кем не являешься. — Я всеголишь мальчишка без рода и фамилии. — Но как? — вторглась в разговор Тамоё. — Пха… Напугала. — Я постоянно пыталась выяснить, кем является наш Яков. — А ты точно детектив? — Она раз залезла ко мне в кровать, чтобы проверить мой пульс и давление. Роберт расколов палено, увидел, как Тамоё внимательно рассматривает Якова, и увидел то, чего не замечал. Уши Якова слегка заострены, кожа слегка загорелая, шрамы после взрыва зажили быстрей, чем у него и Тамоё. Но Роберт больше хотел убить того чудика с теликом на голове, ведь человек не может управлять демонами, но всё что он может — это восстанавливаться и тренироваться. Тамоё хотела закончить расследование и понять кто такой Яков, а Яков хочет просто поработать и поговорить с Лешим. ****
От лица Тамоё. Мы здесь уже давно, раны давно зажили, моё расследование пополнилась информацией. Запишу её в раследовник. Дмитрий Синица-Яков: Обладает инфой о происшествии в кафе, один из сыновей Лешего, знает Роберта, брат Лёни. Походу не человек. Леший — это его имя?: Травник, добрый старичок, любит природу, своих сыновей, знает про случай в кафе. Лёня: Ходячая поговорка сила есть ума не надо, добр, но разозлившись, выбросил манекен в куда-то в лес. Роберт: Человек церкви, по словам Якова "пёс на побегушках церкви", о случае в кафе не в курсе. Закончив записывать информацию, я направилась помогатьЛешему и увидела тренировку Якова и Роберта. Эти двое опять устроили меж собой соревнование под присмотром Лёни. Мне не интересны их споры, я помогала Лешему с его делами. — Извините, мистер Леший, у вас не найдётся сменой одежды?… Моего размера. Я сидела в рубашке Якова, которая была мне большой. Напомнило, как мы с сестрой одевали пиджак отца, представляя, как мы вместе ловим преступников. Леший, недолго думая, встал и жестом позвал меня в комнату. Пойдя за ним, я увидела зеркало размером с человека. — Подойди и посмотрись в него. Я подошла к зеркалу, а леший костяшкой пальца постучал три раза. Зеркало засветилось и поту сторону появилась комната, она отличалась от той, что была позади. — Пройди вперёд. Я нерешительно подошла ближе, как вдруг из темноты выскочила девушка, её волосы были жёлтыми как мерочная лента, лицо было в пятнах краски, а одежда напоминала шитые вместе разные куски ткани с кучей иголок, булавок закреплённой на ней. Девушка затащила меня в комнату и быстрым взглядом пробежалась по мне и наклонилась к Лешему. — Сколько платишь? — Долг на тебе почитай 10 000. — Ну… — Так не ну, ты своё дело сделаешь, а я долг прощу… Половину. — Эх… Леший я на всё готова ради тебя, можно сказать, а ты ПОЛОВИНУ. — Ну вот и договорились. Я же не успела и шагу сделать, как девушка принялась присматривать на меня наряды. Леший ушёл заниматься травами. Девушка долго не могла определится с нарядом для меня, по её словам, я хорошо смотрелась во всём. Я спросила у девушки как её зовут, но она была настолько увлечена снятием мерок, что не обратила внимания на мой вопрос. Кажется, я здесь надолго.
Россия 1578 год, горы Урала. На горной тропе мужчина стоял, смотря вниз как холодная горная река стекала, ветер сдувал снег, не давая снегу коснуться его. Лёгкий звук колокольчика донёсся с низины тропы. По тропе шли пятнадцать людей, два монаха, девять самураев и четверо носильщиков. Группа остановилась перед незнакомцем. — Мм… Вы вовремя, минута в минуту. — Пади вниз перед её высочеством принцессой востока, её могу…… — Бла, бла, бла, бла, скучно. — Да как смеет чернь проявлять неуважение к самой принцессе. — Да, да, да. Раздражаешь. — Убейте его. Рука из паланкина указала на незнакомца, и самураи вышли вперёд, обнажив катаны. Незнакомец, вынул нож из кармана и встал в стойку. — Забыл представится. Меня зовут Псих, но демоны зовут меня Кровавой Маской, и нас здесь 16 и только 1 человек. Самураи накинулись на Психа, но тот, будто танцуя, уворачивался и наносил удар за ударом. Закончив с самураями Псих метнул нож в одного монаха, подобрал катану и зарубил второго. Подойдя к паланкину, Псих одним ударом убил троих носильщиков. Один успел уклониться. — Ну победил ты моих кукол, всё равно жалкому человечишке не одолеть архидемона. Из паланкина вышла красивая девушка с длинными волосами, с острыми ушами, красными глазами, её меч покрылся алым пламенем. Но Псих, не теряя ни секунды, отрубил ей голову. — Я же сказал, из нас шестнадцати только один человек, и это даже не я. Псих вернул голову демоницы на место. Таже слегка удивилась действию Психа, прирастив голову, она не понимала почему Кровавая Маска не добил её, а вернул ей голову. — Ладно давай, пока. Псих уходил по тропе, напевая Катюшу. Демоница повернулась в сторону Психа, но его не было там. — Где он? Последний мужчина, подняв голову, указал за спину демоницы. — Он позади вас, госпожа. Стоило демонице повернуться, как её лицо схватила тощая рука. Псих стоял с нахальной улыбкой. Перед демоницей пролетела вся её жизнь; обычно она смотрела на жертв как на кусок мяса, но теперь на неё таким взглядом смотрел Псих. Демоница рухнула без сознания. Прислужник, взяв нож, пырнул Психа в спину. — И… Снято! Молодцы! Актёры вышли из образов и разошлись по гримёркам. Актриса, игравшая роль демоницы, снимала костюм, как кней в гримёрку зашла её менеджер. — Лена! Солнце, прекрасно сыграно, как настоящая дьяволица. — Не надо, всего лишь незначительно роль, если бы не ты, Маша, я бы так и выступала на детских утренниках. — Ой да ладно тебе, я ничего такого не сделала. Получается, до завтра? — Да, до завтра. Лена, переодевшись, собрав вещи, вышла с гримёрки и пошла домой. Идя по ночному городу, Лена заметила, как в проулок за ней по пятам непрерывно кто-то шёл тихо, стараясь не издавать лишнего шума. Благо, Лена дошла до дома без происшествия, зашла в квартиру, сходила в душ, она, сидя на диване, в домашнем читала книгу, не большой роман завлёк девушку на часы времени. Вырвал девушку из романтической истории резкий звон стекла. Отложив книгу, Лена направилась на его источник. Выйдя в коридор, Лена увидела упавшую рамку с фотографией, это было её собственное фото с родителями и сестрой, подняв её и повернув к себе, она увидела, как разбилось стекло: оно сформировало собой своеобразное обезглавливание сестры. Она же, расстроившись тем, что стекло надо будет менять, положила рамку на тумбу и услышала мужской голос: —
