонкам, но не помешал мне вскинуть руку с перстнем.
Рябой сквозь визг выдохнул, тыча пальцем в дверной проём:
— Призрак!
— Восставший из мёртвых! — предложил свой вариант отпрянувший Бульдог, за чью спину и спрятался рябой охотник.
— Кто вы, милейший? — требовательно спросил я у древнего старика-азиата, с трудом удерживающего двухстволку. Он явно был обычным человеком, просто выглядел… гм…
Его высохшие руки мелко дрожали, как
