Так с Сайорой и Нигорой внезапно случилась какая–то истерика, и они стали нервными, дергаными. Внезапно у них появилось множество дел, которые можно сделать только бегом. При этом за ними хвостиком носилась Раношка, жутко уставая и устраивая к вечеру хорошие концерты. Ревела как сирена, пока не засыпала на руках у Оуэна.
С этими свадебными платьями вообще целая эпопея, оказывается, хороших ателье в Нью—Дели только одно, ну, где шьют платья под заказ. И портной там, пожилой еврей, уже набрал заказов под завязку, и никак не хотел переносить. Мол, слово есть слово, заказ есть заказ.
Единственное, что сумели от него добиться, так это то, что он снял правильные размеры с обеих молодых женщин, и помог им подобрать модели с выкройками. И все.
После чего я купил Сайоре швейную машинку, японскую, почему–то «Ягуар», оверлок, и они пропали для нас с Оуэном на оставшееся время. Как оказалось, по каким–то приметам жених не должен видеть невесту в свадебном платье до самой свадьбы.
Так что в легком, подчеркивающем фигуру белом платье я увидел Сайору только перед самим бракосочетанием. Словечко–то какое, тяжелое, как железобетон. Ни грамма не соответствует всей торжественности, радости и какой–то «в омут с головой» лихости этого момента. Все, жизнь меняется. И как мне кажется, меняется к лучшему.
Вечером, когда счастливые, но утомленные свадьбой женщины легли спать в каюте, я снял наконец таки надоевшие белую рубашку и белые же брюки, переодевшись в привычные шорты и майку, надел ремень с пистолетом, и вылез по вертикальному трапу на верхнюю палубу, прихватив подарок для Оуэна.
Англичанин стоял на правом шкафуте, смотря куда–то вдаль.
— Кхм. — Кашлянул я. И протянул обернувшемуся Оуэну винтовку–слонобой. — Это от нас с Сайорой. Подарок на тебе свадьбу.
Ну да, мы с моей красавицей долго совещались, что можно подарить им на свадьбу. Пока не решили, что Оуэну вполне пойдет моя трофейная винтовка–слонобой, а Нигоре Сайора предложила просто подарить четыре брусочка золота, тоже из моих трофеев. Пусть будет как неприкосновенный запас, никогда не знаешь, где и когда потребуется.
— Спасибо. — Янг принял тяжеленный винтарь, и восхищенно присвистнул. — Великолепная винтовка, спасибо!
— Патроны потом заберешь, у меня их штук триста есть. — Я встал рядом. Странно, я почти с него ростом, а почему–то себя малолеткой ощущаю. Или дело в том, что Оуэн, кроме того, что успешный бизнесмен. Еще и матерый вояка? Я‑то, если на то пошло, просто молокосос. То, что на мне уже с десяток трупов, этого не меняют. Мне везло, противники попадались ниже уровнем.
— Подарок для тебя и твоей жены у меня в машине, — вешая винтовку на плечо, встал рядом Янг. — Завтра вручим тебе и Сайоре, вам вместе, скромно, но торжественно. А за «винчестер» спасибо, я охоту люблю. Мечтаю крупнокалиберный штуцер купить, настоящий английский, но они очень дорогие. Очень, стоят как несколько «ленд роверов», причем новых.
— Я рад, что угодил. — Облокотившись на поручни, которые я окрасил две недели назад, я помолчал и спросил. — Оуэн, если не секрет, как вы так лихо с Нигорой сумели влюбиться? Ведь вы взрослые люди. Ладно, я и Сайора, нам простительно, мы молодежь. Нам положено терять голову.
— У вас был великий поэт, Пушкин. Я его считаю почти равным Шекспиру и Шелли. Так он писал: «Любви все возрасты покорны». — Сильный, взрослый мужик усмехнулся. Похлопал меня по плечу, и, усмехнувшись, мечтательно продолжил. — Нигора потрясающая женщина. Красивая, умная, прекрасно образованная, с великолепным вкусом и тонким юмором. Настоящая восточная красавица. Знаешь, говорят, что англичане не любят русских. Это не совсем так. Любить можно женщину, Своих детей, свою страну, лошадей, собаку, наконец. Англичане там, на той земле, относились к русским как к серьезным конкурентам. А конкурент это не красивая женщина, его не любить, его стараться уничтожить надо.
Но при этом мы признавали русских очень сильной нацией. Тоже нацией колонизаторов, только континентальных колонизаторов. И знаешь, я сейчас благодарен всем русским за то, что вы в свое время цивилизовали Среднюю Азию. Точнее, европеизировали ее. Потому что только в этом случае рождаются такие звезды, как Нигора и Сайора. И мы с тобой поступили как настоящие колонизаторы, взяв самое ценное, что можно взять — красивых, умных женщин.
— Да, это звезды. — Я смотрел на огромное звездное небо, отражающееся в черной воде. Множество этих самых звезд сверкали в небо и воде, поражая рассудок, и будоража воображение. — А почему никто до сих пор не знает, где мы. Неужели астрономов не завозили?
— Насколько я знаю, в Ордене действует целых две серьезных обсерватории, расположенная на Меридианном хребте. На высоте в несколько тысяч футов, там практически не бывает облаков, и очень чистый воздух. Но, пока, вроде, они так и не смогли выяснить, где именно мы находимся. — Оуэн еще прикинул винтовку к плечу, довольно улыбнулся. Похоже, я угадал с подарком. — Третий десяток для такого — это не время. Так, мгновения. Ладно, Алексей, пойду я спать. Это был, наверное, один из самых тяжелых и значимых дней в моей жизни. Сказал бы мне кто–нибудь месяц, что я, закоренелый холостяк, скоро женюсь — в жизни бы не поверил. Nеvеr Sаy Nеvеr Аgаin, kid.
— Спокойной ночи. — Я поглядел вслед моему новому родственнику. — Да уж, на самом деле, никогда не говори никогда. Сам бы в жизни не поверил.
— Не поверил чему, Алеш? — из темноты тихо вышла Нигора, заставив меня подпрыгнуть.
— Добрый вечер. Нигора–апа. Точнее, доброй ночи. — Я лихорадочно вспомнил наш разговор с Оуэном. Нет, вроде ничего лишнего я не говорил, Оуэн тоже. — Вы случайно на курсы ниньдзютсу в Ташкенте не ходили?
— Нет, — улыбнулась молодая женщина, подойдя поближе, и остановившись примерно в метре. — Я хочу тебя поблагодарить за то, что ты сделал для моей племянницы.
— Сделал что мог. — Я смутился. — Каждый парень постарался бы помочь.
— Не совсем, Алеша. Я говорю не про то, что ты спас ей жизнь, и прятал ее. Это другое. Я благодарю тебя за то, что ты ее простил, после того вечера. Ты понял после какого.
— А. Нигора–апа, это, в принципе, и моя вина. Я не подумал о такой возможности, просто в голову не пришло. — Не сказать, чтобы мне было слишком приятно про это говорить, но те эмоции при воспоминания об опоенной Вангой Сайоре мне сейчас показались малозначимы. Хотя, пристрелить Вангу я бы не отказался. За такое надо наказывать. — Не переживайте, я не ставлю Сайоре ничего в вину. Она не виновата.
— Леша, каждый сам делает свои глупости. Напиваться в незнакомой компании для молодой девушки не просто глупость, а вопиющая, непростительная глупость. Ты простил ей женщину. Знаешь, я вот практически уверена, что мужчину бы ты ей не простил. Так что я ей все очень серьезно растолковала и объяснила. И еще — она тебя не просто любит. Она считает тебя настоящим мужчиной. А это очень много значит. Например, только между нами, своего прошлого мужа я не считала настоящим мужчиной. Оуэн — это совсем другое, это на самом деле настоящий мужчина, а тот, прошлый — пшик по сравнению с ним. Но ты лучше про это Оуэну не говори, вы, мужчины, жуткие собственники. — Нигора улыбнулась. А потом ошарашила меня, вогнав в глубокую задумчивость. — И еще, погодите пока рожать детей. Сначала вам нужен дом, потом хоть полгода проживите вместе, привыкните друг к другу. А вот потом не откладывайте. Самые здоровые детишки рождаются у молодых родителей. Чем моложе папа с мамой — тем здоровее дети. Пошли, проводишь меня, а то я боюсь заблудиться на этом корабле.
