оказывается вон оно что — специальная тропа!
Я вежливо поклонился старику и ответил:
— Спасибо за приглашение! Я с удовольствием приму его!
— Тогда следуйте за мной! — сказал старик, развернулся и пошёл прочь в ту сторону, откуда пришёл.
Он не оборачивался, словно давая нам право самим выбрать идти за ним или нет.
Я оглядел демонов и мохнатых стражей, погладил Моню и сказал:
— Давайте поспешим, пока радушный хозяин не скрылся из виду. — Потом обратился к монстрёнышу: — Моня, скажи альтан хамгалчид, чтобы они потерпели ещё немного. И пойдём, куда нас приглашают. Там они смогут отдохнуть. Там снимем поклажу и сёдла…
— Курлык! — ответил Моня, и мохнатые стражи начали неохотно подниматься.
Вскоре мы уже двигались вслед за пастухом в белой бурке.
Я шёл за ним и думал о том, что вот сейчас идёт война на выживание. А я поверил первому встречному и иду в его дом. Я никогда не был таким беспечным! Однако я продолжал идти. И единственное, что беспокоило меня — это чтобы никто не отстал.
Старик вроде бы ушёл далеко и по идее уже давно должен был скрыться между скал. Но его белая бурка вновь и вновь мелькала впереди. И мы, словно ночные мотыльки, шли за этой буркой. А с неба на нас сыпал самый настоящий снег.
_________________________________
Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»
В воинскую часть приехал проверяющий.
Ну, естественно, траву и деревья покрасили, в казармах навели порядок.
Зашел он в казарму, тоскливо оглядел все и говорит:
— В роте плохо!
И направился на второй этаж.
Там расставили знамена на каждом шагу, все сверкает.
Посмотрел он на это дело и говорит:
— В роте плохо!
Народ не знает, что и делать.
Но тут один прапорщик быстренько подносит проверяющему стаканчик водочки, огурчик…
Тот выпил, закусил, перевел дух и говорит:
— В роте полегчало!
=
Когда мы подошли к хижине старика в белой бурке, снег уже валил хлопьями.
Хижина была как будто продолжением горы. Сложена из тех же камней, что и на горе и покрыта крышей, поросшей травой. Единственным, что выдавало в этой груде камней жилище, был опять же, сложенный из камней забор с широкими воротами, две деревянные двери в самом доме — узкие для людей и широкие для животных. Животные располагались видимо в другом помещение, отдельно от людей, что в общем-то хорошо — меньше запахов.
Из крыши торчала труба, из которой в затянутое плотными тучами небо поднимался дым. К дому примыкал навес — покатая крыша над домом продолжалась и опиралась на высокий забор, образуя закрытое с трёх сторон и открытое во двор помещение.
Во дворе вдоль забора были сложены сформированные плоскими кирпичиками кизяки.
Ну, да! В моём мире в горных селениях тоже отапливали жилище кизяками. Леса-то в горах нет. Поэтому с дровами напряжёнка. А конских и коровьих лепёшек у скотоводов более чем достаточно.
Старик открыл ворота и махнул в сторону навеса:
— Думаю, альтан хамгалчид тут будет уютно, — сказал он. — А вы пожалуйте в дом. — Неожиданно он поклонился Моне. — Уважаемый Услэг Мангас, вы тоже пожалуйте в дом!
Заходить в дом я не спешил. Первым делом нужно было позаботиться об альтан хамгалчид.
Как только мохнатые стражи прошли под защищающий от уже поднявшегося ветра и снега навес, я тут же распорядился снять с них сёдла и поклажу.
Демоны быстро справились с этой работой. Сёдла и поклажу сложили тут же под навесом.
У меня была мысль занести всё в дом, но потом подумал, что продукты на улице лучше сохранятся. Поэтому решил взять с собой только одеяла, воду, чтобы не замёрзла и часть продуктов — на сегодняшний ужин.
После этого демоны задали альтан хамгалчид корм — засыпали в специальные ведёрки зерна. К тому же, старик показал, где взять сена. Его положили в специальные кормушки, которые находились вдоль забора.
Кормушки были не новыми, и из них явно кто-то уже ел. Я отметил для себя эту деталь — интересно было для кого предназначались эти кормушки. Явно не для овец — слишком высоко расположены. А для коров или лошадей я пока что не видел. Хотя, если в доме есть отделение для скота, то и скот должен быть.
Но спрашивать об этом у старика я не стал — решил, что это не вежливо. Просто распорядился напоить животных.
Вскоре у альтан хомгалчид были и корм, и вода, и крыша. Только после этого я позволил демонам войти в дом.
Сам я вошёл последним.
Перед тем, как войти, оглянулся.
Разыгравшаяся метель уже полностью замела наши следы. Теперь если бы кто и захотел найти, откуда и куда мы шли, то не смог бы.
Пропустив вперёд Моню, который не отходил от меня ни на шаг, я переступил порог.
Внутри каменные стены были обмазаны глиной и побелены. И завешаны войлоком с рогатыми узорами. На полу, кстати, тоже был войлок.
Жилая комната была не очень большой. Две кровати, укрытые шкурами — одна на правой половине, если смотреть от двери, другая — на левой. Между кроватями у стены — стол, рядом с ним — две табуретки. Слева от двери на стене висели: конская упряжь, лук, стрелы, хлысты. А справа стояли в ряд сундуки и сундучки, широкая лавка, сверху — полка. На ней виднелись посуда и какие-то странные приспособления, явно для кухни.
Демоны и Матакуши, проходили и рассаживались на полу вокруг костра, который горел в центре комнаты. В том смысле, что посреди комнаты располагался выложенный камнями очаг, и в нём горел огонь. А над ним на крюке, свисающем с потолка, висел котелок, в котором варилась похлёбка. Видимо, пока мы возились с альтан хомгалчид, хозяин успел развести огонь и поставить варить еду.
Старик сидел на низкой скамеечке рядом с очагом и ложкой на длинной рукояти помешивал содержимое котелка. Бурка его висела на крюке слева от двери, а сам он был в простых штанах и рубахе, пошитых из тонкого шерстяного полотна.
По моим внутренним часам это должен быть обед, но на улице быстро темнело. Так, словно солнце уже ушло за горизонт. Дело в том, что, когда темнота от туч, она немного другая. А тут именно как будто
