А бравые бойцы ОМСБОН маршировали в строю, с песней бригады, на мотив «Бригантины»:
Звери рвутся к городу родному,
Самолеты кружатся в ночи,
Но врага за каждым домом встретят пулей
Патриоты-москвичи!
Мы за все сполна ответим гадам,
Отомстим за наши города…
Угрюмые прохожие замедляли ход и начинали улыбаться – эти бодрые молодые парни с автоматами хоть кому поднимут настроение и вернут надежду.
Они пели: «Мы не отдадим Москвы!», и люди им верили.
…После очередного доклада в кабинете Берии Судоплатов упомянул о секретной информации, добытой им, но имевшей научный или экономический характер. Дескать, нельзя ли под расписку о неразглашении передать ее советским ученым и инженерам? Нарком, не вдаваясь в подробности, дал «добро», и Павел выступил в роли демиурга.
Академику Ферсману он сообщил «совсекретные» сведения об алмазах на Вилюе, о нефти близ озера Самотлор, об урановых рудах в Бухарской области. Сергею Королеву передал эскизы «Фау-2» и озадачил его проектом радиоуправляемой бомбы с реактивным ускорителем, вроде немецкой «Хеншель-293». Профессора Лебедева ознакомил со схемами полупроводниковых транзисторов на кремнии, германии и арсениде галлия. И так далее, и прочая, и прочая.
Судоплатов пользовался одной и той же легендой: дескать, немцы (или англичане, или американцы) вели такие исследования и уже добились результатов. Добыли пиропы и алмазы в Якутии. Собирают полупроводниковые приборы. Надо бы, дескать, наверстать упущенное, догнать и перегнать…
Следует заметить, что ученые и инженеры почти не слышали его – они тряслись от жадности и кудахтали от восторга…
…В Главном штабе ВВС РККА Павел пересекся с Василием Сталиным. Это был типичный «мажор», как станут называть в будущем отпрысков элиты. Неплохой летчик, Василий был разбросан и слаб, легко поддавался дурному влиянию. Ему, двадцатидвухлетнему балбесу, присвоили звание полковника, наградили орденами всего лишь в угоду папочке. Доброго и отзывчивого Василия частенько использовали, чтобы приблизиться к его грозному отцу или что-то выпросить у вождя.
– Павел Анатольевич! – воскликнул Василий. – Здравствуйте! Какими судьбами?
– Военными, Вася.
– А меня отец на фронт не отпускает, – пожаловался Сталин и тут же спохватился: – Спасибо вам за Яшку, вытащили!
– Не за что, – улыбнулся Судоплатов. – Вот тебе и ответ, Вася. Твой отец легко мог потерять сына. За Яковом шла охота. Она и за тобой начнется, как только ты окажешься на передовой.
Полковник Сталин вздохнул.
– А вы кого искали в наших краях? – встрепенулся он.
– Тебя, Василий.
– Меня?
– В сторонку отойдем…
У окна в конце гулкого коридора, по которому озабоченно ходили штабисты, было тихо и спокойно.
– Мне пришлось побывать на Западном фронте, хоть я это и не планировал, – серьезно проговорил Павел, – и видел, как гробились наши самолеты. Нам никогда не побороть Люфтваффе, если наши летчики будут пилотировать нынешние гробы, вроде «ЛаГГ».
– А этот самолет так и зовут, – ухмыльнулся Василий, – «Лакированным Гарантированным Гробом».
– Ну, вот. Между тем существует замечательный истребитель Поликарпова, «И-185». Он не только легок в управлении, этот самолет и быстрее, и мощнее, и лучше вооружен, чем немецкий «Мессершмитт»! А вместо него советским летчикам делают «лакированные гробы». Или взять штурмовик «Ил-2». Он тоже лучший, но конструктор «догадался» убрать стрелка, и теперь у «Ила» вся задняя полусфера никак не защищена – подлетай и сбивай! И сбивают. Или бомбардировщик «Ту-2». По своим показателям он тоже лучше всяких «Юнкерсов», но где он? Правда, на «Ту-2» скверный обзор для штурмана, но я не верю, что Туполев не способен справиться с такой неприятностью. Видишь, что получается? РККА может иметь гораздо лучшие самолеты, чем у Люфтваффе, но не имеет! То Яковлев подсуетится, то Микоян, то еще кто, а в итоге немцы занимают господство в воздухе.
– У немцев пилоты опытные… Хотя, да, даже неопытный летун на хорошем самолете…
– Вот-вот, ты меня понял. И я не буду комедию ломать, сразу скажу, чего хочу: посодействуй, Василий, надави на отца. Я понимаю, что тот же Поликарпов, мало того что беспартийный, так еще и в Бога верит. Но что нам его религиозность? Он, если скаламбурить, авиаконструктор от Бога!
– Хорошо, Павел Анатольевич, – вздохнул полковник.
Судоплатов подумал и сказал негромко:
– Можно с тобой по-мужски?
– Конечно! – удивился Василий.
– Скажи, почему ты позволяешь звать себя Васькой?
Сталин покраснел.
– Не подумай чего, – спокойно продолжил Павел, – я тебе всегда был другом и сейчас говорю именно по-дружески, один на один. Я прекрасно понимаю, чего тебе хочется больше всего – уважения.
– Да! – выдохнул побледневший Василий.
– И у тебя есть все для того, чтобы добиться респекта. Вот только из тени своего великого отца ты выйти никак не можешь.
– Не могу, – уныло признал полковник.
– Знаешь, почему? У твоего отца воистину стальная воля. Даже всяких черчиллей он заставляет прислушиваться к себе. Иосифу Виссарионовичу всю жизнь приходилось бороться, тебе же все досталось готовеньким, бери и пользуйся. Вот только уважения ты будешь лишен. Хочешь, чтобы тебя уважали? Закали свою волю! Только тогда ты станешь самим собой, а не сыном самого. Воля – это самое что ни на есть мужское качество. На ней стоит сила духа. – Судоплатов перевел дух и продолжил: – Не бывает безвольных героев, только волевая натура способна покорять. Хочешь, чтобы твой характер определяла воля? Сделай над собой усилие, заставь себя быть собой. Для начала – брось пить. Наотрез! Чтобы ни капли в рот! Это будет очень трудно, особенно когда друзья станут подначивать. Но если ты выстоишь в этой своей внутренней борьбе, то победишь собственное безволие, мягкотелость и бесхребетность, ты сам в себе зародишь твердость. И если ты не поддашься на провокации и дешевые соблазны, то однажды ощутишь себя настоящим мужчиной, характер которого соответствует фамилии.
Судоплатов смолк. Молчал и Василий – он задумчиво смотрел куда-то вбок. Потом поднял голову и серьезно сказал:
– Я попробую, Павел Анатольевич.
– Нельзя пробовать, Василий Иосифович, – вздохнул Павел, – надо решиться и начать жить по-новому, не отступая, не повторяя попыток. Знаешь, если честно, я не только о тебе сейчас думаю… Да и что от меня зависит? Сказанное слово? А толку? Решать-то тебе! И решение будет нелегким, понимаю прекрасно. Просто, видишь ли, твой отец страшно одинок, ему не на кого опереться, не с кем просто помолчать, так, чтобы отпустило. Пока что рассчитывать на тебя он не может, да и на Якова тоже. Вот и сделай так, чтобы отец мог гордиться тобой!
