– Вы определённо не стараетесь приукрасить предмет своих исследований.
– Я изучаю военные действия Человечества и то, как они соотносятся с культурой остальных цивилизаций Узора, в частности, с нашей собственной. – Она демонстративно поправила проектор. – Действия землян трудно приукрасить. И это не тот предмет, который можно изучать косвенно, в отрыве от фактов.
Видя, что грубость её ответа повергла старшего в шок, она поспешила смягчить его подобающими послежестами. Попытка вышла неуклюжая, и справилась она с ней плохо, но он виду не подал, что обижен.
– Вы очень непривычная личность, Лалелеланг. Бесконечное удивление у многих в руководстве вызывает то, что личность с вашими данными и способностями остановилась на такой плачевной специализации.
Она предпочла не реагировать. Особой причины на это не потребовалось, поскольку подобное она слышала уже не первый год.
– А могу я полюбопытствовать, находите ли вы в своём загруженном исследованиями графике время, чтобы условиться о спаривании?
Вот ведь какое приятное совпадение. Она расслабилась.
– Есть один, я им весьма интересуюсь, но это сложно. Работа отнимает так много времени.
– Да, о вашей преданности делу немало говорилось. – Старший попытался, но не совсем успешно, скрыть своё нетерпение. – Могу я проводить вас до кабинета?
– Буду очень рада вашему обществу, – сказала она, зная, что положение её едва ли даёт право на отказ. Гребешок у неё должным образом выправился. Пока они шли, вокруг них роились учёные и студенты, яркая хроматическая толпа – свистящая, многоголосая, чирикающая, приседающая и подпрыгивающая – чудесно отражающая социальное взаимодействие большого количества вейсов на стадном уровне, которое постороннему показалось бы тщательно и изысканно поставленным танцем. И среди взмахов крыльев и прекрасной поступи, изгибов оперённых гребней и переливающихся самцов, блеска одежды и украшений то здесь, то там попадался студент, прилетевший по обмену, то заезжий учёный, и казались они подобными брёвнам, плавающим по поверхности зеркальной озёрной глади.
Вот ярко-зелёный житель Гивистама, чешуйчатый и блестящий. А вот в прилизанном потоке парочка О’о’йанов, шушукающаяся между собой.
– Вы же не хотите сказать, что администрация снова недовольна?
– Нет. – Веки старшего едва дрогнули. – Они признают значимость вашей работы и то, что кто-то должен ей заниматься. И поскольку назначить они никого не осмеливаются, то испытывают в ваш адрес молчаливую благодарность за ваш энтузиазм. В конечном итоге им от этого скорее облегчение, чем расстройство.
– Я рада, – она практически не скрывала сарказма. – Дух мой только поднимается от мысли, что благодаря моим усилиям руководители могут спать спокойно по ночам.
– Не вижу никаких причин для подобного тона. У вас есть необходимая поддержка со стороны руководства.
– Имеется, но вынужденная, будто я занимаюсь исследованием какой-нибудь ужасной болезни. – Когда старший не стал оспаривать данной аналогии, она продолжила. – И я уверена, что если вдруг весь мой фронт работ внезапно испарится, то все будут только рады назначить меня на исследование чего-нибудь менее неприглядного.
Они спускались по пандусу, застеклённому тонированным стеклом и обсаженному розовыми финушиями.
– Несомненно, в вашем наблюдении содержится доля истины, – признал он. – И, однако, они сознают, что усилиям вашим найдётся применение, пока война не кончится.
– И после окончания войны – тоже найдётся, хотя они этого и не видят.
Он искоса посмотрел на неё.
– Что вы хотите этим сказать?
– Окончание войны не повлечёт за собой исчезновения Человечества. С одобрения Узора они освоили и заселили много миров, с тем, чтобы у союза было достаточно воинов. И завершение войны не заставит их покинуть обжитые планеты. Мы по-прежнему будем вынуждены вступать с ними в социальные взаимодействия. Именно поэтому мои исследования имеют такое значение.
Старший помолчал некоторое время.
– Я не вполне уверен, что в этом будет необходимость, – сказал он, наконец. – Многие полагают, что с небольшой нашей помощью Человечество будет только радо возобновить свою первоначальную изоляцию.
– Это бессмыслица, – ответила она, – либо желаемое выдаётся за действительное. Нельзя согнать потомство с насиженного гнезда. Невозможно вымести их, как навоз. И как бы сообщество Узора к этому не стремилось, они не уйдут. А поэтому, чтобы уживаться с ними, нам надо постараться их понять, а чтобы понять необходимо их изучить. – Глаза её сверкнули. – При любых условиях.
– В мой адрес можете не распаляться, потому что я на вашей стороне, – сказал руководитель отделения. – Если бы это было не так, я не финансировал бы ваши исследования так долго. Я просто говорю, что есть другие – менее дальновидные, менее… терпимые.
– Но я ведь не одна занимаюсь этим вопросом.
– Я знаю. Есть ещё Вунененмил в университете Сиета и Давививн на Куусуниу.
– Я хорошо их знаю по их работам. Так же, как и они меня. Мы – маленькая, спаянная группа; своего рода тройка, только объединённая не сексуальными, а научными интересами.
Они свернули под водопад и направились по дорожке, ведущей к обиталищам.
– Нежелание изучать бьющееся в схватке Человечество – общее для всех наших союзников, – заметил Старший. – Оно не ограничивается Вейсом. То же самое мы имеем везде – от С’вана до Чиринальдо. Массуд мог бы их запомнить, но они слишком заняты битвой, на С’ване все слишком самонадеянны, Лепар, само собой, отпадает. Гивистам, О’о’йан и Сспари слишком заняты материально-техническим обеспечением войны. – Из клюва его донёсся мягкий свист. – Мне иногда кажется, что серьёзным изучением заинтересован только Вейс.
– Человечество заявляет, что и они тоже.
Старший посмотрел на неё в изумлении.
– Что вы имеете в виду?
– У них есть свои высшие учебные заведения, где они на самом деле, хотите верьте – хотите нет, занимаются не только оттачиванием военного мастерства.
– Да, я слышал подобные рассказы. – Перья на шее у него поёжились, но гребень не поднялся. – Человеческий университет – тут уже в самом этом понятии заложено противоречие. Ужасное, должно быть, местечко.
– Не знаю. Но когда-нибудь надеюсь испытать на себе.
– Да, вы настоящий учёный, если преданы своему делу до такой степени.
– Не больше, чем любой из моих достопочтенных коллег, – непредвзято заверила она его.
– Вероятно, но ведь ими движет уважение и любовь к предмету исследования. А у вас это определённо не так.
