Выставка оказалась очень немаленькой. В трёх доках транзитной зоны разместилось больше сотни участников со всей Европы. Как частных изобретателей, представляющих свои, зачастую весьма заковыристые поделки, так и серьёзных производителей выставивших образцы своей продукции. В отличие от Брина, меня заинтересовали именно изобретатели-одиночки. Почему? Всё очень просто. Заводская продукция, это всегда оптимизация, а оптимизация, зачастую означает упрощение. Мне же, в отличие от дядьки Мирона, заинтересовавшегося изделиями возможных конкурентов, больше хотелось взглянуть на уникальные приборы, авторы которых, создавая свои "шедевры", не скупились на оригинальность конструкций и любопытные находки в рунных схемах. И я не был разочарован.
Брин застал меня у стенда, на котором был выставлен очень странный образец чьей-то фантазии. Больше всего, он напоминал обычную "шкуру", если бы не одно "но". Эта штука, напяленная на манекен, вела себя, как натуральный хамелеон. Правда, на то, чтобы изменить пигментацию, маскируясь под стоящий позади предмет, рунам требовалось несколько секунд, а значит, ни о какой моментальной маскировке и речи не шло, но сам принцип!
Очевидно, изобретатель этой схемы и сам неплохо представлял её минусы, так что представленный образец служил прежде всего этакой "завлекалочкой" для любопытных, а основные образцы были представлены внутри шатра, у входа в который и расположился хамелеонистый истукан.
— Неэффективно, — высказал своё мнение Алексей Иванович, остановившись рядом со мной.
— В таком виде, несомненно, — кивнул я. — Слишком много времени требуется для смены пигментации. Гвардейца в таком костюме успеют пристрелить раньше, чем он сможет укрыться от глаз противника. Хотя, если использовать вместо "шкуры" плащ, егеря его с руками оторвут. Для засад лучшего артефакта и не придумать.
— Ну, если только егеря… — неопределённо протянул Брин и тут же сменил тему. — Как вам выставка, Кирилл?
— Любопытно, — кивнул я в ответ. — Много интересных разработок, много идей. Есть о чём подумать. Если бы ещё господа изобретатели не смотрели на меня волками, когда я пытаюсь расспросить о рунах использованных в их изделиях… было бы совсем замечательно.
— Их можно понять, — спокойно заметил Брин, но в уголках его губ я заметил намёк на усмешку. — Рунные схемы – их хлеб, так с чего бы им делиться с возможными конкурентами?
— Пф. Я же с вами делюсь!
— Так ведь не бесплатно, а? — вот теперь он точно улыбается.
— Согласен, — с лёгким сожалением ответил я. — Но уж на этот раз, я своего добьюсь!
— Могу помочь, — совершенно невозмутимо, даже с лёгкой ленцой произнёс куратор. Я удивлённо воззрился на него, что не осталось незамеченным. — Что? Неужели я не могу помочь коллеге?
— Безвозмездно? — "Удивился" я.
— Сочтёмся, — увильнул от прямого ответа Брин. Вот, всегда с ним так.
Тем временем, куратор подошёл ко входу в шатёр и, оглянувшись на меня, поманил за собой.
К моему удивлению, внутри было поразительно тихо. Несмотря на полотняные "стенки", сюда не долетал гам царивший в выставочном доке, вообще. Впрочем, заметив еле видимые рунные цепочки выписанные прямо на стальной поверхности пола, по периметру шатра, я перестал удивляться. Барьер отсекающий звуки, довольно простой, хотя и энергоёмкой конструкции. Около трёх десятков единиц, неудивительно, что его не используют в машинных залах дирижаблей, где каждая крошка энергии на учёте.
— Отец! — Брин окликнул возящегося у одного из стендов, высокого мужчину с окладистой бородой, наряженного в строгие чёрные брюки и однотонный жилет с белоснежной сорочкой, рукава которой, мужчина безжалостно закатал. Ни пиджака, ни галстука на нём не было.
Мужчина обернулся и, сдвинув на лоб очки-"консервы" с добрым десятком опускающихся на один из окуляров линз, неожиданно широко улыбнулся.
— Лёшенька! Здравствуй, сынок, — отбросив в сторону ветошь, которой он вытирал ладони, мужчина в считанные секунды оказался рядом с Брином. Куратор только крякнул в медвежьих объятьях отца. Тот хохотнул и, опустив сына наземь, принялся крутить его из стороны в сторону, словно манекен. — Смотрю, жив-здоров, а? Что ж про отца-то забыл?
— Работа, — с напускным смирением в голосе, откликнулся Брин. Наконец, отец прекратил теребить сына и перевёл взгляд на меня.
— Ох, прошу прощения… Алексей, не познакомишь меня со своим спутником? — всё с той же улыбкой и извинительным тоном произнёс изобретатель, и куратор тихо хмыкнул.
А я вот только порадовался. Со здешними правилами этикета, общение с незнакомцами обычно превращается в натуральную пытку, по крайней мере, для меня. Все эти расшаркивания, контроль выражения лица, на котором непременно должно быть "доброжелательное выражение с толикой лёгкого интереса к собеседнику"… бр-р. Манера отца нашего куратора, мне куда ближе, честное слово.
— Разумеется, отец. Кирилл Миронович Завидич, знакомьтесь, мой отец – Иван Карлович Брин. Арт-инженер первого класса и частный изобретатель.
— А вы, Кирилл… ученик моего сына, как я полагаю? — осведомился старший Брин. Но ответить я не успел. За меня это сделал его сын.
— Нет, отец. Кирилл – наш коллега. Правда, класса не имеет, поскольку самоучка. Но чрезвычайно светлого ума.
— Завидич… постойте, мастерская Завидичей, вы имеете к ней какое-то отношение? — встрепенулся Иван Карлович. Я чуть заторможенно кивнул. Энергичность отца куратора сбивала с толку. — Хо-хо! Молодой человек, я надеялся встретиться здесь с владельцами или инженерами этой мастерской, но даже подумать не мог, что мой сын сам приведёт вас в мой шатёр. Так… но что ж это мы стоим? Прошу, друзья мои, проходите за ширму, я сейчас сделаю чаю, и мы подробно обо всём поговорим. Давайте-давайте…
— Эм-м, прошу прощения, Алексей Иванович, а ваш отец, он всегда такой… — начал было я, когда старший Брин чуть ли не силком рассадил нас за маленьким круглым столиком, скрытым от общего пространства шатра высокой ширмой в восточном стиле.
— Активный? — с лёгким вздохом, закончил за меня куратор и кивнул. — Да… к сожалению.
— А мой сын весь в мать, — с усмешкой сообщил старший Брин, появляясь из-за ширмы с чайником в руке. — Такой же тихоня. Но хоть в "стенке" смог меня заменить.
— В "стенке"? — недоумённо спросил я.
— А вы не знаете самую весёлую праздничную забаву Новгорода? — удивился Иван Карлович.
— Кхм, я довольно долго жил вдалеке от столицы, — пожал я плечами в ответ. — И приехал в Новгород около года назад. Да и то, большую часть времени провёл в рейсе, в качестве юнца.
