За три дня боев в роте Макса не осталось ни одного фельдфебеля. Дитер Берг погиб в первый же день русского наступления, его накрыл близкий разрыв, а фельдфебель Загель получил тяжелейшее ранение вчера, был срочно отправлен в госпиталь. Не довелось Курту побыть ротным «шписсом», хотя так мечтал. Так радовался своему повышению…
Два других его фельдфебеля были убиты сегодня утром, во время первой атаки противника. Командирами взводов Макс назначил оставшихся унтер-офицеров, но все они были из новеньких, недавно прибывших. Разве могли заменить опытных, обстрелянных бойцов?
Макс зло сплюнул и поправил металлическую каску, постоянно съезжавшую на лоб. Тяжелая она была и неудобная, но без нее никак — лучшее средство защиты от мелких осколков и шальных пуль. Хотя, как говорят бывалые солдаты, от своей пули все равно не убережешься.
Майор Хопман почувствовал настроение ротного и решил немного подбодрить:
— Ничего, Петер, крепись. Нам бы только пару дней продержаться, а там обещали прислать батальон на замену. Нас же отведут в тыл, на отдых и пополнение. Генерал Модель, я слышал, приказал перебросить к нам на участок 2-ю танковую дивизию. Это большая сила!
— Верно, — согласился Макс, — большая. Только русские наступают целой армией — 20-й, а это как минимум пять-шесть стрелковых дивизий да еще несколько танковых бригад.
— Откуда такие сведения? — удивился Хопман.
— Все говорят, — туманно ответил Макс. — Да еще освежил за время отпуска структуру боевых соединений Красной Армии, пока было немного свободного времени. Почитал кое-что, посмотрел. Правильно — чтобы хорошо драться, надо знать своего противника. Вот и пополнил свою копилочку.
И постучал по лбу — вот откуда сведения. Плюс донесения дивизионной разведки… Майор одобрительно кивнул:
— Правильно, Петер, учиться никогда не поздно. Если останешься в живых, рекомендую тебя на новую должность. Ротой ты уже командовал, и неплохо, значит, пора расти дальше. Думаю, скоро тебе присвоят обер-лейтенанта, а затем пошлют в Оберхольц, на переподготовку. После чего, глядишь, и назначат на должность начальника штаба батальона. А через годик-полтора, если все будет нормально, станешь уже гауптманом. Там и до командира батальона рукой подать. Будешь ты майором, как и я…
Слова Хопмана прервал очередной взрыв. Сверху на них полетели комья рыжеватой, глинистой земли, а также куски человеческой плоти — снаряд угодил точно в пулеметное гнездо.
— Черт, — выругался Хопман, стряхивая с себя чью-то руку, — гадость какая… Да, не повезло ребятам.
— Противник наступает плотно, — доложил Макс, — атакует большими силами. Боюсь, до вечера нам не продержаться…
— Ничего, — оптимистично заявил Хопман, — даст Бог, простоим. За нами 1-я танковая, не даст совсем пропасть. Они не позволят иванам прорваться к нам в тыл и взять в клещи. А там, глядишь, и 2-я танковая подойдет. Вот тогда совсем хорошо будет. Продержимся как-нибудь, не в первый раз!
— А вдруг русские ударят еще и с юга? — предположил Макс. — Говорят, там у них еще одна армия наступает, 5-я стрелковая. Тогда точно конец. С севера и востока — 20-я армия, а с юго-востока — 5-я. Что делать будем? И о чем Гитлер только думает? Сюда бы надо все силы бросить, весь фронтовой резерв. Иначе Вязьму и Ржев скоро сдадим… Генерал Модель мог бы попросить его о помощи, Гитлер вроде к нему прислушивается.
— Да, — согласился Хопман, — прислушивается. Генерал Модель никого не боится, всегда открыто высказывает свое мнение, отстаивает свою точку зрения. И ситуацию здесь, под Гжатском, знает прекрасно…
— Ну вот, — повторил Макс, — и попросил бы. А нам все полегче бы стало…
— Фюреру сейчас не до нас, — махнул рукой майор, — он только о Сталинграде и мечтает. Спит и видит, как бы поскорее взять его. Как же, город самого Сталина! Это будет настоящая победа, всем на зависть. А у нас что? Какой-то Ржев, какая-та Вязьма, Богом забытые города где-то в глубине России… Кто о них знает? Разве это может вдохновить армию на новые подвиги или удивить мир? Нет, Гитлеру нужна Волга. Да не такая, как у нас тут, небольшая и незаметная, а настоящая — широкая, раздольная. Чтобы залить ее воду в моторы немецких панцеров…
Макс кивнул — слышал о таком.
— «Вольга, Вольга, майне муттер», — пропел, ужасно фальшивя, Хопман, а затем продолжил:
— Так что, Петер, на резервы в ближайший месяц не рассчитывай. Пока Гитлер не возьмет Сталинграда, нам ничего не светит. Хорошо, если к осени дадут пару свежих дивизий, чтобы начать наступление на Москву. А то придется обходиться своими силами, тем, что имеется. И сражайся тогда, как хочешь. Как говорится, или побеждай, или погибай.
— Что мы успешно и делаем, — мрачно заметил Макс, — в смысле — погибаем. А русские нам в этом очень помогают.
— Верно, — кивнул майор, — погибаем, но не сдаемся. Как любят говорить сами русские… Ладно, хватит болтать. Иваны, похоже, уже устали нас обстреливать — слышишь, вроде стихает. Сейчас в атаку пойдут. Готовься, я пока у тебя побуду, помогу, чем смогу. Вспомню молодость, так сказать, покомандую ротой. Ну, а если меня убьют, сам будешь командовать — батальоном. Давай, Петер, дерзай, я в тебя верю!
Хопман улыбнулся и пожал Максу руку. Затем побежал по траншее — проверять людей, готовиться к бою. Вдалеке уже слышался низкий, тяжелый звук моторов — это поползли грозные «тридцатьчетверки». Упорные, страшные, подминающие под себя всех и вся. В том числе и роту Макса.
* * *
Подкрепление, как и говорил Хопман, прибыло на следующий день, к вечеру. И остатки батальона, передав позиции 78-й пехотной дивизии, отошли назад, во второй эшелон. Надо приводить себя в порядок, отдыхать и ждать пополнения. Настроение у всех было паршивое — потери огромные, усталость страшная, плюс недосыпание и общее нервное истощение…
Да еще погода совсем испортилась, пошли бесконечные, серые, затяжные дожди, все вокруг пропиталось влагой. Дороги окончательно раскисли, в их грязи увязали даже танки. Что уж говорить о грузовиках и легковушках — их приходилось выносить буквально на руках.
Лошади с трудом волокли тяжелые орудия, пехота брела по проселкам по колено в грязи. На сапоги постоянно налипала желтая глина, приходилось то и дело останавливаться и счищать ее. А то останешься без обуви… В особо топких местах сапоги приходилось вытаскивать из грязи сразу обеими руками — по-другому не получалось. Солдаты тихо ругались и понуро тащились к месту очередного привала или долгожданного отдыха.
Как в этих жутких условиях русским удавалось успешно развивать наступление, совершенно непонятно. Но тем не менее они упорно шли вперед и уже отбили у 46-го танкового корпуса несколько деревень у Карманова, оттеснив назад потрепанную 342-ю дивизию. Остатки батальона майора Хопмана с трудом переправились на другой берег Яузы и поспешили занять оборону.
