Знак большой победы.
– Тут кое-кто говорит, – жестко усмехнулся У Сан, – что победу могли одержать только Тшиих или Маруччи, но победу одержал я.
Натак!
– Как мы узнали, – подвел итог спортивный комментатор, как мы узнали, Тшиих специальным чартерным рейсом отправлен в одну из азиатских стран. Наставник Тшииха считает, что родной климат лечит эффективнее любых лекарств. Он уверен, что его воспитанник скоро оправится от ожогов. Он уверен, что на коже Тшииха не останется безобразных следов. – Комментатор широко улыбнулся: – Мы желаем тебе здоровья, Тшиих!
Дезабу недоверчиво покачал головой:
– Тшиих? Это странно. Когда я встречался с Тшиихом, его звали как-то не так. Я не запомнил его имени, но его звали как-то не так.
– Ты впервые в Европе, Дезабу, – улыбнулся Семенов. – Тшиих тоже впервые в Европе.
– Я уже встречал этого человека, – упрямо повторил Дезабу. – Я его встречал не в Европе.
– Где же?
– В Анголе.
– В Анголе? – недоверчиво повторил Семенов.
– Именно в Анголе, – утвердился в своей уверенности Дезабу. – В Кабинде, в разведроте 113. Примерно полгода тому назад. Меня привезли в Кабинду португальские карабинеры.
– В Кабинде? Как мог Тшиих попасть в Кабинду?
– Меня схватили карабинеры, – побледнел от негодования Дезабу. – Они схватили меня с каньянгуло в руках. Это такое длинное самодельное ружье, которое можно заряжать чем угодно. Большой наперсток черного пороха, пыж из хлопка, камни, битое стекло, рубленые гвозди, еще один пыж, и смело жми на курок. Если ружье не разорвет, ты непременно попадешь в одного из португальцев. Очень сильное ружье. А еще у меня был транзисторный приемник, – по-детски счастливо похвастался Дезабу. – Я отобрал приемник у пленного португальца.
Дезабу произнес «у каа». То есть, у собаки. Так в Анголе патриоты называют португальцев: каа – собака.
– Моя жена работала диктором на радио «Ангола комбатенте» в Танзании, она бежала из Анголы. Оставаясь один, я включал приемник и слушал голос жены. Меня схватили, когда я слушал голос жены. Меня привезли в Кабинду, но я не стал отвечать на вопросы каа, потому что знал: они меня все равно убьют. Ответишь или нет, каа нас всегда убивают.
Дезабу сказал: «нас – пье нуаров». То есть, черноногих.
– На этот раз каа почему-то не торопились. Наверное, они ждали кого-то. Они поставили меня на колени в траву, и я стоял на коленях посреди просторного двора, окруженного забором и колючей проволокой. Потом из комендатуры вышли три португальских офицера, а с ними очень полный невысокий человек в черной рубашке и в черных штанах. Его лицо было густо побито оспой, еще я запомнил бородавки на подбородке и на правой щеке. Внимательнее я не присматривался, потому что знал, что меня все равно убьют, но это запомнил. А с ним, с этим полным в черной рубашке, был тот, кого только что называли Тшиихом. Но там его называли как-то иначе. Я не стал запоминать имя, потому что знал, что меня все равно убьют. Лицо у этого человека было в бледных пятнах, как от неровного загара. Я так и подумал: обгорел и облез, собака, каа. Он подошел ко мне, и я сжался, потому что решил, сейчас он начнет меня бить. Но он жестом позволил мне лечь в траву и жестом показал, что я могу слушать транзистор. Он будто понял, что мне хочется услышать голос жены в последний раз, хотя он не мог знать, что моя жена работает на радио. У этого человека были странные глаза. Мне даже показалось, что он понимает меня. Но он был каа, собака. К тому же я знал, что меня убьют, и перестал обращать на него внимание. А ночью, – пожал плечами Дезабу, – меня отбили. Среди убитых и пленных я не нашел ни этого Тшииха, ни полного человека в черной рубашке. Наверное, они уехали.
Семенов и Колон стояли рядом.
Масляные светильники почти не разгоняли полумрак, казалось, они делали его еще гуще.
Ширмы…
Угадывающиеся за ними тени солдат…
Он, Семенов, в Биологическом центре Сауми? Им назначена встреча с другим человеком, у которого нет врагов. Тогда почему тут солдаты?
«Тебе повезло, – сказал он себе. – На этот раз тебе действительно повезло. Ты вовремя оказался в Японии. Профессионал обязан оказываться в нужный час на нужном месте. Прилети ты в Японию на час позже, приглашение доктора Сайха было бы передано бельгийцу Пфаффу. Вместо тебя в Сауми полетел бы бельгиец Пфафф. Ты очень вовремя оказался в студии профессора Ягамацо, а странное приглашение доктора Сайха была отправлено на адрес его студии. Когда-то доктор Сайх дружил с профессором Ягамацо. „Военная Ставка Сауми примет двух журналистов“. Колон, как всегда, оказался первым. Он всегда успевает быть первым. Но вторым успел ты, Семенов».
Он зябко повел плечом.
Откуда это щемящее чувство опасности?
Впрочем, удивительнее было бы не ощущать опасности.
Пустой Хиттон…
Солдаты в черном, облепившие мраморные лестницы Биологического центра…
Поверженный Будда…
Масляные светильники…
А ночь, проведенная в абсолютно пустом отеле?
А картонка, найденная утром под дверью номера?
– Фан ханг!
Подняв картонку, Семенов и Колон переглянулись.
Поперек серой картонки жирным углем был изображен простой иероглиф, означающий имя Кай, так же жирно иероглиф был перечеркнут черным угольным крестом.
– Держу пари, – сказал Колон, – час назад этой картонки под дверью не было.
– Ты вставал?
– Я почти не спал. Мне всю ночь слышались чьи-то шаги. Я несколько раз подходил к двери. Когда-то в этом отеле убили моего друга. Давно. Под утро я даже выглядывал в коридор. Я увидел бы картонку, лежи она под дверью час назад.
– Неужели в Сауми еще сохранились грамотные люди?
– В Сауми ты удивишься еще не раз, – удовлетворенно заметил Колон. – Дай мне эту картонку. Я суну ее под нос карлику Су Вину. Интересно, почему доктор Улам держит такого маленького секретаря? Су Вин так вежлив, что, видимо из стеснения, не выполнил пока ни одной нашей просьбы. Пусть полюбуется на картонку. Это должно его отрезвить. Оказывается, офицеры, которыми он командует, отнюдь не стопроцентно защищают нас от неожиданностей.
Колон усмехнулся, и шрам на его щеке странно дернулся.
– Когда-то я часто прилетал в Хиттон. Я бывал в Хиттоне раз пять. Хиттон и в мирные дни не внушал мне доверия.
Семенов рассеянно кивнул.
Пользуясь кратковременным отсутствием охраны (вероятно, солдаты завтракали в вестибюле отеля), Семенов и Колон медленно двинулись по захламленному коридору к винтовой лестнице. Ни один лифт в отеле не работал уже много лет.
– Что там?
– Смотровая площадка.
Металлические истертые ступени, пятна ржавчины, похожие на засохшую кровь…
