Он ночевал в пещерах, разводя огонь подальше от входа, стараясь оставаться незамеченным, избегать нежелательных сейчас стычек.
Вскоре характер местности начал меняться. Срезая путь по древним тоннелям, он существенно сократил маршрут.
В предгорьях стало немного теплее. Эти места Урман знал хорошо, неподалеку прошло его детство, да и в бытность тиберианцем он досконально изучил регион, где исстари селились люди.
Первые встреченные им поселения выглядели давно покинутыми. Дома пустовали, ставни закрыты, двери прихвачены досками, поля, огороды, пастбища заброшены, остатки урожая, что удалось спасти, и выживший скот беженцы забрали с собой.
Люди ушли на север. Там располагались два крупных города, но от судьбы не скроешься за их стенами. Традиционные для Первого Мира укрепления теперь спасут разве что от зверья. Скелхам они не помеха.
* * *
Этим утром Урман проснулся от звуков близкой перестрелки.
За перевалами он еще не встречал пришельцев и всерьез полагал, что, срезая путь через древние тоннели, намного опередил силы вторжения.
Накануне он позволил себе короткий отдых, устроился в старом, давно заброшенном охотничьем домике, наметив дальнейший маршрут по лесным дорогам.
Скрипнула половица. За стенами замшелого сруба плавал туман, смутно проглядывали очертания деревьев, птицы умолкли, испуганные гулом двигателей и громкими, отдающимися эхом выстрелами.
Схватив оружие, он быстро взобрался на чердак, присел у небольшого окошка, выходящего на дорогу.
Ветра не было, но кроны сосен волновались, шелестели, будто по ним пробегали непонятные порывы.
Басовитый гул становился все отчетливее. Он не походил на звук водородного двигателя. Туман внезапно начало закручивать воронками, в разрывах белесой пелены Урман заметил медленно движущийся летательный аппарат, явно не принадлежащий к известным ему технологиям.
Узловатый, покрытый наплывами и вздутиями, не имеющий четких аэродинамических форм, он сразу же пробудил недавние воспоминания, натолкнул на мысль о насекомоподобных существах, находящихся в услужении у пришельцев.
Их биотехнологии неоценимы в условиях Первого Мира. Фокарсиане представляют опасность не меньшую, чем скелхи…
Со стороны лесной дороги ударила длинная оглушительная очередь. Стреляли из «СПГ»[3]. Такой тип тяжелого вооружения устанавливался на ранних образцах колониальной техники и встречался крайне редко.
Тиберианцы?
Фокарсианский корабль шел низко, едва не цепляя кроны деревьев. Досталось ему крепко, но крупнокалиберные пули, пробив внешний слой обшивки, увязли, не вызвали дальнейших разрушений.
«СПГ» внезапно захлебнулся. Примешиваясь к туману, над землей стлался сизый дым, несущий резкий запах таугермина. Из чащи вразнобой заговорили автоматы, взвыл на высоких оборотах водородный двигатель, а корабль фокарсиан вдруг начал снижаться. Его броня, испещренная ранами, сочилась бледно-розовой сукровицей, в глуби повреждений угадывалась пульсация плоти, гул стих, сменившись сиплыми ритмичными вздохами, некоторые сегменты брони сместились, обнажив белесые мышечные трубки.
Тонкие, едва уловимые флюиды коснулись обоняния.
Перед глазами все мгновенно затуманилось. Урман рефлекторно натянул дыхательную маску, сообразив: токсин!
Не защищенные одеждой участки кожи отозвались зудом, голова резко закружилась, нарушилась координация движений. Он дышал глубоко и часто, сквозь фильтр насыщая легкие кислородом, пытаясь побороть внезапную слабость, и это удалось.
Пока он боролся с последствиями биологической атаки, автоматный огонь утих. Корабль пришельцев произвел залп из бионических орудий и плавно пошел на посадку. Сотни игл ударили роем, в наступившей тишине раздался треск перерубаемых ветвей, глухие попадания во что-то мягкое, звонкий лязг прошитого навылет металла, затем ощутимый толчок покачнул замшелую постройку.
Чавкнул люк. Лопнула пронизанная кровеносными сосудами мембрана, на дорогу высыпали насекомоподобные существа – их силуэты тут же поглотил туман.
Корабль приземлился на поляне перед сторожкой. Урман отчетливо видел его борт. По плотно пригнанным друг к другу ороговелым сегментам обшивки обильно текла кровь, изредка по корпусу пробегали мышечные судороги. Воздух переполняли токсины, встроенные в дыхательную маску датчики отмечали смертельный уровень химического и биологического заражения.
Голова по-прежнему кружилась, во рту стало сухо, на языке ощущался неприятный привкус, кожа зудела, горло пощипывало, сердце билось учащенно. Урман привалился к бревенчатой стене, сбоку от окошка.
Кто бы ни напал на чужих – они обречены.
Омни брали себе в услужение только идеальных исполнителей. Раса, обладающая развитыми биотехнологиями, способная создавать предметы и механизмы при помощи генной инженерии, нуждается лишь в органических материалах для выращивания техники и личного состава подразделений. В сложившейся ситуации на их стороне абсолютное преимущество. Любое сопротивление будет подавлено фокарсианами быстро и эффективно. Протяженная горная страна при наличии десантных кораблей для них не помеха.
«Выходит, мы ничего не можем сделать?» – в мыслях прорвалось раздражение. Фатализм никогда не был отличительной чертой характера Урмана. Он привык бороться при любых обстоятельствах, нередко выходил невредимым из крайне опасных ситуаций, но сейчас положение казалось безвыходным. На записях, сделанных зондами, он видел возведенные на равнине порталов купола инкубаторов. Получается, что теперь фокарсиане приступили к выращиванию боевой планетарной техники? И каков же будет их следующий шаг? Создадут полнофункциональные космические корабли?
Почему они безропотно служат омни?
Ответ на мысленно сформулированный вопрос мог бы прояснить ситуацию, а возможно, и переломить ее. Разве цивилизация, обладающая столь мощным арсеналом биотехнологий, станет влачить жалкое, рабское существование? – спрашивал себя Урман, продолжая наблюдать за обстановкой.
Со стороны леса доносились странные звуки. Скрип, шуршание, глухие постукивания. Туман понемногу редел, бледно-фиолетовые краски рассвета набирали сиреневую глубину, вскоре вспыхнет яростный восход.
На дороге показались фокарсиане. При помощи похожих на сухожилия тросов они тащили по песку флайкар. Пробитые колеса внедорожника сели на обод, лобовое стекло рассыпалось искрящимся крошевом по залитым кровью сиденьям. На крыше у люка был установлен крупнокалиберный пулемет системы Ганса Гервета, на помятом борту машины виднелась надпись: «Гуманитарная миссия Совета Безопасности Миров». Несколько сот таких флайкаров, покрытых специальным экранирующим составом, были переданы местному населению вскоре после утверждения власти Конфедерации Солнц.
