мы соберем пепел и найдем нужное место.
– Да… – Холт ответил не сразу, точно каждое слово давалось ему с большим усилием. – Хорошая идея.
– Ты устал.
– А ты разве нет?
– Думаю, я так вымоталась, что даже не замечаю этого. – Принцесса встала и оглядела его с ног до головы. – Где ты был?
– Мы встречались со Старейшиной Жизни.
– Чего он хотел?
Холт пожал плечами.
– Думаю, всего лишь посмотреть на нас. Мы кажемся ему странными.
– Хм-м, – задумчиво протянула Талия.
Вполне логично: Холт с Эшем были наделены особыми способностями противостоять Зеленой Гнили. Но чего бы только она ни отдала за аудиенцию у такого высшего создания.
– Талия, – нерешительно начал Холт, – насчет того, что я сказал перед битвой…
– Все в порядке, – отрезала принцесса.
Талия солгала. Потому что у нее не было сил возвращаться к этому. Страшнее всего было то, что Холт ошибался, и все обстояло гораздо хуже. Он обвинил Талию в том, что она переживала недостаточно. На самом-то деле, она переживала слишком сильно, но старательно это скрывала. А Холт осуждал Талию за жестокосердие и за то, что долг для нее превыше всего. Если бы только все было так просто.
Для нее бросить Феорлен сейчас было бы так же трудно, как когда-то не отправиться на помощь отцу.
Ее попытка избежать от разговора, похоже, не убедила Холта.
– Ты уверена?
– Да, – повторила Талия. – Мы перенесем Броуда в дворцовую часовню, – она попыталась сменить тему. – А ты отдыхай. Воспользуйся королевскими покоями.
– Я оставил свои вещи в пристройке для слуг. – Подросток отвел глаза. – За кухней. Там мне будет удобнее. И ближе к Эшу.
– Конечно, – вздохнула она.
От вспышки головной боли Талия зажмурилась и потерла переносицу. Нужно найти для Броуда достойное место, и потом она тоже позволит себе несколько часов сна. Эти чертовы придворные могут обойтись и без нее. Хотя Харроуэй мертв…
– Тогда поговорим потом, – кивнул Холт.
Это вернуло ее к реальности.
– Да, потом… – Принцесса смотрела ему вслед, с болью осознавая, что в их отношения вернулась былая натянутость, словно барьеры, которые они разрушили во время своего путешествия, не только выросли снова, но даже стали еще прочнее.
Наверное, ей следовало позволить Холту высказаться прямо сейчас. Заставить его замолчать было так же жестоко, как и услышать его обвинения. Какой бы выбор она ни сделала, им нужно поговорить начистоту.
Но сейчас она так устала.
Талия дала себе минутную передышку, чтобы собраться с силами для последней задачи. И с телом одного из своих наставников на руках, принцесса двинулась через дворцовую площадь, считая поклоны и приветствия, которые получала по пути. И почему-то ей показалось, что дело не только в уважении к Всаднику.
Они уже все за нее решили. Когда ничего другого не осталось, Талия оказалась единственной связью с тем миром, который был им знаком. Жители Сидастры цеплялись за это ощущение. И, оказавшись на распутье, принцесса думала о том, что предпочла бы снова ввязаться в битву, что разразилась здесь прошлой ночью. Принять этот вызов ей было проще.
Холт
Он проснулся от запаха свежего хлеба и от того, что живот сводило от голода. Потер глаза костяшками пальцев, чтобы сбросить остатки сна, и сел в постели. Это была не мягкая кровать аристократа, а набитый соломой матрас и грубые одеяла. Прямо как дома. Только самого дома теперь не было.
Все, что от него осталось, теперь лежало на полу у этой лежанки. Холт потянулся, чтобы поднять испачканную сумку, и вытащил оттуда книгу рецептов. С тех пор, как мистер Монгер вернул ему семейную реликвию, Холт еще ее не открывал. Переплет был тоже покрыт пятнами, но они уже высохли, и соскрести их будет несложно. Грязь и кровь со страниц уже не вывести, и это будет всегда напоминать Холту о том, через что ему пришлось пройти.
Холт бесцельно перелистывал книгу, просматривая рецепты, которые еще не читал, пока не наткнулся на пометку, сделанную рукой отца.
Чтобы лучше угодить штормовым драконам, замочите курицу на ночь в рассоле. Утром курицу нужно будет вынуть и оставить на открытом воздухе. Как только влага испарится, обжарьте курицу на медленном огне, поливая сливочным маслом. Так ее мясо получится наиболее сочным.
Улыбнувшись, подросток закрыл книгу. Она всегда будет с ним – куда бы ни лежал его путь. Натянув одежду, но все еще сонно моргая, Холт вышел из расположенной в задней части дворца пристройки для слуг в большой кухонный двор. Солнце вернулось в Сидастру, такое теплое и приятное, каким оно бывает в любое утро поздней весны. Получается, он проспал целый день.
Эш устроился рядом с пристройкой, свернувшись клубком и спрятав морду под крыльями. Когда-то он любил так спать на руках у Холта. Подросток проверил их связь с драконом. Прошло достаточно времени, чтобы она исцелилась. К тому же, подобно мышце, восстанавливающейся после тяжелого рабочего дня, связь тоже окрепла. Окно к ядру Эша расширилось, а его края были более четкими. Преодолеть следующую ступень от Восходящего до Фаворита будет уже сложнее и потребует много работы. Дни быстрых скачков остались позади.
Ядро Эша также начало наполняться магией, хотя все еще выглядело тусклым в сравнении с алмазным блеском, который оно излучало перед битвой. Всадники действительно влияли на силу и скорость восстановления ядра.
Холт оставил дракона спать. Аппетитные запахи манили его в сторону кухни, где готовился обильный, пусть и незатейливый завтрак. Чаны с пузырившейся кашей были такими большими, что поварята перемешивали их шпертлами [13] размером с ручку для метлы. Из огромных печей вытаскивали противни с буханками с хорошо пропеченной коркой.
Так выглядела попытка накормить тысячи людей, наводнивших столицу. Вокруг сновали солдаты и даже молоденькие стюарды в своих элегантных джеркинах [14]. Они помогали слугам и поварам, а ведь раньше ни за что не стали бы этого делать.
«Как странно, – подумал Холт, – только большая беда вынуждает нас так объединиться, и ничто другое. И только для того, чтобы все вернулось на круги своя».
И даже он, нарушивший основной закон их страны, в самый трудный час получил прощение. И сколько пройдет времени до того, как в нем снова увидят преступника?
Взяв тарелку, Холт нашел местечко на одной из длинных скамеек. Теплый, темный хлеб, масло и толстые куски бекона – вроде ничего особенного, но к такой еде он привык и сейчас наслаждался ее вкусом. Первый кусок наполнил рот слюной, и восхитительное чувство удовлетворения разлилось по всему
