выбирали своему чаду родители, причём, как правило, в достаточно раннем возрасте. По закону заключать помолвки разрешалось с восемнадцати лет, однако это не мешало князьям и боярам, как в старину, заранее договариваться меж собой, планируя свадьбы собственных отпрысков наперёд.
Моей же личной жизнью отчим не озаботился, поскольку с самого начала планировал лишить меня фамилии и выставить на улицу, и это сыграло мне на руку. В противном случае пришлось бы соблюдать договорённость или нарушать её, рискуя поссориться с другим родом, а сейчас я был абсолютно свободен, и мог самостоятельно планировать собственную жизнь.
Но мои деловые партнёры тоже знали об этом и, как только представлялся случай, пытались навязать мне выгодную им партию. Мне надо было решить, с кем из этих трёх семейств породниться.
Вот только делать я этого не хотел. Ведь если я женюсь на ком-то со стороны, мне придётся либо всю жизнь скрывать от собственной супруги, чем занимаюсь, либо частично посвятить её в свои дела. Ни то, ни другое меня не устраивало, как не устраивало и то, чтобы какой-то чужой род попытается сунуть нос в мою работу, что неминуемо случится при любом раскладе.
Сейчас я всем говорил, что решил посвятить жизнь защите человечества от иных, но в подробности не вдавался. Естественно, моим знакомым было любопытно, почему я сделал такой выбор, возможно, кто-то подозревал, что я не до конца честен с ними, но мне обычно получалось уходить от вопросов. И что, мне всю жизнь так вилять. Зачем мне это нужно, спрашивается?
Поэтому-то я и не торопился принимать решение касательно собственного брака. Но главы родов не оставляли попыток навязать мне невесту, и я понимал, что рано или поздно, придётся дать ответ.
Общался я на эту тему и с Мариной, когда заехал к ней в гости. Мой частый самолёт по-прежнему стоял на аэродроме под Москвой, и в день перед отъездом я заскочил к своей наставнице, чтобы переночевать и утром вылететь в столицу.
Марина, кажется, была рада моему приезду. Одиночество ей тоже надоело. Мы с ней весь вечер сидели на кухне пили чай и общались.
— Да-да, мне опять надо встречаться с этими ребятами, — сказал я, когда разговор зашёл про предстоящие визиты. — С главами родов надо дружить. Они будут мне задницу лизать, я — им. Всё, как и полагается в высшем обществе. И надо сказать, это даже неплохо, лучше, чем избивать друг друга на дуэлях. Вот только, боюсь, ко мне опять будут приставать.
— Приставать? — переспросила Марина.
— Ну да, с предложением заключить брак с какой-нибудь из княжон. Прошлый раз предлагали, я обещал подумать. Вряд ли они забыли о моём обещании. Опять начнут мозги компостировать. Вроде бы и отказываться неудобно, но не могу же я себе гарем завести?
— А ты, у нас, смотрю, завидный жених, — подколола меня Марина. — Какая тяжкая роль.
— Так ведь если я на ком-то женюсь, мне придётся частично открыть ей свою тайну.
— Зачем? Не открывай.
— С радостью бы. Но моя деятельность на периметре вызывает у всех вопросы. Как-то ведь придётся выкручиваться. Вдруг случайно взболтну лишнего? Да и потом, понимаешь ведь, в чём проблема. Я проживу в разы дольше собственной супруги. Она состарится, а мне будет на вид столько же, сколько и сейчас. И как с этим быть?
— Ох, беда-то какая, — покачала головой Марина.
— Я серьёзно говорю, а ты издеваешься. Как быть?
— А что тут сложного-то? Женишься, заведёшь наследника, вырастишь его, а затем исчезнешь, например, с инсценировкой собственной смерти. Заранее сделаешь себе новую личность, заляжешь на дно на десять-пятнадцать лет, чтобы все о тебе забыли, а потом вернёшься под другой фамилией, поселишься в другом городе, заведёшь дело, семью и всё, что захочешь. Ну или можешь вообще не возвращаться, а вести тайную жизнь. Мы по-разному поступаем. Кто-то выбирает второй вариант, а кто-то — первый. У многих ведь поначалу есть потребность жить полной жизнью и иногда отвлекаться от своего основного занятия.
— А между прочим, интересная мысль, — оценил я. — Ты тоже так делала?
— Естественно. Я уже два раза меняла свою личность. Первый раз просто исчезла на очень долгое время. Меня объявили пропавшей без вести. В начале тридцатых я появилась в Казани под именем княжны Воробьёвой, вдовы с небольшим состоянием. Жила там до пятьдесят… если не ошибаюсь, восьмого или девятого года. Потом опять исчезла, а в восьмидесятых взяла себе уже эту фамилию, кстати сказать, ту самую, которую носила изначально.
— А зачем? Зачем ты постоянно возвращалась?
Марина пожала плечами:
— Наскучило однообразие, хотелось сменить обстановку, заняться чем-то ещё, кроме отстрела иных. К тому, когда по долгу службы приходится контактировать с высшим обществом, приходится становиться одной из них. Но это было раньше. Сейчас я намерена исчезнуть с концами. По большому счёту, я и так существую лишь на бумаге. Меня уже давно никто не видел, даже мой собственный управляющий. Представляешь?
— То есть, ты хочешь полностью посвятить себя работе?
— Именно. Смысла больше не вижу «в миру» жить. Кажется, я уже видела всё, что можно было увидеть. К тому же такую силу, как у меня, порой очень непросто скрывать от окружающих. Ну и вопросы возникают разные… В общем, кажется, графиня Сумарокова — это моё последнее воплощение. Хватит. Нагулялась уже.
Идея мне понравилась. Когда пройдёт время, будет сложно объяснить окружающим, почему с годами я не старею, поэтому вариант с собственным исчезновением выглядел весьма привлекательно. Главное — родить и вырастить наследника, которому передам состояние, а потом можно и личность сменить.
И всё равно хотелось, чтобы моя невест не была человеком со стороны и не шпионила бы в пользу чужого рода. Вот только где такую найти? Среди агентов? Среди сотрудниц?
И тут я вспомнил про Соню. Мы с ней списывались буквально неделю назад. Сейчас она служила в «Соколе», но скоро её собирались перевести в другое место. Соня до сих пор не знала, что я работаю в СКИФ, и потому никогда не рассказывала, чем занимается в спецподразделении и чем будет заниматься дальше. Говорила, это — секретная информация, о которой она не имеет права распространяться. Однако, несмотря на это, мы всё равно продолжали общаться по переписке.
И я подумал, а почему бы и нет? Соня — девушка благородных кровей, княжна, то есть у общественности вопросов к данному браку возникнуть не должно. Ну и про СКИФ она всё знает, а скоро узнает и про мою деятельность. К тому же, несмотря на долгую разлуку, мы до сих пор мило общались, и кажется, она по-прежнему считала меня своим парнем.
— Как думаешь, Марин, — спросил я, — а что будет, если жениться на одной из сотрудниц? Проблем
