– Ну, эти парни точно сейчас пиво пить не будут, – проворчал Зирк и снова равнодушно стал смотреть на экран телевизора, где мелькали руки, ноги и слышались либо глухие удары о щитки, либо сочные, «мокрые» удары по обнаженному телу.
«Что же теперь делать? Снова звонить в офис этой партии „Справедливость и порядок“?» – Инстинктивно телевизионный техник чувствовал, что так делать не следует. У него, конечно, не было никаких доказательств, но все та же интуиция подсказывала, что взрыв в воздухе флайера советника партии О’Ларри Вороса за пятнадцать минут до того, как туда должен был сесть и он – непростое совпадение. Его кто-то взорвал, узнав о копии записи, имеющейся у него, и этот кто-то очень не хотел, чтобы эту запись все-таки прокрутили по телевидению.
А кто это кто-то, опасающийся записи, полностью реабилитирующей Харка? Тут и ребенку понятно, что это люди нынешнего Президента Норка. И это просто счастье, что они его не вычислили.
Рев, донесшийся из телевизора, заставил Зирка отвлечься от своих невеселых мыслей. На площадке, на которой дрались четверо мужчин, лежал один из них. Синий. Видеокамера крупным планом показала его лицо – разбитые в кровь губы, гримаса боли, закрытые глаза. Затем, все также крупным планом, она услужливо показала ноги одного из оставшихся стоять мужчин. Было отчетливо видно следы крови на одной из них. Очевидно, эта нога и прошлась по челюсти, а заодно и по губам упавшего спортсмена.
«Я бы тогда точно сейчас телевизор не смотрел. Или меня все же вычислили? – Зирк поежился. – Да, нет. Я бы умер тогда же, когда этот Ворос сгорал в своем роскошном флайере. Они не знали, кто сядет к Воросу во флайер. Они просто знали, что сядет тот, кто передаст ему карту памяти с фильмом. А буквально за минуту до этого во флайер сел его сын. – О’Кнопп Зирк смотрел новости и знал, что кроме О’Ларри Вороса нашли останки его сына. – Тот мальчик меня спас. Мне просто повезло. Но везти все время не может. Нет, в офис партии я больше не звоню».
А на экране оставшийся один синий отчаянно сражался против двоих красных.
«Так что, прощай двадцать миллионов? И я оставшуюся жизнь буду догнивать в этой норе и не иметь возможности даже заказать себе пиво с двадцатипятипроцентной наценкой?»
Худлайнер, оставшийся один против двоих своих коллег по нелегкому ремеслу, все еще держался, искусно уворачиваясь от ударов и сам нанося ответные удары.
«Нет, надо бороться за деньги. Надо рисковать. Такой шанс выпадает раз в жизни».
«Синий» спортсмен, искусно поднырнув под одного из своих противников, тут же нанес сокрушительный удар рукой по лицу другого противника, явно не ожидавшего, что тот пройдет его напарника. И вновь видеокамера крупным планом показывала лицо лежащего человека. Все то же – разбитые в кровь губы, гримаса боли, закрытые глаза. Схватка была приостановлена, пока поверженного худлайнера не подняли на ноги и не увели с площадки.
«Просто надо все продумать, взвесить и найти другой способ передать запись и получить деньги. Решено».
Возобновившаяся схватка продолжалась недолго. Выдохшийся в схватке против двоих, «синий» худлайнер пропустил сильный удар ногой в грудь и упал на спину. Зрители взревели.
«Тайтун! Тайтун! Тайтун!» – началось скандирование названия команды-победителя, которое произошло от названия хищной птицы, обитавшей на одной из планет государства кроков.
Эта победа почему-то оставила неприятный осадок в душе Зирка. Словно она предрекала очередную неудачу в задуманном им предприятии. И словно после этой неудачи он, Зирк, будет вот также валяться на земле с гримасой боли и закрытыми глазами. А когда многочисленные болельщики, радостно крича «Тайтун – победитель!», стали открывать банки с пивом и обливать друг друга, мужчина со злостью переключился на следующий канал.
«И вы расстались с ним только потому, что он с вами мало разговаривал?» На экране возникла студия, выполненная в виде амфитеатра, с уходящими вверх сиденьями для зрителей.
А в центре этого амфитеатра, друг напротив друга располагались две невысокие трибуны. За одной из них стояла девушка, за другой парень. Между трибунами пролегала светящаяся дорожка, по которой ходила ведущая. Зирк узнал популярную программу «Он и Она».
– Да, – неуверенно ответила девушка и, не выдержав взгляд рядом стоящей ведущей, опустила голову.
– А вы знаете, что мужчина вообще-то отличается от женщины? Многим отличается. И не только некоторыми особенностями своей анатомии.
Зрители дружно засмеялись.
– Знаю. Но мне хотелось… мне хотелось, чтобы он как-то изменился ради меня.
– Но свою-то мужскую суть он переделать не может. Вы знаете, что мужчины в среднем в сутки произносят в три раза меньше слов, чем женщины. Я, конечно, не имею в виду мужчин – телеведущих, – пошутила ведущая – красивая молодая женщина с роскошными черными волосами, красиво спадающими на грудь.
В студии снова засмеялись.
– Но я хотела…
– Вы хотели из этого симпатичного молодого человека… – Ведущая в белоснежном платье быстро прошла по светящейся дорожке к трибуне, где стоял парень. При этом бьющий снизу свет эффектно освещал ее фигуру, слегка просвечивая платье, – … сделать всепонимающую подружку, только с членом.
Амфитеатр взорвался овациями. Дальше зрители должны были проголосовать, кого они в этом споре считают правым – парня или девушку. Заиграла быстрая, ритмичная музыка. Под эту музыку парень и девушка вышли из-за своих трибун и по световой дорожке пошли навстречу друг другу. Точно посередине их пути стояла телеведущая. Музыка играла все быстрее. Свет в студии погас. Светилась лишь дорожка. На трех людях, стоящих в центре амфитеатра, скрестились лучи нескольких прожекторов. И когда мелодия достигла своего апогея, словно взметнувшаяся ввысь волна, купол амфитеатра вспыхнул ярким зеленым светом – победил парень. И в то же мгновение телеведущая взметнула его руку вверх. А музыка, достигнув своей вершины, обрушилась вниз, вовлекая в свой поток бурные овации зрителей и осыпая ими стоящих внизу людей.
Так продолжалось с минуту. Наконец, светящаяся дорожка гаснет, оставляя освещенным лишь участок под ногами телеведущей. Неуловимое переключение невидимых прожекторов – и вот уже только эффектная женщина в белом, слегка просвечивающем платье, на которое спадают густые черные волосы, остается одна. Парня и девушку скрывает темнота.
– «Он и Она» приглашает вас, дорогие телезрители, снова заглянуть в чужую жизнь. Снова обсудить самые интимные ее подробности. Обсудить и вынести вердикт – кто прав. Мужчина или женщина. Он или Она. Ровно через три дня, в это же время, настраивайте ваши телевизоры на первый канал. Не пожалеете! Всегда ваша, А’Весса Лам!
