Но тут в небе над прамами появился дракон. Его сразу восприняли всерьёз – слухи ходили разные, всё больше страшноватые.
С прамов, с обоих сразу, ударили три картечницы, и по дракону хлестнули меткие очереди. Несколько пуль попало очень хорошо, ящера кувырнуло в воздухе…
Но трапперы рано начали праздновать лёгкую победу.
Резко снизившись почти до самой воды, дракон атаковал «Водяного тролля» Власта, и подпалил ему блокгауз – почти в упор. Трапперы, находящиеся внутри, погибли сразу от ворвавшегося внутрь драконьего пламени. Тем, кто был на палубе и на крыше блокгауза, у картечниц и мортир, повезло больше – у них была возможность прыгнуть в воду прежде, чем взорвалась крюйт-камера с порохом.
Но из пяти человек над поверхностью появилось только трое. Одного изранило так сильно, что он почти сразу утонул, двоих атаковали водяные тролли. На счастье или несчастье, дракон ненадолго отвлёкся на троллей, уничтожая их подчистую, и за это время один траппер успел целым взобраться на «Медвежонка» Коршуна, а второй… Ему-то тролли и откромсали ноги по самое никуда. Впрочем, спустя несколько минут, уже «Медвежонок» был атакован, и, хотя трапперы сумели несколько раз удачно попасть в дракона, прам был также уничтожен.
После чего дракон взмыл так высоко в небо, что стал походить на точку. Больше не делая попыток добить оставшихся, он отправился на восток. А трапперы втроём, каким-то чудом вытащив двух раненных на себе, ещё десять дней пробирались в Трамп.
Как добрались – и самим было непонятно…
4.
Прошлый раз эти места они проходили ночью, потому останавливаться на ночлег на Спокойном острове тогда смысла не было. К тому же, тогда они шли после столкновения с орками у заставы, а нынче…
Нынче всё было тихо. Новый дозор наверняка отследил их, отметил прохождение прама в журнале, и вернулся к своим делам. Даже если кто-то из порубежников прочёл название прама и вспомнил случившееся не так давно, это ничего не меняло. Порубежникам запрещено было высовываться без особой причины. А трапперы слишком торопились, чтобы подходить к берегу.
Но вот теперь прямо перед ними лежал остров, небольшой и не слишком заросший, но очень уютный и главное – отчего-то крайне редко посещаемый орками. Правда, водяные тролли вокруг него всё же случались, но нечасто.
Тем не менее, когда прам подошёл к берегу, Ворчун не стал убирать пары, а Вилли и Чёрный Рок застыли у картечниц. В случае чего, если разведка обнаружит врага, орков или троллей накроет шквал огня… Ворчун любил сюрпризы, и один из них покоился в обоймах картечниц. Может быть не самый неожиданный – разрывные пули трапперы использовали всегда,– но крайне редко пулевые осколки несли на себе ещё и кое-какое ядовитое вещество, от которого орки умирали столь же скоро, как и от прямого выстрела в голову. То ещё оружие, что и говорить…
На разведку Ян отрядил себя, а прикрывать его отправился Наката. Более слаженной пары в прайде не было – а сейчас многое зависело именно от их слаженности и согласованности действий.
Подобно большому сильному зверю, прам пыхтел двигателем – тихо и оттого ещё более грозно. Неподвижностью своей напоминая каменных истуканов, замерли за картечницами Вилли и Рок.
Ян спрыгнул в воду и погрузился в нее чуть ли не по пояс. Будучи ниже его ростом, Наката ушел еще глубже. В течение нескольких мгновений разведчики осматривались. Потом Ян шагнул вперёд, а Наката остался стоять, держа в руках не привычный меч-катану, а арбалет-десятизарядку. Хоть и не любил он стрелять, и стрелком был не лучшим, но нажимать на спусковой крючок умел, а сейчас был именно тот случай, когда следовало наступить на горло собственной песне и взяться за нелюбимое оружие.
Он первым уловил движение в дальних камнях, но пускать стрелу не спешил. Хорош бы он был, если б стрелял на каждое движение, какое умудрялся заметить! В конце концов, даже здесь, на реке Великой, не каждый встречный – враг.
Это был эльф – Наката узнал его сразу. Яну потребовалось еще несколько лишних мгновений, но потом и у него исчезли последние сомнения.
Желто-зеленая, словно бы пергаментная кожа, светлые, собранные в пучок на затылке волосы, длинный чуть провисший на кончике нос, плотно собранные тонкие губы. И миндалевидные узкие глаза. Не красавец! К тому же, как и все эльфы, не слишком дружелюбно относится к любому посягательству на собственное одиночество.
Те, кого колонисты назвали эльфами, и сами-то крайне редко обретались числом более двух. А уж когда к тебе в компанию навязывается сразу полдесятка чужаков – для них это было страшнее самой жуткой зубной боли. Этот эльф ничем не отличался от своих собратьев. К трапперам, прибывшим на остров, он отнёсся очень подозрительно и настороженно, если не сказать – враждебно.
В руках его был короткий эльфийский лук – оружие достаточно могучее, чтобы наводить трепет даже на видавших виды трапперов с их прекрасным, по меркам Тарона, оснащением. Если учесть все те слухи, что ходили в трапперской среде, про отравленные стрелы, про застревающие в ране наконечники, которые невозможно вынуть целыми уже хотя бы потому, что они сделаны из закалённого особым способом стекла…
В общем, Ян поспешил вскинуть ладонь в общепринятом знаке миролюбивых намерений, и только тогда вздохнул с облегчением, когда эльф последовал его примеру и назвался.
- Иг-ку-бака, – приблизительно так звучало его имя на грубом для их гортани всеобщем языке. Всеобщий давался эльфам с заметным трудом, примерно как русский немцам или китайцам. Когда эльф говорил, это именно так и выглядело.
- Ян, – ответил траппер, и тут же со стыдом вспомнил, что короткими, односложными именами у эльфов зовут если не рабов, так низкорождённых. Поправляться было поздно, и Ян испытал смешанное чувство раздражения и восхищения, когда Наката умудрился разбить своё имя аж на целых четыре слога. И, пусть ни один нормальный человек никогда не произнёс бы его имя так, Н-ак-а-та был все же выше родом, чем Иг-ку-бака. Поэтому эльф немедленно отвесил ниппонцу церемонный поклон. Мол, признаю твое превосходство, готов служить в меру сил.
- Интересно, на сколько слогов можно разбить прозвище Ворчуна? – прошептал Ян.
Произнесено это было тихо, на пределе слышимости, но Наката услышал. Он должен был оставаться серьёзным – ломать комедию перед их нечаянным попутчиком, но удержаться не смог: ухмыльнулся почти открыто.
Эльф, на их счастье, этого не заметил.
