на тройку болтливых обозников блестящими в тусклом свете свечей черными пронзительными глазами. Любители почесать языки, к величайшему неудовольствию старого мага, тут же замолчали. А потом вовсе, уже к неудовольствию разносчиков снеди, Рахмай, Куркул и Лель начали собираться. Торопливо допили пиво из своих кружек. Распихали по карманам недоеденный хлеб и воблу. После чего, пошатываясь от хмельного, утопали в свои комнаты. Вслед за разговорчивой троицей потянулись другие рыботорговцы.
Клопоморт побоялся, что заинтересовавший его отрок тоже вслед за товарищами отправится на боковую. Но опасения старого мага оказались напрасны. Микайла, наоброт, оставшись без пригляда обозников, несколько оживился. Достал из заплечного мешка какие-то магические бумажные листки и взялся их перебирать, так и сяк разглядывать под тусклым свечным светом. Потом вытащил из шапки здоровенную орочью иглу и принялся что-то царапать на бочке.
Поглядев еще с минуту на странное поведение отрока, Клопоморт согласился с мнением обозников, что Микайла – самый что ни есть настоящий деревенский дурень. Листки магической бумаги, скорее всего, были теми самыми лубками с красочными картинками, которые Микайла выменял на сплавленную молнией из песка штуку – так называемый фульгурит. А царапал на бочке, небось, какой-нибудь похабный рисунок. Писать-то слабый умом парень вряд ли умел. Да и читать тоже. Ну, если только по слогам.
Клопоморт тщательно осмыслил услышанное от обозников и увиденное лично.И сделал вывод, что при правильном обращении такой вахлак не то что по своей воле станет на алтарь, да еще спасибо за это скажет.
Не теряя более ни секунды драгоценного времени черный маг взялся за дело. Тем более, что попутчики Микайлы уже разошлись по своим комнатам и помешать коварным замыслам Клопоморта было некому.
5.
Щелчком пальцев старый маг подозвал разносчика еды. Cунув халдею медную монетку, велел пригласить Микайлу к себе за стол. Со всей возможной обходительностью предложить отроку достойный ужин в уплату за недолгое общение со знатным иноземцем, путешествующим по Волшебной Империи.
Халдею пожелание благородного господина, в личине которого до сих пор обретался Клопоморт, показалось весьма подозрительным. Маг заметил некоторое смятение слуги, и вложил в его руку еще один грош. Получив второй медяк, халдей тут же утвердился в мысли, что не его забота подозревать благородных посетилей таверны в каких-либо пороках. И выполнил просьбу мага в наилучшем виде.
Не прошло и двух минут, как нисколечко не смущенный повышенным вниманием к своей персоне Микайла уже сидел напротив Клопоморта, приглаживая рукой растрепанные волосы цвета спелой пшеницы. (Однако, прежде чем сесть за стол к черному магу дурень аккуратно прибрал в заплечный мешок свои драгоценные лубки. Чем несколько разочаровал Клопоморта. Чисто из любопытства маг был не прочь глянуть, что же там такое интересное рассматривал скорбный умом паренек.)
– Здравы будьте, сударь… Чем могу вам услужить? – пригладив непокорную гриву, первым спросил отрок с интересом наблюдающего за ним Клопоморта.
– И вам не знать хворей, юноша, – галантно ответил старый маг. – Но прежде чем я изложу суть моей просьбы, давайте познакомимся…Меня зовут гм… дон Маркополус из… э… Неверланда, что рядом с Утопией. А как мне вас величать?
– Микайла, сын ладейщика Бэзила из селения Холмогорье, что на берегу Снежного моря, – в свою очередь представился отрок.
Клопоморт разъяснил Микайле, почему он решил его побескоить:
– Я путешествую по Волшебной Империи с целью познания нравов и обычаев народов, ее населяющих. – А дело у меня к вам, юноша, такое… Не так давно я стал невольным свидетелем отлучения вас от трапезы главным негоциантом вашего каравана. И мне было бы весьма любопытно узнать о причинах столь скверного к вам отношения. Ведь вы, судя по всему, юноша добропорядочный, и явно не заслуживаете участи сидеть один в темном углу, довольствуясь лишь куском хлеба и селедочным хвостом…
При упоминании старым магом его скудного ужина Микайла тяжело вздохнул и заелозил на табурете. Клопоморт намек дурня на обещанное угощение понял. Вновь подозвал халдея и сказал:
– Любезный! Принеси за мой счет на полталера этому достойному юноше кушаний и напитков, какие запросит… Что там у вас из готовых блюд есть? Похлебку, кашу… А мне подай еще бутылку "Трех топоров", блюдечко изюма и порцию сладких сухарей.
Дотоле сонный Микайла оживился и тут же взял угодливо кланяющегося халдея в оборот:
– Да уж, любезный! Волоки-ка мне живенько миску чесночной похлебки с бараниной и гречневой каши с маслом… И это… Лучшего пива жбан тащи, увалень. Смотри, не забудь бесплатной воблы к пиву, а то я вашего брата знаю, – напыщенно произнес отрок, полируя ложку о край передника халдея, в то время пока тот, чуть не давясь от смеха, куском мела записывал заказ на дощечку.
Нахальство Микайлы изрядно развеселило и Клопоморта. Одолевающая мага тоска развеялась, как и не было ее вовсе. Наблюдая за потешным отроком, маг подумал: "Гляди-ка, правду говорят, что дурака, который откажется за чужой счет отведать хмельного и покушать вовек не сыщешь. А уж знатного господина из себя корчить тем более каждая бестолочь обожает."
Скоро принесли заказанные кушанья. И когда Микайла немного утолил голод, старый маг велел ему сказывать, за что все-таки на него рассердился старший обоза.
Микайла, с невиданной скоростью поглощая заказанные яства, между делом поведал черному магу уже слышанную им историю. Ту самую, о попытке ускорить ход овцебыка посредством повешенной перед мордой животного на длинном шесте красной тряпки. А на вопрос Клопоморта, для чего же было надо понукать животное столь опасным способом, недалекий умом отрок ответил, что " не любопытства или потехи для, а удовлетворения жажды познания ради". Попутно старый маг узнал некоторые подробности укладывания Микайлой вываленной на снег рыбы обратно в воз. Оказалось, что отрок уложился бы с погрузкой и втрое быстрее, если бы ему в голову не пришла очередная сногсшибательная идея. Битый час Микайла подбрасывал в воздух охапки сельди и трески, в надежде, что при падении рыбины сами собой уложатся в знакомые отроку буквы. Которых, по словам Микайлы, он "знал превеликое множество". Лишь когда любознательный отрок получил выволочку от старшего обозника почтенного Косьмы, его неуемная жажда познания была утолена. И обоз, наконец, смог продолжить движение.
Клопоморт, чуть не давясь от смеха под маской Анонимуса подумал: "Беру! Такого замечательного дурака и захочешь не найдешь. А тут сам в руки идет… Значит, удача от меня еще не совсем отвернулась!"
Вслух же коварный маг как можно безучастнее, чтобы не выдать обуревающих его чувств, сказал:
– Что ж, юноша! Мое любопытство вполне удовлетворено. Разве что скажите вот еще что… Сложились ли в какие-либо
