Дыша друг другу в затылок, зашли в огромную комнату — раньше здесь, наверное, было спальное помещение. Хозяин кабинета, толстячок в простенькой мещанской одежде, очень похожий на взъерошенного воробья-переростка, рассевшегося за грубо сколоченным столом, любезно указал на лавки:
— Присаживайтесь.
Мальчик, уставившись на него, с удивлением произнес:
— Гейен Малкус! Первый министр Темного Двора!
Толстячок озадаченно прищурился, поднес к правому глазу зеленоватый монокль, покачал головой:
— Судя по всему, ты не знал кто командует этим сбродом, пока не увидел меня. Значит, ты меня знаешь, а я вот тебя не припомню…
— Я видел вас при дворе.
— Понимаю — всех детей и подростков разве можно запомнить…
Переждав, когда у ребенка минует очередной приступ кашля, Малкус покачал головой:
— Мальчик — да ты болен. Не удивлен — эта погода и взрослого легко доконает. Не переживай — тебя здесь быстро вылечат. А вас я припоминаю, — это Малкус обратился уже к старику. — Но тоже не помню кто вы… Память сдает от всего этого… Вы, наверное, тоже при дворе мне на глаза попадались?
— Видимо так, — признал старик.
Омр довольно подбоченился, пнул Амидиса, тихо пробормотал:
— Да наши друзья придворные — золотом попахивает все сильней и сильней.
— Мне доложили, что вы прошли через жреческий туннель. Скажите: что там — на другой стороне? Как обстановка в Скрамсоне?
Министр не обращался ни к кому конкретно, но менее всего ожидал, что ему ответит ребенок:
— Господин Малкус — в Скрамсоне много солдат коалиции, а наших сил нет. Крестьяне рассказали, что у врагов там два гарнизона, а мы видели крупный отряд драгун и тяжелый танк с тремя пушками.
— Королевский дракон?! Ты ничего не путаешь?!
— Два бортовых орудия малого калибра, одно сверху — на вращающейся башне.
— Да… не путаешь…
— Господин министр — эти силы явно приготовлены против вас. В Скрамсоне им делать нечего.
Амидис удивленно повел бровью, но ничего на это странное заявление не сказал, омр хмыкнул, раттак незаметно стянул со стола позолоченную чернильницу, а старик даже не шелохнулся — эмоций в нем было меньше чем в дубовом полене.
— Мальчик — я и сам понимаю, что драгуны при танках пожаловали в Скрамсон вовсе не для того, чтобы вас в туннель загонять.
— Вообще-то именно за этим, — улыбнулся мальчик. — Но скажи я вам это — не поверили бы.
— Забавное дите… Скажи-ка — чей ты сын?
— Ну… Давайте будем считать, что я сын императора.
Малкус, не выдержав, расхохотался, но на пике веселья вдруг подавился, уставившись на мальчика взглядом таракана, узревшего снижающийся тапок. Вскочил, едва не подпрыгнув до потолка, собрался было выскочить из-за стола, но замер, прочитав в глазах ребенка что-то свое. Резким, жестким голосом, лишенным намека на недавнюю фамильярность, приказал:
— Все за дверь.
Мальчик остался, причем никто этому не удивился.
Омр, едва захлопнулась дверь, тут же приник к ней ухом с целью подслушивания. На резонное замечание стеснительного Амидиса, отмахнулся:
— Заткнись — и без тебя ничего не слышно! А мальчик-то наш непрост — сразу заметно было! Видали, как на него министр вытаращился? Как вшивый на парикмахера! Старик — уж не сюда ли вы шли? Если так, то ты меня обманул — тут нет никакого золота. Я золото за милю чую — нет его здесь точно! И не говори, что ты мне его не обещал — твои глаза обещали!
— Что там хоть говорят? — не выдержал Амидис.
— А ничего — шепчутся тихо. Не слышу. Малкус что-то про оружие говорит и армию, уговаривает нашего мальчонку согласиться не пойму на что. Пацан ему в ответ говорит про какое-то очень важное дело. Про кровь и колодцы что-то бормочет — не иначе, сговариваются кого-то прирезать. И еще говорит, что никто не должен о чем-то знать — не пойму о чем. А Малкус ему возражает — все про какую-то государственную важность говорит. Но возражает тихонечко — не наглеет. Малец-то наш непрост! А вот про золотишко ни тот ни другой ни слова — я начинаю беспокоиться!
Дверь, открывшись, стукнула омра по уху. Тот, отскочив в сторону, сделал вид, что собирает здесь ромашки и вообще ни при чем. Мальчик, не обратив на него внимания, сообщил:
— Сейчас нам дадут новую одежду, а потом господин Малкус любезно нам продемонстрирует свои военные новинки.
* * *
Встреча со странным мальчиком оказала на Малкуса заметное влияние. Министр избавился от простецкого костюма, вырядившись, будто генерал на похороны маршала. И на взъерошенного ссутулившегося воробья почти перестал походить — держался, будто ему кол в зад забили. Стоя перед зеленой стеной заброшенного храмового сада, он, скупо жестикулируя, пояснял:
— Наше оружие невозможно сравнивать с вооружением коалиции. Главное, чего не хватает нашим пушкам и мушкетам — дальнобойности. Нам очень трудно подобраться к противнику на дистанцию эффективного обстрела. Его скорострельные винтовки и пулеметы бьют почти так же далеко, как наши лучшие орудия. А про их артиллерию и говорить не хочется — снаряды прилетают из такой дали, что не слышно выстрелов. Причем снаряды попадают в цели, а наши мажут или недолетают. Как мы можем это исправить? Способов два: первый — надо увеличить дальность стрельбы нашего оружия; второй — научиться эффективно использовать то, что есть. По первому способу… Здесь мы ничего не исправим — мы не можем делать оружие Энжера. Даже в единичных экземплярах не можем его повторить. У нас попросту нет таких станков, и нет знаний. Мы пытались получить чертежи машин Энжера с помощью шпионов, но в итоге поняли, что это не имеет смысла. Нужны не только чертежи, а полное знание о каждой детали — вплоть до того, из каких руд варили ее металл и как обрабатывали поверхность. Нужны мастера с заводов Энжера, обученные рабочие, рудознатцы. И нужны годы, чтобы скопировать все, что они у себя настроили. У нас нет времени, да и строить негде — мы потеряли нашу страну. Трофейного оружия слишком мало, чтобы использовать его всерьез, а тяжелого и вовсе нет — работоспособная артиллерия коалиции в наши руки еще не попадала. Второй способ… Как нам эффективно использовать оружие, значительно уступающее вражескому по дальности, точности и скорострельности? Я вижу единственный путь — бить противника на минимальной дистанции. Но как к нему подобраться? Наши марширующие полки будут выкошены снарядами, даже не увидев врага. Подтащить к нему свои бронзовые пушки мы тоже не сможем — нам помешают. Вывод — надо приблизиться к противнику так, чтобы он не заметил опасности. Взгляните туда, — министр указал на развалины какого-то храмового сарая: — На вид простая хибара, брошенная жрецами полвека назад. А теперь!
