нас, мы тебя найдем.
Час от часу не легче… Одни непонятные проблемы.
Шаман очнулся, сделал гигантскую затяжку и захихикал. Ну все, словил приход… Серж, стараясь не дышать, выскочил на улицу. Фух… От шамана сейчас толку мало, будем говорить с ним и дарить подарок, когда его отпустит. Странные они какие-то. Спиртное запрещено, а дурь нет? Или это только у шамана такой рацион?
Жадно вдыхая свежий воздух, Серж подошел к егерям.
— Что тебя шаман так к себе тащил? — спросил один из них, разведчик по прозвищу «Сова». Имя его Серж за пару дней и не слышал, только прозвище.
— Да наверно травы отсыпать, — оскалился второй, которому погоняло «Молчун» явно дали в насмешку, балагурил и болтал он постоянно. — Чуешь, как от него шмалью несет?
— Да ну вас, — беззлобно отмахнулся Серж. — Теперь от этого запаха стирать придется.
— Ага. Как же ты теперь будешь, когда постираешь? А то привык в угол одежду ставить, а теперь и стоять не будет, а?
Серж плюнул в сердцах про себя, и пошел подальше, а то эти блин ветераны заклюют, вспоминая свою лейтенантскую молодость. Таких балагуров и остряков старше по званию было полно, и часто чем больше звезд, тем тупее приколы.
Серж занялся этнографией поневоле, сев на одинокое бревнышко и наблюдая за жизнью стойбища, хотя какое там, это уже основательная постоянная деревня. Вон и проникновение культуры имеет место быть, почти все жители ходят не в национальной одежде, а в обычной и практичной зунландской. И инструменты — пилы, топоры, мотыги — у индейцев не примитивные самопальные, а явно привозные, производства какой-нибудь зунландской мастерской.
Ну слава богу, почти отдышался. Скоро там Тира с вождем перетрут? Уже и есть как-то хочется.
Вдруг в деревне началось какое-то шевеление. Мужчины забегали в дома и выбегали оттуда с длинными луками и томагавками. Какой-то индеец проскочил мимо Сержа и вбежал в хижину вождя. Явно что-то стряслось.
Первым из хижины вождя вышел Тира.
— На племя Ширики напали. Седлаем лошадей, мы едем с ними.
— Кто напал?
— Какие-то черные люди, больше индеец не сказал.
— У них что, связные артефакты есть?
— Ну ты даешь, Мастер, — Тира удивленно посмотрел на Сержа. — Они пользуются для связи зеркальцами. Лазутчики около лагеря соседнего племени видят, что в нем происходит, и зеркальцами сигналят тем, кто ждет сигналов, а дальше по цепочке до места назначения.
Серж крякнул, завозился со сбруей, потом с недовольным видом полез в седло. Вот тут тебе и приходит понимание назначения пятой точки…
— Мать твою, — Тира оторвался от подзорной трубы.
— Это точно, — выдохнул Серж.
Они лежали в густой траве, покрывавшей холм, с которого отлично видно было стойбище Ширики. Разоренные и сожженные хижины, и тела, много тел, которые сейчас стаскивали за ноги к месту общего костра люди в черных плащах с капюшонами, увешанные с ног до головы оружием. Боевой отряд ордена Искореняющих Скверну, местные ваффен-СС. Охотники за головами разумных нелюдей.
— Эти святые ублюдки явно съехали.
— Да откуда они вообще взялись?
— Возьмем языка — узнаем.
— Если нам дадут, Гром, — Серж показал пальцем за спину. Там индейские воины уже накладывали стрелы на луки, готовясь отправить убийц в рясах к их святым праотцам.
— Сейчас я переговорю с вождем, — Тира ужом пополз назад.
Серж спрятался обратно в густую траву и взвел арбалет. Заговоренный болт привычно лег в направляющую канавку. Нет, зря все-таки с собой винтовки не взяли, опасаясь, что вождь обидится, что ему такую не подарили. Не только у индейцев табу, но и у егерей тоже — не давать никому огнестрельное оружие, оно только для себя.
— Готов? — Тира вернулся. — Тогда залп по команде. Чтобы ты не перепутал, твой крайний справа, вон тот, что с арбалетом стоит и озирается.
Серж взял его на прицел. Бить в корпус, это не стрельбище и не винтовка. Порыв ветра — и все, болт потерян, враг жив.
— Хайя! — сзади раздался гортанный крик, и воздух тут же наполнился тучей стрел. Серж спустил тетиву, болт ударил цель в грудь, сверкнув на мгновение вспышкой. И тут же пришлось вскакивать и бежать за индейцами, которые с устрашающими воплями, называемыми «боевым кличем», и томагавками накинулись на оставшихся в живых Искореняющих.
Кончилось все практически сразу, рукопашной почти не было, только оставшихся Искореняющих остервенело добивали томагавками индейцы.
Серж подошел к куче тел. Такое он видел только в документалках про Освенцим и другие нацистские концлагери. Только там подобные зверства творили люди в черных мундирах, а здесь в того же цвета сутанах. Мир опять скатывается к звериному нечеловеческому садизму. Да что там, даже не звериному — зверь убивает, только когда хочет есть или защищается. Люди — да просто за цвет кожи, другую речь или убеждения.
Серж скользнул взглядом по груде тел и содрогнулся, увидев маленькую детскую ручку, торчащую из-под других тел. Ручка маленького ребенка, лет двух-трех, перепачканная кровью…
Серж сжал зубы, пытаясь унять ярость, и непроизвольно схватившись за рукоять меча, зашагал к вождю, которому уже притащили пленного командира Искореняющих. Святоша был жив, даже очень, только руки и ноги были пробиты стрелами, что располагало к неспешному вдумчивому разговору. На сытой холеной морде, искаженной гримасой боли и ужаса, бегали маленькие поросячьи глазки.
— Он маг?
— Маг, маг, — махнул рукой Тире Серж. — Был.
Серж воткнул ему в ногу тот самый полицейский амулет подавления магии, Искореняющий завизжал как свинья.
— Что, больно? Зато бесплатно. Ты кто?
— А ты кто, грязный еретик?
— Я — твоя смерть. Исповедуешься?
Искореняющий послал Сержа по матери.
— А вот маму не трожь, — Серж от души залепил ему по стреле, застрявшей в ноге.
Под аккомпанемент воплей Серж вытащил стрелы и порвав сутану на тряпки перевязал раны.
— Ты что это делаешь?
— Нам же не нужно, чтобы он помер от потери крови? Наши друзья этого не поймут, — Серж обвел взглядом обступивших его индейцев во главе с вождем. Вождь мрачно кивнул.
