— Вита? — позвал Лекс, еще не веря.
Женщина не шелохнулась.
Тогда он, помогая себе руками, плавно соскользнул на провалившуюся траву и очутился за кольями, как за оградой. Потянулся к девушке, чтобы проверить, бьется ли сердце, и отшатнулся: на него смотрели пустые глазницы. Падальщики в первую очередь выклевывают глаза.
Почему Гус не сказал ей, что тут опасно? Почему?!
Ярость ослепила, Лекс принялся вырывать колья и выбрасывать наверх.
Смерть Виты была быстрой — хотелось так думать. Падая, она завалилась на спину, и колья пробили поясницу, почки. Положив труп на бок, Лекс уселся рядом и сжал виски. Его первая женщина, а он не смог ее уберечь. Надо-то было — предупредить! Проклятый Гус. Убить. Размазать по стенке. Стереть в порошок!
Над головой, гортанно каркая, кружил падальщик. Лекс схватил автомат и дал по нему очередь, но промахнулся. Тварь спикировала на скалы. Метнувшись в пещеру, он вышвырнул все Гусовы пожитки, нашел более-менее приличную шкуру, замотал в нее Виту и решил прямо в яме забросать камнями. Хорошая будет могила, глубокая.
Возле скалы была навалена куча камней, словно кто-то знал заранее, что так случится, и готовился. Лекс складывал обломки в дырявую Гусову куртку, тащил к могиле и высыпал, стараясь не смотреть, как они укрывают женщину, которая еще вчера была живой. Теплой. Настоящей.
Набирая очередную порцию камней, Лекс наткнулся на что-то белое, копнул, еще копнул и принялся разгребать завал руками. Там были остовы, человеческие вперемешку с волчьими. Усопших не хоронят, отделяя кость от кости, — так закапывают туши, освежеванные и разделанные. Даже хрящей нет, и не обглоданы они — отделены. Под костями находились черепа — шесть штук, почти все проломленные.
Накатила вторая волна ярости, захлестнула и понесла. Очнулся он возле скалы, расквашенные костяшки кровоточили.
Убить!!! Тварь жить не должна! Лекс уже не думал ни о Вите, ни о Кире, таскал камни и хоронил останки вместе с Витой. Когда во время боя погибало много наемников, их закапывали скопом, это называется братской могилой.
Пристрелить Гуса мало. Задушить голыми руками, вцепиться в горло и смотреть, как он синеет, вываливает язык, чувствовать, как из него медленно уходит жизнь.
Закончив, Лекс побежал. Он не ощущал ни жары, ни усталости, огромная, всепоглощающая ненависть владела им. Мир слился в оранжево-красное пятно. Не разбирая дороги, Лекс несся на восток. Зачем — он не думал, разум отключился. Лекс чувствовал, что ему нужно туда, его цель там. Если бы кто-то сейчас встретился на пути, Лекс выстрелил бы без сожаления. Даже если бы это был командир-наставник. Даже если сам генерал Бохан. Лексу необходимо было забрать чью-то жизнь.
Словно зная об этом, попряталась вся живность, даже падальщики. Перескочив через труп, курсант вынырнул из буро-красной мути, остановился, и его скрутило судорогой. Сколько он бежал по жаре? В груди не сердце билось — строчил автомат, выплевывая кровь. Когда перед глазами посветлело, он захотел ногой перевернуть труп на спину, но заметил рядом еще один и отшатнулся: на лице мертвого бугрилась бурая короста, спускалась на шею, покрывала правую часть груди и руку. Симбионты. Безмозглая плесень. Зараза. Одно прикосновение — и ты такой же. Лекс осмотрелся и заметил, что на северо-востоке камни покрыты темным налетом. Некроз. Не пройти.
Всего симбионтов восемь: два здесь, остальные за небольшим пятном некроза лежат, вытянув руки на восток. Лекс осмотрел тварей — те, что валялись у его ног, были целыми. На дисциплине «Анатомия вероятного противника», которую ввели уже на старших курсах, рассказывали, что симбионт по сути своей мертвец, некроз прорастает в его мозги и как-то управляет телом. Сам некроз толком не изучен — опасно с ним экспериментировать, да и лаборатории в Цитадели только четыре сезона назад построили, можно сказать, на обломках былого величия.
Чтобы остановить симбионта, нужно его расчленить; бывало, что они и с отрубленными головами ползали. Понятное дело, что автомат тут не помощник, разве если гранату бросить. На этих — ни единой царапины, как будто выключил их кто. Или они в спячке и сейчас как проснутся! Лекс поспешил убраться восвояси.
Было два пути отступления: перелезть на ту сторону ущелья прямо здесь, по отвесным склонам, рискуя сорваться. Или возвращаться до самой пещеры, где сыпучка, терять время и силы. Лекс решил рискнуть, присмотрел самое узкое место в ущелье, два уступа напротив, без труда спустился и прижался спиной к скале. Внизу журчал ручей, манил прохладой. Если не убьешься, то ноги поломаешь, это точно. До соседнего уступа — метра полтора. Сгруппироваться…
Лекс, конечно, допрыгнет, он и дальше может прыгнуть, но когда внизу пропасть, всегда приходят подленькие мысли, что не долетишь.
Прыжок — приник к скале, вцепился в камни и пополз. Сбитые костяшки отзывались болью, но он не обращал на это внимания. Выбрался, отряхнулся и побежал дальше. В мыслях, сменяя друг друга, появлялись Кир с подленькой улыбкой и Вита с пустыми глазницами и дорожками сукровицы, текущей по щекам.
Возле тайника Лекс притормозил, скатился по склону, бросил автомат на берегу и в одежде плюхнулся в ручей. Напился, убеждая себя, что именно в этот момент никто в крепости не справляет в воду нужду. Утолив жажду, он заметил неладное. «Кусты» не втягивают хоботки — распластались кляксами, сдохли. Выгоревшая трава почернела, стоит тронуть ее — рассыпается. Земля словно присыпана пеплом… Что тут случилось?! Появилось неприятное предчувствие, Лекс огляделся: кто-то раскидал ветки и распотрошил схрон. Неужели Кир таки выследил? Ползуновий выкидыш!
Возле ямы было полно следов, кто здесь топтался, сразу не определишь. Лекс взобрался на склон: следы вели на восток. По идее, команда должна дожидаться в разрушенном городе. Значит, Кир, заешь его некроз! Нужно найти и пристрелить сокурсника раньше, чем сюда придет Радим, иначе все пропало — бандиты подумают, что это Лекс унес оружие.
По следам он потрусил к изъеденным эрозией скалам. Безумно хотелось убивать, все равно кого. Если найдет Кира, то пристрелит и его, и прихвостней. По очереди. С удовольствием.
Услышав голоса, Лекс насторожился: на непонятном языке лепечет Ломако, невнятно бормочет Гус…
Гус!
Глаза застелила бурая муть, но Лекс двигался на цыпочках, бесшумно, до тех пор пока не начал различать слова.
— Не понимаю, зачем он это сделал, — бубнил Гус, — я иногда людей вообще не понимаю… решил, что мы ему больше не нужны…
Это было последней каплей, Лекс выскочил из укрытия, метнулся к Гусу, смел его на землю, схватил за горло, ногами прижимая руки врага к корпусу. Гус хрипел и дергался, как ползун в ловушке, пучил глаза, разевал рот. Внутри Лекса бурлила и клокотала ярость. Сопротивления жертвы он не замечал, занес руку для решающего удара…
