я раскладывал диван, сбегала переодеться. Вернулась в любимой сиреневой футболке, рыжем спортивном костюме, босиком и с теплым пледом наперевес, соорудила себе гнездышко, легла, подложила под голову подушку и поймала мой взгляд:
— Лю-у-ут, а что ты решил насчет Ворона, Ясеня, Тумана и Иглы?
Я поморщился и сказал правду:
— Будь моя воля, выплатил бы премию за добросовестность и отправил на вольные хлеба.
— А чуть подробнее объяснишь?
— Конечно… — со вздохом кивнул я. И начал облекать в слова неявные ощущения: — По большому счету, особых претензий к этой четверке нет. Хотя нет, не так: во всем, что касалось тренировок, твои сослуживцы показали класс — ни разу не напортачили с требуемым уровнем заклинаний, предельно четко контролировали точки приложения и темп атак, вовремя тормозили схватки и так далее. Но никакого желания продолжать сотрудничество у меня нет. И вот почему. Не знаю, как себя проявила Баринова во время службы, но сейчас в ней нет внутреннего стержня — он сломан, причем давно, и эта женщина уже не живет, а существует. Со Скворцовым и Дубовицким совсем другая история — они по какой-то причине считают себя недооцененными и словно ждут поцелуев в темечко с соответствующими подарками от Судьбы. Кроме того, все еще живут надеждами на взаимность, поэтому тогда, когда ты в зале, работают не со мной, а для тебя. Кроме того, злятся, когда ты меня обнимаешь, завидуют тому, что я, бывает, парюсь с тобой и Янкой, стараются привлечь И ЕЕ внимание, пробуют найти подход к Вале и так далее. А с Туманом сложнее всего: он по какой-то причине закрыт. Наглухо. Не знаю, почему. Поэтому я постоянно жду от него подвоха. Что здорово раздражает.
Раиса Александровна на какое-то время ушла в себя, потом кивнула, словно соглашаясь со своими мыслями, пообещала расплатиться с бывшими сослуживцами прямо с утра и полюбопытствовала, каким я вижу дальнейшее сотрудничество с Леди.
Я представил целительницу такой, какой последний раз видел в машине, и пожал плечами:
— Никаким — Ледицкая искренне благодарна мне за помощь с изменением статуса до Слуги рода, предельно добросовестно вкладывается во все, что делает здесь, с нами, но, по моим ощущениям, в глубине души считает своим призванием возню с бывшими беспризорниками. Поэтому мечтает вернуться в кресло директора школы-интерната и заняться «более серьезным делом». Кстати, как мне кажется, эта должность Ладе Леонидовне действительно подходит — ее по-настоящему уважали все воспитанники, с которыми я успел познакомиться, а зна— …
— Суть поняла. На нее не обижаюсь. В интернат верну… — перебив меня на полуслове, отрывисто сообщила Зыбина и переключилась на Замятину. Что интересно, начав не с вопроса, а с изложения своего мнения об этой личности:
— С Валькой все понятно: она вбила себе в голову, что принадлежит тебе, и готова лечь костьми, чтобы быть рядом. Что, кстати, и сделала в «Призме», по факту, рискнув жизнью ради того, чтобы дать тебе лишний шанс на победу.
— Может, все-таки не «принадлежит», а «многим обязана»? — уточнил я и заставил женщину отрицательно помотать головой:
— Она считала себя обязанной до того, как ты ее выкупил у родителей. А сейчас считает себя твоей собственностью и абсолютно уверена в том, что ты рано или поздно заберешь ее к себе, ибо знаешь, что она скорее сдохнет, чем предаст, и… уже оценил ее преданность!
Пауза, прозвучавшая в самом конце последнего предложения и искорки сдерживаемого смеха, появившиеся в глазах Суккубы, добавили информации для раздумий и помогли прозреть:
— Ты считаешь, что мой подарок за самопожертвование был лишним?
— Нет! — мгновенно посерьезнев, заявила она. — Девочка на самом деле рискнула жизнью, причем сначала придумав реальную возможность помочь, а затем реализовав свою идею на десять баллов из десяти возможных. Значит, ты не имел морального права этого не отметить. И подарок подобрал великолепный, поэтому Валька, по слухам, даже спит в этом ожерелье. А вот с проникновенностью благодарственной речи здорово переборщил — зацепило даже меня, прослушавшую ее в записи, а эта дуреха решила, что ты, кроме всего прочего, дал понять, что берешь на себя ответственность за ее жизнь, и теперь счастлива до невозможности!
— О, черт!!! — расстроено выдохнул я и вопросительно уставился на Раису Александровну.
Как ни странно, она успокаивающе улыбнулась, заявила, что не видит ни одной причины для паники, и… загрузила неожиданным вопросом вроде как не в тему:
— Скажи, пожалуйста, ты можешь вспомнить последний абзац восьмой части руководства по развитию своего Дара?
Я ушел в себя, «покопался» в ассоциациях, нашел нужную и принялся цитировать требуемый текст:
«Но у адаптивных способностей физиков есть и серьезные минусы. К примеру, уже с первой-второй ступени ранга подмастерья эти способности начинают „резать“ даже целительские воздействия, из-за чего лечение ран и травм требует все большего и большего превышения ранга привлеченного специалиста. Единственное исключе — …»
— Сообразил? — по-доброму усмехнулась женщина, когда я прервался на середине предложения и вытаращил глаза.
Я торопливо кивнул:
— Ага: раз Валя начала возиться со мной еще до инициации и исцеляет практически каждый день, значит, мой организм, если можно так выразиться, может счесть ее исключением и…
— … и отпускать от себя эту девочку будет фантастическим идиотизмом!
Утверждение прозвучало резковато, но я с ним согласился. Более того, додумался просчитать последствия наклевывавшегося решения и придумал, как договориться с проснувшейся совестью:
— Пожалуй, ты права. Но играть Валю втемную не хочу и не буду. Поэтому предложу вложиться в ускорение развития ее Дара в обмен на безусловную верность и помощь в обретении личного дворянства в обозримом будущем. Само собой, если мне удастся получить потомственное и основать свою ветвь рода, а твой батюшка согласится отда— …
— Согласится! — уверенно пообещала «старшая сестричка», переползла поближе, села, растрепала мне волосы и почему-то помрачнела: — Пока ты дрых, я успела переговорить с батюшкой и теперь хочу обсудить кое-какие результаты вмешательства Шаховой в ваш конфликт с Балакиревым, Казариновым и Лизуновым…
24 января 850 г. от ОВД.
…Из кабинета Александра Всеволодовича я выбрался загруженным до невозможности и сразу же попал в цепкие ручки личной помощницы. Точнее, взял из ее цепких ручек очередной термос с коктейлем, быстренько уговорил и решил совместить приятное с полезным. В смысле, обсудить с Замятиной планы на ее будущее. Предложение прогуляться до моей гостиной девушка приняла влет, так что уже через пару минут я врубил «глушилку»,
