Также мы оговорили массу сигналов на многие случаи жизни. И самый главный, если уж придётся отбиваться прямо на тракте, у нас звучал "Люди!" То есть указываем рукой в противоположную сторону, кричим, враги непроизвольно поворачиваются, а мы наносим удар. Ну а потом уходить от погони, куда карта ляжет. Случай, конечно, крайний, но лучше уж заранее учитывать такой роковой отход.
Но хуже всего, что более половины зроаков передвигалось в этом спокойном и безопасном месте без шлемов. Не то, чтобы было жарко, скорей даже прохладно с утра, но какой смысл тащить на голове тяжеленное и душное ведро? А мы только и могли, что немного приоткрыть забрала на глазах. Нам хоть легче дышалось в этих вёдрах: у нас не такие огромные челюсти и не такие толстые шеи. И всё-таки, хорошо, что хоть треть служак, выполняя отданный приказ по всей армии новым императором, не снимали своих шлемов во время передвижения.
Ну и самое неприятное приключение, произошло уже почти возле самого нашего съезда, который находился в пределах видимости.
- Вон у той скалы, надо сворачивать, - успел предупредить меня дед Мирослав, как с обочины нам наперерез выдвинулся довольно тучный, если не сказать страдающий ожирением зроак в гражданских одеждах:
- Эй! Стойте! - спеси в его голосе и надменности хватало, поэтому я не решился проигнорировать такой приказ. Хотя голос старался выдерживать строгий и жёсткий:
- В чём дело?
- Вы что, меня не узнаёте? - изумился толстяк. Вот те раз! Оказывается некая знаменитая здесь личность! Пришлось добавить в голос почтительности:
- Никак нет! Разве что вы представитесь.
- Я баресс Удель! - пришлось на это заявление притвориться страшно желающим выслужиться воякой:
- Извините, господин баресс, не признал! Хотя очень много слышал о вас хорошего, - лесть таким толстякам тоже нравится. Хотя он не поленился и нас спросить:
- А вы кто такие?
- Десятник из когорты принца Дремела, с четырьмя сопровождающими, господин! Производим доставку канатов.
Толстяк Удель нахмурился, и пробормотал:
- Далековато принц вас гоняет…, идиот…, - но дальше интересоваться нашими делами не стал, а закомандовал: - Десятник, отправьте своих людей в лес. Я там делал привал, но у кареты лопнуло колесо, следует помочь с заменой.
У меня отлегло от сердца, и моё согласие прозвучало даже радостно:
- Рады стараться, господин баресс. - И уже своим: - Спешиться!
Так мы и прошли в рощицу, располагающуюся справа от тракта. Верхом оставался только я, резонно рассудив, что сверху мне будет видно лучше и дальше. В роще и в самом деле, на живописной поляне с зелёной травкой, стояла крытая карета, запряжённая парой прекрасных лошадок. Переднее правое колесо и в самом деле лопнуло, наверняка при развороте на малом пространстве, и продолжать движение с такой поломкой было невозможно.
- Колесо на крыше! - стал распоряжаться зроак, - И пошевеливайтесь! В карету заглядывать нельзя! Там моя супруга.
Три моих товарища двинулись к карете. Оба деда оставались подпоясанные мечами, а мой земляк старался как можно небрежнее тащить свою тяжеленную доску-метатель. А та, в чехле и в самом деле смотрелась как оглобля, необходимая вместо рычага для подъёма громоздкого средства передвижения.
Всё-таки я осмотрелся, подумал, и не удержался от удивлённых вопросов:
- А где кучер?
- Сам справляюсь!
- И без охраны? - оба деда и Лёня стали снимать огромную "запаску" с крыши. Шаайла дисциплинированно проверяла подпруги у коней, как своего, так и товарищей по отряду.
- О моей отваге и бесстрашии слагают легенды! - с премерзкой спесью захохотал Удель. - Неужели не слышали?
- Всегда лучше всего услышать правду из первых уст, - обтекаемо ответил я. Вдруг людоед врёт как сивый мерин? - Поделитесь, своими воспоминаниями, господин баресс, будем очень признательны, и будет чем похвастаться перед друзьями.
Толстяк скривился и, задумавшись, примолк. А я продолжал осматриваться по сторонам со всем тщанием. Обстановка мне сильно не нравилась. Так и складывалось ощущение, что нас сюда заманили специально и сейчас из кустов встанут во весь рост лучники с наложенными на тетиву луков стрелами. Я конечно, не мог утверждать с уверенностью, но уж такая жирная, правильнее сказать спесивая и мнящая о себе свинья, как этот баресс, если уж не охрану, то кучера точно обязан иметь. Иначе слишком дико он будет смотреться на облучке со своей харей и в своем дорогом, приукрашенном золотыми украшениями, костюме.
Свою пику я так и продолжал держать в полной боевой готовности, намеренный выстрелить при первой же опасности. А тут ещё и Лёня подал условные сигналы, которые в комплексе обозначали: "Внимание! Странность! Пленник!" Недаром мы с ним подобный язык общения разучивали, когда сидя в Скале, отбивались от штурмующих наше укрытии зроаков и кречей.
Мне только и оставалось сообразить и додумать: почему нет сигнала "Опасность" и где именно находится обозначенный "Пленник". Ведь если бы он советовал нападать на зроака, сигнал был бы совсем иным. Значит, скорей всего жесты относятся к внутренностям кареты. Да и слишком неотрывно этот Удель посматривал на моих попутчиков, следя, чтобы они не вздумали заглянуть во внутренности кареты. Окошки плотно занавешены, шторки не шелохнутся, что в общем-то уже странность: разве откажется хоть одна особа женского пола полюбопытствовать кто, и что там делает с каретой?
Ну и напоследок Шаайла привлекла моё внимание, похлопав ладошкой по седлу и указывая потом ёю на участок леса, противоположный тракту. После показа направления, вверх было поднято вначале три, потом четыре пальца. Ага! Значит там всадники! Трое или четверо! Неужели какая-то подстава? Потому что рассчитывать на сидящих здесь в засаде людей, которые таким образом, с помощью предателя заманивают небольшие группки людей для уничтожения, было бы слишком глупо и наивно.
Всё-таки моё желание, послушать о подвигах из первых уст, толстяка непонятно почему разозлило, да и поглядывать на меня он стал с подозрением:
- Воспоминаниями поделиться? А твоим людям не жарко работать в шлемах? Колесо-то тяжеленное…
Трое мужчин как раз думали, как снять с оси поломанное колесо, хотя видно были, что держатся настороже и готовы ко всему. Пика Леонида стояла прислонённая к карете, и схватить её ему будет делом пяти секунд.
- Приказ его императорского величества, - бросил я. - Нарушать нельзя! - после чего заметил шевеление среди подлеска, куда указала недавно вашшуна, и гаркнул предупреждение с контрольным словом, которое для моего отряда означало готовность к бою: - И пошевеливайте своими задницами! Веселей работаем, веселей! - вдобавок подумал, почему бы хоть как-то не перестраховаться и выдал: - А не то десятник Кернер, который видел куда мы свернули, подумает что мы тут решили увильнуть от службы и устроить внеочередной привал. Разве что господин Удель за нас слово молвит.
