ухаживаний. Мудрый человек.
– Так! – Наваро решил расставить все на свои места, сделав шаг вперед, привлекая всеобщее внимание. – Значит, решили: Горди и Атия, идем вас оформлять и отправлять, а вы поговорите со Светланой Свитовой. Она сейчас в медблоке, найдите Мойру, пусть будет рядом, мало ли что.
Только все стали расходиться, как Наваро отступил назад, обратившись к Климу:
– Планшеты уже идентифицировались, вы в сети? – и, увидев кивок с последующим выниманием свернутой в трубочку пластины из бокового кармана, Наваро продолжил: – Прежде чем идти к ней, советую прочесть, через пару минут ждите.
– Принято.
Клим и Хью остались на месте, поглядывая вслед уходящим, затем развернулись и направились в медицинский блок, чьи двери были следующими после лабораторного.
– Я думал, ты чуть вырос из желания добиться сердца Атии, – начал говорить Клим, дозволяя себе более дружескую атмосферу.
– С нашей работой уже чудо, что мы третий раз за полгода видимся. Так что нет, братан, такую женщину не забудешь. Один ее взгляд сразу душу радует, можно ли упустить подобное?
– Нужно. Не забывай, где мы и какая наша цель. Такая фамильярность легко может отвлечь, а в нашем деле подобное равно смерти.
– Еще одна причина не забывать чувства, друг мой. Любой день может стать последним.
– Ты меня знаешь, я прагматик…
– О, братан, это все знают.
– Подобные чувства – слишком большой риск, особенно в нашем деле.
– Сказал человек с женой и ребенком!
– Сказал человек, который умеет разделять личное и рабочее, благодаря чему я старше тебя по званию, смею напомнить. Когда я там, с ними, о работе и мысли нет, так же и наоборот.
– Как же, скажи мне, я должен искать «ту самую», чтобы не помереть в одиночестве? Да и жизнь моя имела бы смысл чуть больше, чем орудие, если кроме этой работы ничего более нет. Смею заметить: разделять и властвовать, как ты, я, прости, не особо умею. Скажу даже так: я прям чувствую, что проживу куда дольше, если будет ради кого.
– Могу предложить альтернативу.
– Ну, понеслось!
– Верь в то, что если ты выживешь, то встретишь ее.
– Знаешь, для человека, который стену строит между семьей и работой, ты уж слишком ярко порой проявляешь отцовскую мудрость и наставничество там, где это не требуется.
На планшет пришло сообщение от Наваро, как раз это случилось в момент подхода к стыковочным дверям с медблоком. Прежде чем войти, они по привычке осмотрелись, и только Клим собрался открыть двери, как Хью особым тоном спросил:
– Мы ведь не собираемся обращаться к Мойре?
– Нет, не собираемся.
Каждый надел наушник и подключился к планшету, где начал воспроизводиться присланный файл, наличие которого было известно до этого момента лишь трем людям: Наваро, Октавии и владельцу голоса.
«Привет. Я… я очень устала. Если бы у меня была такая возможность, то все, что у меня есть, я бы обменяла на встречу с тобой, и даже если бы ты молча сидел рядом, это было бы лучшим событием за долгое время. Конечно, я понимаю, ожидать подобного неправильно. У тебя уже давно своя жизнь, надеюсь, ты выбрал правильный путь и нашел свое место, потому что я, как никто, знаю, насколько легко ошибиться и, свернув не туда, уже не вернуться назад. Как ты можешь судить, так произошло и со мной. После нашего расставания я не нашла иного места, как вновь вернуться на службу, но в частную компанию, где… скажем-с так, я делала то, что умею лучше всего, что на самом деле было лишь попыткой забыться. И, честно, я не знаю, чего я хотела в итоге, но это помогало не думать о нашей дочери, не думать о тебе… А я – я ведь так люблю тебя, и я так скучаю, и эти чувства, эта память настолько прекрасные, насколько болезненные. И ты был прав, упрямство мое меня же и погубило… Ты всегда был прав, единственный, кто знал меня лучше меня самой, кто видел меня настоящей и позволял быть такой всегда. И я так… так сожалею о том, как в итоге все у нас вышло. Я ненавижу себя за то, что случилось с нашей дочерью. Чувствую вину каждый день за это, но почему все чаще мне стыдно перед тобой, стыдно разочаровать тебя?.. И я все это записываю, надеясь, что ты когда-нибудь услышишь, что будет чудом, если честно. Но все же, если ты слушаешь это, значит, я мертва… скорее всего, мертва. И я хочу сказать спасибо – спасибо за то, что ты был в моей жизни и что сделал ее лучше, одним лишь своим присутствием рядом. И, несмотря на то, как все в итоге сложилось, я бы все равно пережила это заново, потому что даже вся эта боль имеет для меня самую большую ценность, ведь она неотделима от любви».
3
Хью и Клим молча пришли в центр медицинского блока, где повернули налево и нацелились на самый конец изоляторов, куда помещали людей на карантин или же попросту желая обезопасить остальных от возможного влияния пациента. Все это делалось наперед, если в лабораторном блоке подобного типа камеры вдруг переполнятся или не совсем подойдут для того, кто на первый взгляд не представляет опасности. Пять камер слева и также пять справа, ровно друг напротив друга на расстоянии в пару метров. Занята была лишь самая дальняя слева, оттуда же бил единственный включенный свет, подчеркивая слабость освещения в практически ненужном отсеке на данный момент.
Клим был слева, а Хью справа, причем он умудрился прихватить складной стул у входа, громко его раскрыв, уселся чуть дальше от стекла, уступив напарнику больше места, но все еще отчетливо находясь на виду. Света была в плотно облегающем медицинском костюме, белые штаны, прошитые датчиками, так же как и закрывающая весь верх кофта. Поверх всего этого у нее еще была толстовка с большим капюшоном, прячущим лицо. Какой-никакой, но комфорт был обеспечен, да и не то что бы прям уж тепло сейчас было на Улье. Она сидела на кровати, опершись спиной о стену, упираясь ногами в ботинках на край матраса. Чуть откинув капюшон, она словно вылезла из собственной норы, взглянув на мир вокруг с некоторой опаской, чего, разумеется, зная контекст, было от нее ожидать вполне естественно. Осмотрев одного и второго, она чуть подалась вперед и, поставив ноги на пол, уперлась локтями в колени. Немного истощенного вида, ростом под метр восемьдесят, довольно крепкого телосложения, с короткой стрижкой и вполне симпатичными чертами лица, она выглядела как та, которую только-только вытащили из ужаса.
– Хотите знать, что вас ждет на Векторе? – спросила Света неожиданно, ибо казалась она неподвижным камнем, хотя глаза и выдавали
