— А золотые, — перебил его хохмач Семёнов.
— Семёнов… — Китяж недвусмысленно посмотрел на румяного сержанта, — Шутку, понял. Но тебя мама не учила в детстве, что перебивать старших невежливо.
— Да ладно, Кирюха, не обращай внимания, — капитан махнул на Семёнова рукой. Он даже не заметил, как перешел с Китяжем на "ты".
— Эти часы могут многое и называются они "GammaMaster II", — Китяж снял часы и положил их на ладонь, как будто прикидывая их вес. Все бойцы тут же обступили его и начали рассматривать массивное произведение швейцарских часовщиков, как Индейцы разглядывали стеклянные бусы в руках Колумба. — Кроме того, что это отличный хронометр, это ещё и счётчик Гейгера-Мюллера. — Услышав это, капитан невольно дернулся и перевел удивлённый взгляд от часов на Китяжа, а он продолжал:
— Счётчик не только определяет гамма-излучение, но и конвертирует показания в эквивалентную дозу и мощность эквивалентной дозы облучения. Эта игрушка позволяет Вам определить уровень радиации в зоне поражения и подсчитать возможный уровень накопленной радиации.
— Крутая игрушка, — капитан усиленно вглядывался в лицо Китяжа, явно пытаясь что-то вспомнить.
— А вот и дарственная надпись, — улыбнувшись, сказал Китяж и перевернул часы на ладони. На обратной стороне, мелкими буквами было выгравировано: "К.А.Тяжину. За обеспечение ядерной безопасности России. Д.А.М."
— Подпись "Д.А.М." немного двусмысленна, — заметил неугомонный Семёнов.
— Дамы делятся на Дам, неДам и Дам, но не вам, — сострил старый прапорщик сидевший в углу коморки.
— Кому надо, тот поймёт, — осёк его капитан.
— Ну, вот и вся история. Спокойной ночи, девочки и мальчики, — Китяж загасил окурок и встал с кресла. — Задержался я с вами бойцы. Мне ещё сына поздравлять. Витёк, — обратился он к капитану, — ты по внутрянке прокинь, чтобы меня наряды не трогали, а то я к утру домой доберусь. А так… Рожа у меня приметная. Не обознаются. Удачи вам, бойцы!
— Не вопрос, Кирюха, давай я тебя провожу, — засуетился капитан. Китяж понял, что капитан хочет его не просто проводить, но к долгим проводам не был расположен.
— Не Витёк, ни к чему это, — ответил Китяж, поглядывая на свои кручёные часы.
— Надо, надо! Прикинь, выходит здоровый дядька с ружьём, пойдем, пойдем, парой фраз перекинемся.
В маленьком тамбуре между коморкой и вестибюлем станцией капитан ОПОНа, Виктор Титаренко и старший лейтенант запаса Кирилл Тяжин достали по сигарете.
— А ведь я тебя узнал, Кирюха, — прикурив у Китяжа, сказал Витёк.
— Да ладно, — прикинулся дурачком Китяж, — По телеку меня только со спины показывали…
— А я тебя не по телеку видел.
— А где? — делая на показуху огромные глаза, Китяж явно глумился над капитаном.
— Там где ты часы зарабатывал. В 2010 м, летом, на ЛАЭС. Нас тогда по тревоге дёрнули под самое утро. Нас и погранцов. Тебя на медицинский вертолет грузили, а команду твою в мешки, там, рядом с тобой ещё батюшка крутился армейский, — зажав сигарету в кулак, капитан Витя смотрел на Китяжа исподлобья, — Я ещё удивился, батюшка, а ВСС за спиной болтается.
— Этот батюшка, — ком в горле мешал Китяжу говорить и он резко сдернул с шеи галстук и расстегнул ворот рубахи, — Этот батюшка научил меня всему, что я умею…
Повисла неловкая пауза и Китяж потянул дверь, явно давая понять, что ему пора, но капитану не хотелось его отпускать, и он задал чисто риторический вопрос.
— Кирилл, а почему тебе тогда героя не дали?
— Потому, что я решал там, в первую очередь личные вопросы, а уж потом государственные…
Сказав это, Китяж щелчком отправил окурок в заплеванный угол тамбура и молча, протянул руку капитану. Капитан сильно сжал руку Тяжину и сказал, глядя ему в глаза:
— Для меня честь познакомится с вами, Кирилл Александрович.
— Да брось ты, Витя. Каждый делает то, что умеет…
И уже выйдя к эскалаторам поднял правую руку в верх и громко, не оборачиваясь сказал:
— Пока, капитан! Даст бог — свидимся…
Сказал и пошёл на платформу. А капитан, проводив его взглядом, закрыл за ним дверь и пошёл к своим бойцам.
Увидав Витю, бойцы притихли. Как было видно по раскрасневшемуся Семёнову, здесь кипели страсти не хуже чем в Госдуме при обсуждении бюджета.
— Слышь Кэп, а чё ты с ним так дОлгО бОзарил? Чё это за дуст и пОчему он тОкОй наглый? — Семёнову как обычно было больше всех надо.
— Базарят бабки на базаре, а мы с ним разговор говорили. И не дай бог тебе, Семёнов оказаться против такого бойца как Кирилл…
— А он чё, Рембо? — с усмешкой спросил прапорщик, сидящий в уголке.
— Он и пять его товарищей завалили Однорукого и ещё шестьдесят духов на ЛАЭС в 2010 м.
Невозмутимый прапор притих, поняв, о чем идет речь, а Семёнов все продолжал:
— ХОсана ЗакирОва? Его же уничтОжили тОчечным ударом с вертОлета под Шали?
— Семёнов, меньше будешь знать — крепче будешь спать.
Капитан подошел к столу и снял трубку с телефона внутренней связи:
— Сорок шестой Улью.
— Улей на связи, сорок шестой. — Ответили из трубки
— Майор, — помедлил капитан, — дело есть…
* * *
Китяжа не толкали, а наоборот, расступались перед ним и всячески прятали взгляд, когда он с нескрываемой ухмылкой, заглядывал этой серой массе в лицо. Не то, чтобы он превозносил себя над остальными людьми, просто большинство из них не были способны на серьезный поступок. Обычные серые люди перекладывают ответственность на кого угодно. Обстоятельства. Начальство. Папа и мама. И редко кто из них брал ответственность на себя. Китяж был готов к рождению третьего ребёнка, однако готовиться к рождению третьего — это одно, но к двойне…
Но родить обратно не получится и Китяж, стараясь отогнать мысли о бойне на ЛАЭС, вспомнил возню с памперсами, подмывание обкаканных попок, бессонные пляски с Данилкой и спокойные тихие ночи с Илюшкой. Как не крути — сплошные плюсы и радости. И хрен с тем, что машина встала, что лишили любимого хобби, и он едет домой в метро в предпиковые часы. Его семья — вот главное его сокровище, которое он будет охранять до последнего вздоха его прокуренных лёгких. А теперь семья увеличится на 50 %. Значит надо придумывать что-то более интересное, нежели "Китяж — СИБ". Хотя конторка кормит его настолько сытно, что в Австралии есть домик с бассейном и счет. Но чем больше имеешь, тем больше хочется…
Сколько не едешь, а выходить придется и Эдита Пьеха объявила:
— "Владимирская", следующая станция "Пушкинская", переход на станцию "Звенигородская", к поездам пятой линии… Осторожно, двери закрываются.
