своей репутацией.
— Благодарю, — церемонно склонил я голову. — Рад знакомству!
— Взаимно, граф, — вернула она мне комплимент.
Она была небольшого роста, изящна, грациозна и хищно подвижна. Шатенка, с длинными локонами, собранными в высокий хвост. Кивнув нам, она вернулась к Наталье. Мы тоже подошли к столу. Но меня тут же украл Семён.
— Андрей, по самым скромным прикидкам всё, что эти друзья, — прораб кивнул в сторону стола. — Тут напридумывали, обойдётся тебе в очень круглую сумму. В очень круглую. Где планируешь брать, если не секрет? Плюс найм армии, команд для флота, ремонт двух утопленных посудин, их подъём, кстати, ещё.
— На изнанке, — пожал я плечами. — А на старте можно и ссуду взять.
— Могу посодействовать, — тут же среагировал строитель. — Но под залог, сам понимаешь.
— Не интересно, — отмахнулся я. — Закладывать на такую сумму нечего. Но я решу.
Семён посмотрел на меня, как на идиота, но промолчал. Не буду же я ему разжёвывать, что, даже умирая с голоду, я не заложу и не продам тонкое место! Мы снова вернулись к столу. Карта была сильно изрисована, сбоку шли ровные ряды каких-то вычислений.
— Расскажите хоть, что наизобретали? — обратился я в воздух, сразу ко всем.
— Ну, планов достаточно, — ухмыльнулся Сергеевич. — На море сделать причал с волнорезами, это раз. Рядом поставить док для обслуживания судов. Далее, вдоль всего берега установить силовую стену. Это такая штука, которая не замечает медленные объекты типа людей и машин, а вот быстрые вроде снарядов не пропускает. И то же самое с обратной стороны, защититься от преобладающих высот. Дом сделать прочнее, намного. Крепостью, можно сказать. И создать внешний периметр из стен, по качеству похожих на портальную крепость. Внутри разместить казармы и прочее. Плюс кабак, магазин и публичный дом для вояк, которых тоже придётся привлечь большое количество. Ну, в двух словах так.
— Теперь понятны размеры оплаты, — ухмыльнулся я. — А что у нас по остальным делам? Особенно похороны интересуют.
— Всех пострадавших уже выписали, — вступила в разговор Аманда, — девять военных отправили в свои города, родные захотели захоронить самостоятельно. Ещё двое завещали публичное кремирование, их тотемы предпочитают такой способ ухода. Наши деревенские, плюс учёные, будут захоронены тут. Всё подготовлено, даже костёр уже сложили, но это на самый вечер, на заход оставили, как положено.
Я опять почувствовал себя бесполезным, друзья со всем справились великолепно и без моего участия. Ну да, делегирование полномочий, в прошлом мире я уже гордился бы собой, задрав нос. Как круто всё организовал, что личное участие нигде не понадобилось. Но в этом мире я ощущал себя иначе. Кровь погибшего паренька убеждала меня, что этого недостаточно.
— А столы? — решил уточнить я. И уточнил у Аманды на ушко: — Тут же, насколько я помню, принято прощаться застольем?
— Тоже всё организовано, — так же тихо прошептала бывшая старушка. — Скажи спасибо, что тут девять и сорок дней не отмечают, девятка на соревнования выпала бы.
— Ладно, если я вам не нужен, пойду схожу в деревню, с людьми пообщаюсь, может помощь кому какая нужна, — решил я.
— Я с тобой! — тут же подорвалась Наташа.
Надя согласно кивнула, и мы втроём отправились к крестьянам. В деревне царило подавленное настроение, оно прямо ощущалось. Народ кланялся, но косился, как мне казалось, осуждающе.
Впрочем, их можно понять, второе нападение за какой-то месяц с момента гибели моей матушки и моего вступления в права. И если в прошлый раз погибло всего два человека, то на этот раз жертв было вчетверо больше.
Дойдя до центральной площади, я взобрался на невысокую трибуну, стоящую тут много лет. Люди, увидев это, начали собираться вокруг. Девчата встали по обе стороны от меня, и я чувствовал их мощную моральную поддержку.
Я понятия не имел, что буду говорить, но эти требовательные глаза моих людей ждали от меня чего-то. Защиты, одобрения, гарантий. Мне стало понятно, что придётся нырять с места в карьер. Да какой карьер, к чертям? В прорубь!
Минут через десять, когда площадь заполнилась, а ручеёк прибывающих иссяк, я решился на речь:
— Друзья! Я понимаю и разделяю вашу боль. Понимаю, что до меня ваша жизнь была спокойна и размерена. С открытием тонкого места у нас всех начались серьёзные проблемы. Поверьте, я не сплю и не гуляю по балам. Я делаю всё, чтобы обезопасить нас всех, скорость проведения строительных и прочих работ вы сами прекрасно видите. Но есть те, кто не хочет возрождения нашего общего рода, завистники и негодяи. Я искренне соболезную всем, чьи родные вчера погибли и пострадали. Всем будет выплачена соответствующая компенсация, тем, кто лишился кормильца, будет назначена пенсия. Поверьте, я приложу все усилия, чтобы настоящий виновник понёс заслуженное наказание.
Я говорил, и сам понимал, как казённо всё это звучит, но ничего не мог с собой поделать. Тысяча с небольшим требовательных и горюющих глаз смотрели мне в душу. В итоге, я заткнулся, не зная, что сказать.
— Я отомщу. Обещаю! — выдавил я и пошёл с трибуны. Но теперь я говорил от души.
Люди замолчали после моих слов. Она расступались перед нами, пытаясь дотронуться, похлопать по плечу, поддержать. И всё это в абсолютной тишине. Кажется, мой порыв тронул-таки их души. Пройдя почти всю площадь и всех людей, я увидел маленькую девчоночку, в руках которой был совсем старенький плюшевый медвежонок. Одной пуговички, обозначающей глаза, не было, пара заплаток была наложена на его тельце. Она бесстрашно двинулась нам наперерез.
— Дядя, дядя! — тормознула она меня. — Мама сказала, что папа больше не придёт, и что он очень нужен вам на секретной работе. Отпустите моего папу, пожалуйста! Я уже соскучилась по его сказкам! Когда он вернётся домой?
За моей спиной раздался дружный вздох, а потом Наташа, не сдержавшись, тихонечко заплакала. Краем глаза я заметил, как Надя прижала её к себе, уткнув носом в плечо. Я поднял голову к небу. Так не должно быть! Что за говно это человечество? Из-за сраных денег маленькие дети лишаются родителей, матери — детей. Я задрал голову к небу и проорал-провыл:
— Отомщу, клянусь Мангустом!
— Мангуст, Мангуст, Мангуст, — раздалось тихое приветствие нашему богу позади меня.
Оно ширилось, усиливалось, плыло над площадью, всё громче и громче. Всё больше людей подхватывало этот клич, и вскоре уже пятьсот с лишним глоток скандировало:
— Мангуст! Мангуст!
Меня накрыло это общее сумасшествие, и я заорал во всю глотку, присоединяясь к порыву, девчата вторили мне:
— Мангу-у-уст!!!
