Маленькое, но гордое государство, подданными которого мы пока еще вроде как являлись, все-таки уступало Альянсу по части космических технологий.
Рециркуляторы кислорода были в норме, синтезаторы пищи выдавали почти безвкусную смесь, которая казалась пищей богов по сравнению с тем, чем нас кормили скаари, ходовой реактор грелся в пределах допустимой нормы, и «Наталья», скорее всего названная так в честь какой-нибудь давно умершей женщины, могла доставить нас в любой уголок галактики.
Проблема заключалась в том, что лететь нам было некуда.
— Значит, секретный темпоральный проект СБА, — молвил Азим, когда я закончил рассказывать историю своей бурной и насыщенной жизни. — Главная цель которого — направить историю по другому пути, стерев Гегемонию скаари из этой реальности. А может быть, и не только Гегемонию.
— Вполне возможно, что и Империю тоже, — согласился я. — Но проект накрылся.
— По крайней мере, тебе так сказали.
— Да.
— И ты в это веришь?
— В то, что он накрылся?
— Нет. Во все то, что ты мне рассказал.
— Кхм, — сказал я. — Вообще-то я не то чтобы в это верю. Это со мной было. Я это пережил. Я это помню, а память у меня хорошая. Уникальная даже.
— А ты не допускаешь мысли, что твой мозг тебя обманывает? — спросил Азим. — Что мы имеем дело с секретным проектом СБА, только не с тем, о котором ты думаешь?
— Не понимаю, о чем ты.
— О том, что воспоминания о прошлой эпохе могли быть вложены в твой мозг искусственно, — сказал Азим. — О том, что на самом деле эта история началась на Земле, но не посреди диких джунглей давнего прошлого, а в чистых и уютных лабораториях СБА прошлого совсем недавнего. О том, что в твой мозг вложили эту информацию и выпустили тебя погулять.
— А смысл?
— С ходу я ничего не могу сказать. — Азим крутанулся в кресле пилота. — Ты прав, нам нужна информация. Много информации и из разных источников. Но первое, что приходит в голову, — это операция прикрытия.
— Видимо, твоя голова более гостеприимна для подобных мыслей, — сказал я.
— Ты берешь пешку, — сказал Азим. — Самую обычную пешку, которая стоит в ряду других точно таких же пешек. И начинаешь обращаться с ней, как будто имеешь дело не с пешкой, а с ферзем, делая это до тех пор, пока все окружающие и сама пешка в том числе не поверят, что она на самом деле ферзь. Пока твой противник разбирается с этим ферзем, расходуя на него свое время и ресурсы, ты проводишь другую комбинацию, которой он не ждет. Это ложный гамбит. Жертва ферзя, который на самом деле таковым не является.
— В шахматах так не бывает.
— Зато так бывает в жизни.
— Я в это не верю, — сказал я. — Я слишком хорошо помню все события прошлой жизни.
— Да, — согласился Азим. — И это особенно подозрительно.
— Не понимаю.
— Все ты понимаешь. Если на самом деле твоим воспоминаниям не двадцать шесть лет, а всего четыре с небольшим, и события не происходили с тобой последовательно, одно за другим, как оно и бывает в реальной жизни, а были вложены в твою голову одномоментно, целым массивом, нет ничего особенно удивительного, что ты помнишь все. Удивительно только то, что у тебя голова в процессе не взорвалась.
— Это бред.
— Нет, — возразил Азим. — Это рациональная теория, которая нам кое-что объясняет и при этом не противоречит сложившейся картине мироздания. А твоя версия о «других»…
— Это не моя версия, а Кридона.
— Неважно. Так вот, эта версия сложившейся картине противоречит и вообще попахивает дешевым мистицизмом.
— Мистика обычно взрастает на почве недостаточной информированности.
— Что снова возвращает нас к вопросу об источниках, — сказал Азим. — Сложность в том, что на данный момент большую часть информации ты получал от людей, облеченных властью и играющих в большие политические игры. Визерс, Асад, Кридон. Любой из них может врать, и, скорее всего, в той или иной степени врали они все.
— Как это проверить?
— Визерс, возможно, мертв, до Кридона нам не добраться, и так надо благодарить Аллаха, что ноги оттуда унесли. Боюсь, задавать вопросы остается только Асаду.
— Это проблема?
— Он калиф, — сказал Азим. — Не генерал СБА, не глава одного из кланов Гегемонии, но все-таки…
— Я не о той проблеме спрашивал.
— У меня нет по отношению к нему теплых чувств, — сказал Азим. — Но и ненависти я к нему не питаю. Он послал меня на смерть, но такие ситуации вроде как и прописываются в контрактах «черных драконов». Мне не нравится, что он послал меня на смерть вслепую, но это не тот повод, чтобы я начал мстить своему сюзерену. С другой стороны, после этого я считаю себя свободным от всех своих прежних обязательств по отношению к нему.
— Вот так просто?
— Это было непросто, — сказал Азим. — Я долго обдумывал эту ситуацию и не сразу пришел к такому ее видению.
— Но ты со мной?
— В данный момент мне больше некуда идти, — сказал Азим. — Кроме того, я теперь обязан тебе жизнью — скаари спасли меня из-за тебя.
— Не будь меня, тебя бы и близко от той станции не было.
— Тоже верно, — согласился Азим. — Но я все еще ощущаю за собой небольшой должок. Как почувствую себя рассчитавшимся, вернемся к этому разговору, а пока отложим его на время.
— Хорошо, — согласился я. Зыбкое партнерство все же лучше, чем быть совсем одному. — Так что будем делать?
— Пока только думать, — сказал Азим. — Мы покинем пространство скаари через три дня, и это критический срок. Если они действительно позволят нам просто улететь, то… Через три дня и надо начинать действовать.
Владения клана Кридона находились далеко от человеческой сферы влияния, и «Наталья» шла к границе самым прямым маршрутом, который только можно было проложить. Это не зависело от нас, на таком курсе настаивал Кридон. Он гарантировал нам безопасный коридор через территории других кланов, но затягивать с этим он явно не хотел.
Азим остался в ходовой рубке, а я вернулся в свою каюту, плюхнулся на неразобранную кровать и уставился в невысокий потолок.
Проблем не убавлялось. Мало того что жизнь отказывалась отвечать на старые вопросы, так она еще постоянно подкидывала новые, и каждый фрагмент головоломки, который попадал в мои руки, намекал, что картина на самом деле больше и сложнее, чем я даже могу себе представить.
Ложный гамбит, значит.
Внушите пешке, что она является ферзем, и отпустите ее погулять — будет весело.
Ознакомь меня Азим с этой теорией хотя бы полгода назад, я рассмеялся бы ему в лицо. В моей жизни были некие странности, но все же она была не настолько странной, чтобы я мог заподозрить, что ее кто-то выдумал, а джунгли Белиза и проведенное в интернате детство казались мне столь же реальными, как Вселенная неудачников и джунгли Новой Колумбии.
