— Для чего?
— Дело есть. В храм Ритхи сходить. Ты обещал сводить на ночную службу. Рани дала такое поручение, что надо заручиться милостью богини.
Улыбка с лица мужа (а какой он все-таки мальчишка — всего-то на три года старше, по нему и не скажешь, что уже успел хлебнуть на войне лиха) враз сбежала, весь его вид выражал готовность помочь. «Вот за это ты мне и нравишься» — подумала Амрита. Она долго думала, стоит ли посвящать Пратапа в свой план. Но решила, что стоит. Без его помощи не нечего и думать о том, чтобы спрятать ребенка.
— Для повелителя я все сделаю, — негромко произнес воин. — И насчет ночной службы ты права. Мы ходили на ночную службу перед походом, а это еще опаснее.
Остаток дня оба провели как на иголках. Амрите еще ни разу не доводилось бывать в городе ночью, это немного пугало, но с ней ведь будет муж. Но и Пратапу было не по себе. Несколько раз Амрита как бы случайно заскакивала на кухню, бросала взгляд на мающегося на посту мужа и уходила. Наконец, появился караул, парня сменил на посту сорокалетний крепыш с видавшим виды копьем и прямым мечом-кхандой. Едва дождавшись смены, Пратап кинулся домой — брать запасную одежду, а затем туда, где условились встретиться с Амритой. Не стоит устраивать из готовящегося предприятия представление.
Наконец, муж освободился. Заскочил, хотел оставить оружие — но, повинуясь неясному наитию, решил взять его с собой. А мушкет и форма охладят пыл любого ночного лиходея. Кто знает, с чем придется столкнуться в ночном городе, переживающем не лучшие времена. Амрите пришлось возиться дольше.
— Я готова, — сказала, наконец, жена. — Пошли?
— Пошли… Кстати, возьми еще одно покрывало.
— Зачем?
— Там пыльная буря. Знаешь, что это? По лицу вижу — знаешь, тогда зачем спрашиваешь? Быстрее, а то на службу опоздаем.
Стоило открыть дверь черного входа, как в лицо дохнуло жаром и сушью, закружились перед глазами мириады мельчайших пылинок. Похуже нескромных взглядов пыль проникла под расшитые покрывала-чунри, которыми оба накрылись, захрустела на зубах, заставила слезиться глаза. Нагретые плиты заднего дворика дохнули жаром. Пратап был в сапогах, а вот ногам жены в легких остроносых туфлях было нешуточно горячо. Хорошо хоть, нет солнца, то бы можно было ходить только бегом. И все равно задерживаться не стоило, они быстро пересекли дворик и направились к известной лишь дворцовой челяди калитке.
Обычно здесь шумно, людно, порой и тесно. Снуют люди, коровы, овцы, присланные селянами в качестве дани, слуги переносят мешки с зерном, писцы подсчитывают недоимки, смеются, ругаются, божатся, трудятся служанки и играют их дети. Молодожены любили этот дворик за веселую сутолоку и доброту находящихся здесь людей. Но сейчас он словно вымер. Затянувшая небо вываренной добела пеленой, пыль загнала всех в дома. Лишь изредка приоткрывается одна из дверей, кто-то торопливо перебегает через дворик, стараясь не дышать, да из какой-то пристройки раздается блеяние овец. Только скрипит горячий песок под ногами, тонко и зло воет ветер в каменном кипении резьбы, гнутся под пыльным ветром ветви немногочисленных деревьев.
«Как же тут не задохнуться?» — думает Амрита. Но дело слишком важное, а службу в храме Ритхи может отменить разве что конец света. Или… темесцы? Двое вступают на устилающий двор горячий песок, и стоило принять решение, как становится легче — вроде бы притих даже ветер… Они беспрепятственно миновали еще одну калитку — и вступили на узкую дорогу, ведущую в город.
Джайсалмерская крепость стоит на почти отвесной скале, не так уж и много мест, где на нее вообще можно взобраться. Но это если никто не мешает. А если сверху по тебе палят из пушек и мушкетов, мечут стрелы и гранитные глыбы, льют кипящее масло и расплавленный свинец… Амрита поежилась, едва подумав об этом. Словно угадав ее мысли, Пратап произносит:
— Крепость осаждали больше дюжины раз, а взяли лишь однажды — когда струсил и сдался правитель. Разве что если припасы кончатся…
Но они спускалась не по круче, а по древней, избитой до мельчайшей пыли дороге, лепившейся к склону скалы и немилосердно петлявшей посреди хаоса каменных осыпей. Завоевателей, которые рискнули бы ею воспользоваться, тоже ждала масса неожиданностей. Кое-где можно было пройти лишь по деревянному мосту, перекинутому через пропасть. В случае нужды его можно обрушить, свалив непрочно держащуюся скалу или подпилив опоры. Или просто подняв пролет-другой. В других местах стояли пузатые, обманчиво-неуклюжие башни, оглядывающие дорогу черными провалами амбразур. Спрячь в каждой фальконет, десяток хороших мушкетеров или хотя бы лучников — и они будут держать полк осаждающих, пока есть пули и стрелы. А потом осажденные отойдут в следующую башню, суть выше — и все начнется по новой. Толстые стены башенок спасают даже от малых пушек, да ведь и поставлены они не где попало: почти все надежно прикрывают скалы. Так, может, лучше просто по склону? А там и того труднее.
Крепость можно взять только измором, сказал Пратап, и он, наверное, прав. Но кому, как не служанкам, знать, какие запасы хранят в Джайсалмере на случай осады? А без воды остаться не позволят семь колодцев внутри цитадели. Так что приходите, господа темесцы, и осаждайте, сколько душе угодно. Только скорее сами проголодаетесь и пить захотите… Ветру-то плевать, кому кидать в глаза песок.
Есть, правда, средство, от которого не спасут никакие стены. Измена. Но кто согласится помочь бледнокожим убийцам, если даже она, никому в жизни не сделавшая зла служанка, не может думать о северянах спокойно?
— Во всем они виноваты, во всем, — произнесла она убежденно. — И буря эта неспроста… Небось, наложили их жрецы порчу на нашу землю.
— Нет, тут они ни при чем, — отвечает Пратап. — Вот пушки и мушкеты у них лучше наших, и их больше. А мы не столько с врагом воюем, сколько друг с другом: Джайсалмер с Маюрамом, а Аркот — и с теми, и с другими, и с нашими бывшими землями. Вот Темеса всеми и вертит, как хочет.
— Пратап, — дернула за рукав Амрита. — А может, этого хотят боги… Ну, чтобы Темеса правила? Мне вчера Рупали говорила…
— Ошибается твоя Рупали, Ам, — без околичностей сказал воин. — Не могут быть угодны Великой Лучнице обливающие грязью Ее имя и имя Ее мужа. Просто нельзя им уступать и сдаваться. Ты на них посмотри, да отца расспроси: какие бы поражения они не терпели, но оружие не складывали, подвозили подкрепления, и все начиналось по новой. И они побеждали. А у нас, чуть случится неудача, и все свою выгоду искать начинают. Вот на их сторону все и переходили. Маюрам, Аркот, потом Тариссия и Мератх… А с северянами поодиночке биться нельзя — только вместе. Мы этого не сделали, вот и проиграли. Не Темеса сильна — мы слабы…
