Фалькенберг посмотрел на Роттермилла. Разведчик снова кивнул.
— Хорошо, — сказал Фалькенберг. — Нам очень нужно это расписание. Будем ждать вашего звонка.
— Спасибо, полковник, — сказала Энн Чанг. — Всего несколько минут. Благодарю за проявленное терпение…
— Не за что. До свидания. — Фалькенберг выключил связь, потом проверил, действительно ли она отключена, и снова посмотрел на Роттермилла. — Ну?
Роттермилл повернул анализатор напряжения голоса так, чтобы Фалькенберг мог видеть шкалу. Стрелка зашла далеко на красную зону.
— Полковник, она очень испугалась.
— Что вас заставило заподозрить? — спросил Иен Фрейзер.
Роттермилл пожал плечами.
— Проведите достаточно допросов, и у вас появится способность это чувствовать. Но, конечно, это не точно. Проклятый скремблер может исказить картину. Но готов поспорить на обеды за неделю, эта женщина что-то скрывает. И на обеды за три дня — что это имеет отношение к расписанию движения кораблей.
Джереми Севедж рассмеялся.
— Роттермилл, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь стал с вами спорить, что бы вы ни говорили. Я уж точно не стану.
Роттермилл стал серьезен.
— Полковник, можно ли провести еще один разговор без скремблера?
— Конечно.
Капитан Фаст почесал голову.
— Полковник, если главный администратор в заговоре с мятежниками…
— Мы этого не знаем, — сказал Роттермилл.
— Но это вероятно? — спросил Эймос Фаст.
— Когда Роттермилл готов биться об заклад? — сказал Иен Фрейзер. — Боже, вы считаете, что она поставляет Бартону информацию со спутника? Неудивительно, что они засекают мои патрули!
Капитан Фаст негромко присвистнул.
— Полковник, не отправить ли штабной взвод охраны, чтобы она не сбежала?
— Пожалуй, немного преждевременно, — сказал майор Севедж. — Но если все подтвердится…
— Я попрошу губернатора захватить ее с собой к нам на ужин, — сказал Фалькенберг.
Энн Чанг прихлебывала ничем не примечательный портвейн, а официанты тем временем убирали со стола. Она почти не слушала, как Фалькенберг, исполняя бессмысленный ритуал, благодарит действующего президента гостиной, как будто капитан Фаст не адъютант и главный помощник самого Фалькенберга.
Если подумать, то и весь ужин был ничем не примечателен. В сущности ничего особенного: четыре блюда, два вида дичи, ничего не пережарено; но то же самое можно получить в десятке ресторанов в двух километрах от президентского дворца. Во всяком случае не из-за такого ужина стоит приглашать губернатора — и тем более ничто не должно было побудить Карлтона Блейна настоять на том, чтобы я изменила свои планы на вечер и отправилась с ним. Не думаю, чтобы он когда-нибудь так на чем-то настаивал. Странно.
Да и народу немного. Полковник Фалькенберг и майор Севедж — очевидно, оба неженатые, но что в этом необычного? Официальная хозяйка, как будто, жена капитана Фрейзера. И, конечно, принц Лисандр привел девушку из отеля. Капитан Кэтрин Алана опоздала. Странно. Разве не ее я видела сегодня днем у губернаторского дворца?
Обычный ужин… какая-то бессмыслица. Зачем полковнику Фалькенбергу так ерочно приглашать губернатора и его главного администратора на обычный ужин? Но Блейн кажется довольным, даже оживленным, как будто чего-то ждет…
Она невольно ахнула.
«Неужели он знает? Нет. Конечно, нет. Он не настолько хороший актер. «На воре и шапка горит». Кто это сказал? Определенно про меня», — подумала Энн.
Тосты кончились. И неожиданно Фалькенберг, губернатор и капитан Роттермилл оказались возле нее.
— Мы на несколько минут отлучимся, ладно, Энн? — сказал Блейн. — Полковник хочет сообщить мне какие-то новости. Очевидно, дело настолько щекотливое, что я ни с кем не могу поделиться, даже с вами. Представить себе не могу, что это такое, но ничего не поделаешь. Мы уходим ненадолго. Побудете немного с принцем Лисандром и его молодой леди?
— Со мной все будет в порядке, — машинально ответила Энн.
— Не сомневаюсь, — сказал Блейн. И ушел вместе с полковником Фалькенбергом.
Капитан Роттермилл остался.
— На самом деле ничего сложного, — сказал он. — Что-то связанное с расписанием движения кораблей, мне кажется.
— Я… с расписанием кораблей?
— Какое-то небольшое несоответствие, — сказал Роттермилл. — А, вот и принц Лисандр. Оставляю вас в хороших руках. — Роттермилл поклонился и ушел вслед за Фалькенбергом и Блейном.
В чем дело? Энн в смятении огляделась. Казалось, ничто не изменилось. Никто за ней не следил. Но… Что-то неладно. Ужасно неладно. Она почти выбежала в туалет.
Внутри никого не было. Она оставалась там столько, сколько позволяли приличия. А когда вышла, ее ждала капитан Алана. Капитан Кэтрин Алана и пятеро солдат в полевом обмундировании. В том числе три женщины. Все с оружием и значками военной полиции.
— Простите, миссис Чанг, — сказала капитан Алана. Она была совсем не похожа на ту молодую женщину, которая всего две недели назад присутствовала на приеме у губернатора. — Я вынуждена попросить вас пройти со мной.
— Что? Я должна быть с принцем Лисандром…
— Мы все объясним его высочеству, — сказала капитан Алана. — Простите, но я вынуждена настаивать. — Кэтрин дала знак, и солдаты окружили Энн Чанг.
Никто к ней не притронулся, все были очень вежливы, но Энн понимала, что возражать бесполезно. Она беспомощно кивнула и последовала за солдатами.
Ее отвели в пустую, лишенную украшений комнату. На пластиковом полу только складной пластиковый стол и два складных пластиковых стула. Ее ввели в комнату и оставили одну.
Они не могут так поступать со мной! Но в глубине души она знала: могут. Есть особые законы и распоряжения, касающиеся чиновников высокого ранга. У губернатора Блейна достаточно полномочий, чтобы иметь дело с предполагаемым изменником.
Измена. Но это не измена. Я не изменница…
Дверь открылась, вошел молодой человек лет тридцати, с сержантскими нашивками на мундире цвета хаки.
— Добрый вечер, — небрежно поздоровался он. — Я следователь по особым делам Эндрю Билкис. Для протокола — вы Энн Холлис Чанг, главный администратор на Таните.
— Да. Да, это я. А по какому праву вы со мной так разговариваете?
— Простая проверка, мэм.
Сержант. Даже не офицер. Губы Энн сжались в тонкую линию.
— Не вижу причины, почему я должна с вами разговаривать. Пожалуйста, сообщите губернатору Блейну, что я хочу вернуться домой.
