— Начальная стоимость лота три миллиона кредитов. Но, естественно, окончательная цена будет поднята в несколько раз. Что касается твоего второго вопроса, Бен… Понимаешь, Император всегда отличался неприхотливостью в вопросах быта и некоторым аскетизмом. Вся обстановка кают и внутреннее убранство помещений звездолета выполнены в строгом стиле, получившем название «реалистичного прагматизма».
— Что это за стиль, Джилла?
— В двух словах, Бен, можно сказать так: ненавязчивая роскошь, создающая максимум комфорта и удобств. При строительстве корабля старались, чтобы личные апартаменты принца выглядели как в его родовом замке. Настолько, конечно, насколько это возможно в ограниченном пространстве звездолета. Вся мебель выполнена из дерева обсидиановой пальмы — исключительно редкого и дорогостоящего материала.
— Кто же сейчас является хозяином «Триумфа»? У тебя есть какие-нибудь сведения на этот счет? Или казна императора так истощилась, что Иван Штих стал распродавать свое имущество?
— Нет, Бен. В настоящее время звездолет не принадлежит Штиху. Корабль находится в частных руках. И это все, что я могу сказать…
— Вот видишь, милая, — шепнул Улиткинс на ухо придвинувшейся к нему уже вплотную Джейн Блензи, — обладатели знаменитого корабля сидят перед тобой. А завтра нам предстоит новый полет к холодным звездам в безжизненную пустоту космоса, где нет ни тепла, ни света, — высокопарно закончил Дерк с видом прожженного космического волка и покорителя новых миров.
— Обожаю шикарных парней! — восторженно произнесла женщина, касаясь локтя Дерка. — Не проводите ли меня домой, мистер? А то на улице уже ночь, и я боюсь идти одна. В компании же с таким парнем, — журналистка кокетливо улыбнулась, показав ряд белоснежных зубов, — ничего не страшно.
— Конечно, милая! — воскликнул Дерк. — Подожди меня у входа. Я сейчас.
— Скайт! Будь другом, — зашептал на ухо «шикарный парень», когда дама, покачивая бедрами, направилась к выходу из бара, — одолжи сотню! Видишь, как все получилось… Когда продадим «Триумф», отдам двести.
— Ладно, держи… Только смотри, завтра не опаздывай! — крикнул Скайт уже удаляющемуся Дерку.
По телевизору вновь показывали рекламные ролики различных видов оружия. Скайт задумчиво посмотрел на дно опустевшего бокала.
— Джо, неси еще одну бутылку, — он положил на стойку бара банкнот, — в конце концов, мы так и не выпили «за горячие двигатели».
Скайта Уорнера разбудил пронзительный писк электронного будильника.
Когда он открыл глаза, стрелки часов, окрашенные зеленоватой подсветкой, показывали только половину шестого утра. Круглый циферблат в массивном бронзовом корпусе неприветливо смотрел со стены напротив постели. Скайт знал, что противный писк будильника не прекратится, пока человек не спустит ноги с кровати и не коснется пола. На этом принципе основывалась работа электроники часов — заставить хозяина подняться. За данную функцию отвечало встроенное в корпус специально запрограммированное устройство со световым элементом.
Спальню окутывал серый предрассветный сумрак. Справа бледным размытым пятном светлел иллюминатор. Казалось, что слабый утренний свет, проходя сквозь толстое стекло, не рассеивает ночной полумрак каюты, а еще больше сгущает смутные тени.
Встав с постели, Скайт Уорнер подошел к иллюминатору и некоторое время неподвижно стоял, вглядываясь в капельки влаги, стекающие вниз по внешней стороне стекла. Туман, окутав непроницаемой пеленой многочисленные площадки Западного космодрома, превратил звездолеты, стрелы грузовых кранов и сооружения ремонтных ангаров в неясные, расплывчатые силуэты.
Утро выдалось промозглым и туманным. На улице моросил слабый дождик. Тишина каюты нарушалась лишь тиканьем маятника настенных часов.
Скайт отошел от окна. Босые ноги бесшумно ступали по мягкой, пушистой поверхности роскошного ковра, утопая почти по щиколотку в глубоком ворсе. Сладко потянувшись, Уорнер подошел к стене и нажал на кнопку выключателя. Хрустальная полусфера под потолком каюты вспыхнула золотистым светом, без следа рассеяв остатки уходящей ночи.
Основную часть спальни занимала широкая кровать с высоким изголовьем. Черная древесина обсидиановой пальмы отливала в свете лампы вороненой сталью. Все ложе покрывала затейливая резьба в виде переплетенных ветвей и листьев растений.
Рядом с кроватью расположился маленький туалетный столик на гнутых ножках. Из столешницы выдвигался пульт управления с микрофоном, который позволял держать хозяину связь со всеми помещениями корабля, не покидая спальни. Над столиком висела большая картина в золоченой раме — изображение какого-то старинного замка. А в противоположной стене, под часами, находился встроенный бельевой шкаф.
На внутреннюю отделку личных покоев принца не пожалели средств и материалов. «Триумф» проектировали таким образом, чтобы и в глубинах космоса наследник престола чувствовал себя как в родном дворце: отдыхал на кровати, а не в капсуле с полиуретановым песком, и вытирался с помощью хлопчатобумажного полотенца, а не наносил бы на кожу гель-абсорбент, как делают на обычных звездолетах…
Скайт Уорнер даже поймал себя на мысли, что из-за этих «маленьких» удобств стал много спать.
Вернувшись к постели, Скайт аккуратно заправил серое шерстяное одеяло и направился в душ.
Прогнав остатки сна струями прохладной воды, Уорнер облачился в ярко-красный халат с вышитым на спине личным гербом Императора и, проверив время, пошел в кабинет.
Часы показывали уже шесть часов утра, а Дерка Улиткинса все не было.
«Где его черти носят?» — раздраженно подумал Скайт.
Впереди еще предстояло завершить массу дел. Утро вылета всегда проходило в хлопотах и нервотрепке, а Дерк опаздывал. Уорнер злился, что все заботы целиком ложатся на него одного.
Скайт Уорнер шел по плавно закругляющемуся коридору, который проходил через всю палубу, описывая правильный эллипс. Такие же эллипсы, только меньшего диаметра, образовывали галереи верхней палубы управления звездолетом и нижнего, жилого блока.
Красная ковровая дорожка на полу заглушала шаги. Переборки были целиком отделаны деревянными панелями. Под потолком ярко горели шарообразные светильники, освещая портреты, развешанные по всему периметру палубы.
Гордые, надменные лица, озаренные приглушенным светом ламп, выглядели на холстах словно живые. Бархат и парча, сталь доспехов, кружевные воротники, скрывающие шеи до самого подбородка, суконные мундиры с генеральскими эполетами, орденские планки и кресты на серых форменных френчах. В этой галерее были собраны портреты людей самых разных эпох. Объединяло их лишь одно: принадлежность к королевской фамилии — касте высшей знати империи. Молодой принц даже в путешествиях должен помнить о величии своего рода и быть уверенным в людях, на чьей поддержке, по сути, и держится благополучие его престола.
