— Ну, пойдём, послушаем что начальство скажет. — Степан пошёл за солдатом, по извилистым траншеям, где копошилось всё больше и больше людей.
Окопы разрастались. Перед укреплениями расширялся самый настоящий минный огород. И каких только мин там не было. От совсем мелких, способных лишь ступню оторвать, до здоровых дур, рвущих целые отряды на куски.
За укреплениями, за двумя линиями обороны, так же кипела работа. Размещалась артиллерия, сгружались брёвна для ДЗОТов. А за этим всем, среди огромных деревьев и их корней, устанавливалась временная, узкая, извилистая железная дорога, для мелких составов. Что будут перевозить грузы между секторами в относительной безопасности.
Солдат вёл Степана в главное укрепление этого сектора. В небольшую крепость, состоящую из круга ДОТов и ДЗОТов. Окружённых кольцом из колючей проволоки и рвом. Через который можно было пройти, исключительно по узким мосткам. Эти мостки обстреливались со всех сторон, а в конце прямых как доска траншей, в которые и вели мостки, была бойница с пулемётом. В середине всего этого великолепия, находились миномётные позиции и наблюдательный пункт.
За десятилетия, это всё было укреплено и продумано до мелочей. Каждая траншея, каждый коридор и поворот были опасны и не проходимы. Но это всё фигня. Степан видывал и более чудовищные места. Крепости или форты, продуманные столь хитро и безжалостно, что при их взятии, перемалывались в кровавую труху, целые армии.
Так что, иногда, когда километры колючей проволоки, лабиринты траншей, и великая храбрость каждого солдата, оказывались не достаточными, ситуацию спасал самый обыкновенный инженерный гений.
Боец, провёл Степана через запутанную вереницу укреплений и тоннелями доставил его в наблюдательный пункт.
Остальные ротные командиры, уже ждали Степана. Стояли вокруг стола с картой местности, с понатыканными в неё флажками.
Полковник отложил не докуренную сигарету и начал говорить:
— Кхе-кхе… Как я уже успел оценить, постройка дополнительных укреплений ведётся согласно плану и должна закончится к назначенному сроку. Хвалю вас за это товарищи. Но не за этим вы здесь. Час назад, мне был доставлен отсчёт разведки. Новости не утешительные. Войска Французской Колонии больше не могут сдерживать противника. Они начали отступление к нашим позициям, так что нам придётся потесниться. Вслед за ними, движутся крупные силы противника. Приблизительной численностью, в сто пятьдесят тысяч голов, уже успевших оснаститься человеческим вооружением. Как вы понимаете, это гораздо больше чем у нас. Поэтому, прошу не распространять среди личного состава, информацию о численности противника, дабы избежать паники. Так как она на данный момент наш главный враг.
По расчётам командования, наших сил хватит для удержания позиций. У орков нет опыта в штурме подобных укреплений. Единственное, что они видели на своём пути, полуразрушенные крепости с минимумом защитников. Про восточную линию крепостей я и не говорю. Орки обломают об нас зубы, а потом, когда мы завалим эту местность их трупами, начнётся контратака. Но до неё нам ещё нужно дожить. Силы орков велики, и никто не знает сколько нам придётся сдерживать их атаки.
К счастью мы будем не одни. В тыл врага готовятся отправится отряды Французской Колонии. И пока мы будем сдерживать противника здесь, они будут бить его в тылу. Они отлично знают местность, да ещё и хорошо обучены для выполнения подобных задач, так что их помощь для нас, будет крайне полезна. Плюс сообщается, что империя решила забыть все обиды и становится нашим союзником в этой войне. Я рад, что даже капиталисты и империалисты поняли, в какую задницу движется наш мир.
На этом всё товарищи. Готовьте позиции. Ожидайте прибытия врага, через пару дней.
Офицеры отдали честь и стали расходиться.
Интересной личностью был этот полковник. Седой, сморщенный, грубый в своих чертах и крепкий словно наковальня. Одного глаза у него нет. Боги решили наградить его лишь одним оком. Поэтому, на месте правого глаза, у него была татуировка, собственно в виде голубого глаза.
Форма, ему однозначно шла. Он выглядел в ней грозным, более крупным и здоровым чем на самом деле.
Из-за его вида, бойцы побаивались полковника, но он этого страха обычно не оправдывал. К солдатам он относился хорошо, как отец. Но при этом был крайне требовательным. Его приказы, должны были выполняться беспрекословно, с полной отдачей со стороны каждого солдата. От чего, обычно его позиции сдерживали самые страшные атаки. Потому что солдаты знали, что, если они справятся, он будет готов носить каждого из них на руках, как собственного сына, а если провалят задачу, его гнев будет страшен.
Полковник Тармашев уже много лет на службе. Он заслужил своё звание кровью и потом. Младшие офицеры им восхищаются. А вот генералы недолюбливают. Он не раз словесно смешивал их с дерьмом, да ещё и прилюдно. Его отправляли всё в более смертоносные места, но он каждый раз возвращался оттуда не побеждённым.
Пять лет назад, он был серьёзно ранен. Почти десяток осколков бомбы влетели в его тело. С трудом откаченный и спасённый, он отправился в Сталинград на реабилитацию. Его бы ждало повышение, если бы не отношения с генералитетом.
И вот он здесь, отправленный в эти спокойные места за ненадобностью.
Степан прошёлся по траншеям, посмотрел, как ведутся работы. Велись они хорошо. Люди хорошо знали, что на кону, и работали до седьмого пота.
— Товарищ капитан, разрешите обратиться? — Послышалось у Степана за спиной.
Капитан обернулся. Перед ним стоял худой юноша, вспотевший и покрасневший, но ещё держащий на своей физиономии, лик высокомерного, избалованного ничтожества. Это был сын генерала Зайцева, Зайцев Филимон Денисович. Красавец, блондин, с папкиными чертами, прямым носом, ровненькими, строгими бровями, немного женственными губами и ямочкой на подбородке. Такой личности надо в кабинете сидеть. Хотя она и такого не захочет. Степан был наслышан о похождениях генеральского сынка. О его знаменитых любовных интригах и пьяных дебошах.
Видимо генералу это надоело, и он решил отправить сына сюда, в самое пекло. Только один этот факт должен был выбить из его башки всё дерьмо, но видимо его там было немеряно.
Он так и продолжал смотреть на Степана как на лужу блевотины, хотя уже и успел перепачкаться и перепотеть семь раз.
Следил он за собой, однако отменно. Форму вечно поправлял. Следил за ремешками и шнурками на комбинезоне. Заправлял штанины в валенки и держал кожаные галоши в отличном состоянии, с всегда красиво завязанными шнурками. Только одна лишь «зыковка» у него на голове была надета криво.
«Зыковка» — это такой зимний головной убор из сукна. Она сильно похожа на «будёновку», только без дурацкого колпака и с более длинным козырьком, который можно убрать, пристегнув к налобной части «зыковки», на овальную пуговицу с изображённой на ней красной звездой и серпом с молотом.
— Разрешаю обратиться товарищ рядовой. — Более официально, сказал Степан.
— Товарищ капитан, видите ли какое тут дело… Мы с ребятами тут копаемся уже больше полу часа. — Степан глянул на дружков Зайцева, сидящих на кучках земли. — И нам не помешала бы передышка. — Степан снова глянул на дружков Зайцева и на проделанную ими работу. М-да, не густо.
— Ага, копаются они. — Заявил, роющий землю старик. Это был Марк Феликсович. Ветеран боёв с НРИ. Он и пара мужиков, сделали куда больше чем шайка Зайцева.
Степан это оценил и заявил:
— Так товарищ Зайцев, я тут как погляжу, вы уклоняетесь от выполнения работы. Подрывая тем самым, боеготовность нашего сектора обороны.
— Да чё вы…
— Молчать! — Взревел Степан. — Продолжить выполнение приказа! Это вас блять тоже касается! — Крикнул он дружкам Зайцева. Улыбки с их лиц немедленно слетели, и они вскочили на ноги. Степан продолжил более спокойным тоном. — Если, увижу, что вы здесь расселись до отмены приказа, я вас блять на фарш пущу. — Степан развернулся, и довольный собой, пошёл дальше.
