Макото недовольно поджал губы, но продолжать спор не стал, и покачал головой.
— В том-то и дело, что нет. Я пытался и в Нору пробраться, и к Жукам. Подслушать, выяснить…
Лис добавил, что Нора вообще почти неприступна. Система пещер на холме, окруженная высокими деревьями. Между их стволами протянут целый город, полный разбойников.
— Там гнезда пчел и ос, мелкие насекомые летают везде. А среди разбойников полно тех, кто умеет разговаривать с ними. Весь Шмелиный лес — одно большое ухо. И кто умеет слышать, знает все.
— А деревня Рогачей? К ним тоже сложно попасть?
— Да, там уже звери Желтого приора. И, как я уже говорил, там сильная мера. Явно человек.
На меня вдруг резко накатил сон, и я едва не клюнул носом. Вот она, граница моих сил. Да уж, одно дело — прыгать и крошить толпы зверей. Там вскочил через пять минут, и снова как огурчик.
А тут кое-как подлечил одного — и словно вагон разгружал.
— Хватит, Белый Волк. Иначе придется исцелять уже двоих, — сквозь сон послышался голос Макото.
Я кивнул, вытащил руку из воды, и, обняв колени, уткнулся в них лбом. Внезапно через потолок пещеры пробился огонек духа и влетел в меня. Стало чуть полегче, я даже расслышал плеск воды. Послышались шаги, и вскоре рядом завозился вернувшийся Буру.
Рогач свалил целый сноп травы рядом с Пламенем. Я вяло махнул ему, а потом так и лег на землю, подложив ладони под щеку.
— Белый Волк силен. Я чувствую себя намного лучше, — похвалился Макото.
Проваливаясь в сон, я услышал, как Буру весело бросил в ответ:
— Загоняли мы волчонка, сладко он сопит! Раны вылизал лисенку, пусть теперь поспит…
Мне хотелось возмутиться такому грубому сравнению, но сил не хватило — через пару секунд я уже спал.
Глава 22. Пленники
Пробуждение было не ахти каким приятным. Спасибо добрым Жукам, меня все же положили на мягкую подстилку — открыв глаза, я уперся взглядом в зеленые, чуть повядшие листья.
Не сразу я понял, что ощущаю себя почти как на Земле, когда просыпался после изнурительной работы накануне. Вроде бы и отдохнул, но тело разбито, все мышцы ноют и просят больше так не делать. Так и тут, только у меня ныли «духовные» мышцы — я «перенапряг» стихию воды. Наравне с огнем она была у меня слабо развита.
И если огонь я еще «включал» в битвах, смешивая его с яростью и стихией земли, то вода вообще почти не использовалась. Когда я занимался самолечением под руководством Кицунэ, это требовало намного меньше усилий.
Поворачивать голову не было желания, как и вставать. Хотелось подальше поспать, но внутреннее «я» настойчиво твердило — у меня еще много важных дел.
— Жук-Рогач сегодня строгий, поломает Лису ноги… — послышалось ворчание Буру.
— Да мне надо увидеть солнце, — ответил Макото, — Энергия воздуха здесь затхлая.
— Из пещеры вынет лапку. Как волчок, заснет он сладко! — как ни в чем не бывало, продолжил Рогач.
— Не угрожай мне, зверь! Я шестой хвост Макото, — ответил Лис. Правда, особой уверенности в его голосе не было.
Дольше валяюсь, труднее вставать — закон утра. Поэтому я, вздохнув, все же сел и осмотрелся.
Лис, уже одетый, стоял посреди пещеры, пошатываясь и опираясь на свое копье-глефу. Буру сидел возле Пламени, рядом с целой копной сена. Конь благодарно принимал из рук Жука пучки травы, но иногда и сам тянулся в сторону, чтобы отщипнуть побольше.
Выглядело все так, что никто и не держит Макото, но тот все равно стоял и сверлил взглядом Буру. Будто погулять отпрашивался.
— Пятый рог Буру, — повторил Макото, — Я выше тебя по мере.
— Наливная груша высоко висит. Хочется покушать, низко Жук стоит, — не обращая внимания на Лиса, Буру вытаскивал из стога самые вкусные цветочки.
— Ты можешь нормально ответить, зверье пустое? — едва ли не выругался Макото.
— По стволу дубиной, ссыпались дождем, — продолжил Буру, — Полная корзина, вот теперь пожрем…
Лис перехватил мой взгляд и с усмешкой спросил:
— Вот что он сейчас сказал?
Я попробовал ответить, но сначала просипел неразборчиво, так пересохло в горле. Буру сразу же протянул какой-то цветочек и показал себе на рот — мол, съешь. С недоверием взглянув на розовое соцветие, я все-таки положил его в рот.
По ощущением, будто мятная пастилка. Проглотив природный «ментос», я откашлялся и ответил Макото:
— Насколько я понял, ему все равно, какая у тебя ступень. У Буру есть дубина.
Рогач, поглаживая Пламя, покосился на меня и довольно кивнул. Макото же со вздохом сказал:
— Значит, я правильно сообразил.
С кряхтением я кое-как поднялся. Ноги пошатывались, отказывались выпрямляться, просились обратно на подстилку.
Лис тоже стоял не особо уверенно, но хотя бы не лежал. Прогресс налицо — в прошлый раз он до копья дотянуться не мог.
— Смотрю, ты оклемался? — спросил я.
Макото кивнул. Как выяснилось, мое целительство, пусть и неумелое, помогло ему выйти к тому состоянию, когда он уже сам мог восстанавливаться, с помощью одному ему известных методик.
Стихии духа и воздуха, как он сказал, вместе могут многое.
Не сразу, но спустя несколько минут я понял, что не только Макото нельзя выходить из пещеры. Мы оба оказались пленниками сумасшедшего Рогача.
Лис будто что-то чуял, и конфликт не развивал, смирившись. Ну, а мне, естественно, захотелось попробовать выйти…
* * *
Когда Буру первый раз за ногу подтащил меня к костру, я считал искры и звезды перед глазами. Как он меня отделал, я даже не понял, но, кажется, в этой пещере Рогач в разы сильнее, чем там, в лесу.
До водопада ходить разрешалось, чтобы набрать воды, но едва я пробовал проскочить через падающие потоки, как очухивался возле огня.
— Двум слепым щеняткам с мамкою тепло, тычутся носами, чуют молоко, — в который раз свалив меня на подстилку, проговорил Буру, — Им на лапы встать, глазки распахнуть, и отпустит песья мать, только в добрый путь.
— Не получилось? — с усмешкой спросил Макото.
Он сидел возле костра в позе лотоса, в очередной раз прогоняя по крови целительные потоки. То и дело Лис открывал глаза и недовольно смотрел в потолок — ему не нравился влажный застойный воздух в пещере. Пусть дым от костра куда-то уходил, утекая через щель в потолке, помещение не очень хорошо проветривалось.
Я, потирая ушибленный затылок, только кивнул. Удивительное дело, но Рогач бил гладкой частью дубины, и только пару раз царапнул выростами. Все же, его сила и умение поражали.
— Твою-то… песью мать, — вырвалось у меня.
— Ага, жучью мать, — улыбнулся Макото.
— Щенки — это, я так понял, мы?
— Получается так…
Рыжий Лис теперь мог уверенно стоять. Первым делом, как только зажили все переломы, он принялся за боевой танец.
Я тоже помню, что техника Скорпионов содержала в себе целительные практики. Вот и Макото, совершая немыслимые пируэты, окружал себя энергией воздуха, соединяя ее с потоками в теле.
Разница в наших боевых искусствах сразу бросилась в глаза. Я предположил, что у меня техника Скорпионов больше привязана к земле, а его — к воздуху. Макото усмехнулся, слушая мои умозаключения, а потом пояснил.
Моя техника содержала в основном низкие стойки — земная энергия струилась через обе ноги, давая силу для приемов. Атаки снизу, мощные рубящие удары, пронзающие тычки с опорой на обе ноги.
— Скорпион — он твердо стоит на земле, припадает к ней, — сказал Лис, — Я же использую технику, которую подарили моему отцу Серые Цапли.
— Стой… кто?
— Была такая стая в Алом приорате, давно это было. Они жили на другом берегу, отец тогда сделал многое для этой стаи. И, так уж получилось, Серые Цапли подарили ему искусство владения копьем.
Сам я, конечно, знал, что такое возможно, но о других таких случаях не слышал. А тут дар от стаи получил кто-то еще.
— Разве можно вот так подарить боевое искусство?
