Хедрок перевел дух:
— Всякий человек, считавший себя несправедливо обиженным, получил полное моральное право покупать оружие для самозащиты. Это стало возможным, когда изобрели электронную и атомную систему контроля, позволившую возвести неподдающиеся разрушению заводы и производить исключительно оборонительное оружие. Гангстеры и прочие преступники уже не могли им воспользоваться для нападения.
Сначала люди думали, что Торговый Дом оружейников представляет собой нечто вроде завуалированной антиправительственной организации, которая станет защищать их интересы. Но время шло, а Торговый Дом не вмешивался в дела Айшеров. Защищать собственную жизнь и достоинство было делом каждого человека или группы лиц. Предполагалось, что люди сами научатся постоять за себя, а власть имущие, обычно стремящиеся закабалить их, будут вынуждены сознательно сдерживать эти свои порывы. И таким образом между теми и другими возникнет более или менее устойчивое равновесие.
Однако оказалось необходимым предпринять еще один шаг, на сей раз для защиты не от правительства, а от не в меру алчного частного предпринимательства. Пути развития цивилизации настолько усложнились, что простые смертные не могли противостоять агрессивным бизнесменам, пускавшимся во все тяжкие ради сверхприбылей.
Хедрок заметил, как встревожилась императрица. Ее нельзя было заподозрить в любви к Торговому Дому оружейников, да он и не собирался изменить ее отношение к ним. Его цель состояла в том, чтобы довести до сознания окружающих абсурдность ее подозрений. И он перешел к главному.
— Во дворце не совсем ясно представляют, что Торговый Дом оружейников в силу своих потрясающих научных достижений могущественнее правительства. Конечно, оружейники понимают, что народ может не поддержать их, если они, пренебрегая здравым смыслом, свергнут императрицу и тем самым подорвут стабильность отношений — основу сосуществования. Тем не менее их превосходство несомненно. Уже по одному этому обвинения императрицы в мой адрес беспочвенны, и их мотивы, как видно, совершенно иные.
Хедрок почувствовал, что драматизм нарастает, и замолчал. Главное он сказал, атмосферу накалил, теперь требовалась разрядка, и они ее получат, только в несколько неожиданном виде.
— Чтобы вы уяснили всю значительность научных достижений оружейников, хочу сообщить, что Торговый Дом обладает удивительно тонким аппаратом, который может предсказать кончину человека. Шесть месяцев назад, незадолго до прибытия во дворец, ради собственной забавы я получил сведения о том, когда умрет каждый член имперского кабинета и многие здесь присутствующие.
Теперь они были у него в руках. Сидели как завороженные, впившись в него лихорадочными глазами. Но он не позволил себе упустить инициативу. С усилием поклонился чуть побледневшей правительнице и торопливо продолжил:
— Счастлив объявить, ваше величество, что вам предстоит долгая, неизменно благополучная жизнь. К сожалению, — в его голосе послышались печальные нотки, — здесь присутствует джентльмен, которому судьба предопределила умереть сегодня… и даже в этот час.
Он не стал упиваться произведенным эффектом. Нельзя было терять ни секунды. Того и гляди, его обман откроется и все пойдет прахом.
— Генерал Грэлл! — громко сказал он, повернувшись к столу, за которым сидели военные.
— При чем тут я? — с опаской спросил генерал, которого обязали исполнить приговор.
Хедрок успел отметить, что в зале установилась томительная тишина. Сознавая, что все внимание сосредоточилось на нем, Хедрок набрал полные легкие воздуха, напряг диафрагму и звонко выкрикнул:
— Генерал Грэлл, если вам суждено умереть, то от чего бы это? Вы больны?
Человек с массивным подбородком медленно встал из-за стола.
— Я чувствую себя прекрасно, — прорычал он. — О чем речь, черт бы вас побрал!
— Сердце не беспокоит? — настаивал Хедрок.
— Нисколько.
Хедрок отбросил кресло и вскочил на ноги. Он пошел ва-банк, и любая ошибка стоила бы ему слишком дорого.
Резким движением он вскинул руку и неучтиво наставил на генерала палец.
— Вы генерал Листер Грэлл, не правда ли?
— Вот именно, капитан Хедрок. Но я крайне возмущен вашей выходкой…
— Генерал, — оборвал его Хедрок, — а я с крайним сожалением должен сообщить, что, по имеющимся данным, сегодня, ровно в 13:15, вы умрете от сердечной недостаточности. Вот в эту минуту, в эту секунду!..
Тут уж медлить было нельзя. Хедрок согнул палец с перстнем, и у него возникло ощущение, как будто в той руке, что указывала на генерала, невесть откуда возник пистолет, конечно, невидимый со стороны.
Это было не массовое изделие, продающееся в обычном магазине, а скорее творение волшебника — специальный анлимитед — оружие безотказное, не требующее перезарядки. Его никто не держал в руках, оно никогда не демонстрировалось на выставках и было рассчитано на применение в сугубо экстремальных ситуациях. Будучи нацелено на пульсирующую ткань, недоступное человеческому глазу, оно прерывало пульсацию.
Что и произошло — мышцы сердца генерала Грэлла, словно зажатые в тиски, были парализованы.
Хедрок разжал руку. Пистолет дематериализовался.
Что тут началось! Все всполошились, началась общая паника. Хедрок подошел к императрице и склонился перед ней. Она выглядела абсолютно, даже как бы сверхъестественно спокойной, и Хедрок не мог подавить в себе волну восхищения. Она могла быть эмоциональной женщиной, но в критические моменты, когда требовалось принять жизненно важные решения, проявляла необычайную твердость характера, унаследованную от Айшеров. Он заглянул в невозмутимую зелень ее глаз, вдруг вспыхнувших, как ему показалось, изумрудными огоньками, и преисполнился надеждой на ее совершеннейшее здравомыслие.
— Наверное, вы сами понимаете, — сказала она, — что косвенно во всем признались, убрав генерала Грэлла.
Он не стал ничего отрицать пред ликом божественного существа, в которое она превратилась в эти мгновения, показавшиеся ему столь долгими.
— Мне сообщили о смертном приговоре, — вымолвил он, — и о том, кто приведет его в исполнение.
— Значит, вы признаетесь?
— Я соглашусь со всем, что бы вы ни сказали, коль скоро вы осознаете, что я стою на страже ваших интересов.
Она взглянула на него с недоверием.
— Человек, выступающий с позиций Торгового Дома оружейников — организации, постоянно борющейся против меня, говорит о моих интересах?
— Я не являюсь, — тщательно подбирал слова Хедрок, — никогда не был и никогда не буду человеком, выступающим с позиций Торгового Дома оружейников.
