— Завтра уезжаю, — сообщил он, входя в избу.
— Ну, тогда по последней, — Семеряков разлил настойку, — что, начальство отдохнуть не дает.
— Вроде того.
— Никогда не любил под кем-то работать и не стану никогда, — Игнат рубанул рукой воздух, — хватит с меня Наили, так еще и чужому дяде в рот смотреть? Если ты мужик, то решать должен сам…
— Ладно, чего ты завелся, — успокоил его Ахмедзянов. — Может, человеку это тоже поперек горла?
— Ну, чтоб дорога была легкой, а память долгой, — Игнат чокнулся с Сандерсом, — заезжай если что, турист.
Рейс «Золотой лагуны» подходил к концу — уже объявили посадочную готовность и Сандерс, коротавший время на обзорной палубе, спустился в каюту. Переодеваясь в костюм из тонкой шерсти, он с удовлетворением разглядывал себя в зеркало. Загар лег прекрасно и пусть кто-нибудь докажет, что он провел отпуск не на тропических островах Сан-Висенте, а где-нибудь еще. Как всегда в последнее время он, во время пересадки с рейса на рейс выкраивал время для посещения солярия. Причем, не шикарного, с массажем и девушками, а какого-нибудь скромного, где делают только то, что просит клиент, и не задают ненужных вопросов. На лайнер компании «САК спешл» он пересаживался только для прибытия к месту службы, привычно запутывая следы.
Через полгода после возвращения с Хлайба, Ричард Сандерс пришел к выводу, что с карьерой полевого агента надо постепенно заканчивать. Тех впечатлений, которые он получил на Хлайбе, ему хватит до конца его дней (во всяком случае, так ему казалось), а вот некоторые необычные способности, которые он приобрел в странствиях по Гною, и в которых сам еще не до конца разобрался, вполне могут привлечь к нему внимание «яйцеголовых». И тогда его очень надолго (если не навсегда) запрут в стенах специального научного подразделения «конторы». Впрочем, уходить из «конторы» Сандерс тоже не собирался. Он подозревал, что чудовище, с которым они с Полубоем встретились в подземельях Гноя на Хлайбе, не одно на этом свете, и людям, рано или поздно, придется столкнуться с целой кучей этих тварей. Причем это столкновение будет таким, что не стоит даже и думать попытаться отсидеться где-нибудь на глухой окраинной планете, поскольку если эти твари выиграют, то, рано или поздно, доберутся до всех. А «контора» будет одной из первых, где об этом столкновении узнают… Так что, после долгого обдумывания сложившейся ситуации, Ричард пришел к выводу, что наиболее разумным для него выходом будет — остаться в «конторе», но перевестись на некую должность с меньшим уровнем «ежедневного адреналина». Однако, после Хлайба он числился в «великих охотниках», поэтому нужно было как-то продемонстрировать окружающим вообще, и старому лису Вилкинсону в частности, что он «сломался», «потерял кураж». Причем, основная трудность состояла в том, что сделать это надо было так, чтобы это не пошло в ущерб заданию. Дик никогда бы не простил себе, если бы задание провалилось по его вине. Это было выше его сил. А сделать так, чтобы и задание было выполнено и, в то же время, сам Дик несколько облажался было еще той задачкой. При обычных обстоятельствах практически невозможной. Однако, слава Господу, Федеральное Бюро как раз переживало очередной этап притока «свежей крови». И за последнее время личный состав «конторы» обновился почти на четверть, а пул полевых агентов даже более чем на половину. Причем подавляющее большинство молодых агентов обладали столь ценимыми руководством амбициями и, как это деликатно именовалось, «предрасположенностью к жесткой конкурентной борьбе». И Сандерс рассчитывал, что эти молодые, амбициозные и нацеленные на «жесткую конкуренцию» неофиты сыграют в его плане главную роль. В таком возрасте труднее всего даются взвешенные оценки, а мир видится резко и контрастно. Так что достаточно нескольких небольших промахов, пары огрехов и все, бывший кумир тут же низвергается с пьедестала и объявляется «старой развалиной». Сложнее было с Вилкинсоном…
Год назад Сандерс впервые упустил подозреваемого. Нет, Нефритовый Ху, скромный владелец небольшого китайского стриптиз-бара на 88-й стрит, исправно «отстегивающий» по полторы тысячи банкнот местному начальнику полицейского участка, которого знала каждая собака в Нью-Питтерсбергском чайна-тауне и, по совместительству, глава жутко законспирированной сети торговцев живым товаром с годовым оборотом в полтора миллиарда соверенов далеко не ушел. Его топтер, управляемый бывшим профессиональным гонщиком, рухнул на землю, едва пересекши городскую черту. По официальной версии, у топтера отказали стабилизаторы. Слава богу, мастерство пилота-гонщика оказалось на высоте, и тот сумел у самой земли обуздать взбесившийся аппарат. Так что незадачливого беглеца и его пилота, отделавшихся ушибами и царапинами, повязали обыкновенные местные полицейские, уже знавшие кто находиться в рухнувшей машине. Объяснялось это просто: Сандерс, едва топтер Ху, проломив крышу, взвился в небо, тут же послал панический сигнал о бегстве опасного преступника и регистрационном знаке топтера по местной полицейской волне… Так Сандерс, не дав-таки уйти преступнику, в первый раз сделался всеобщим посмешищем. Потому что нет и не было в «конторе» большего позора, чем когда твою работу за тебя сделали полицейские. И никто так и не додумался поинтересоваться, а чего-то в находящимся всегда в идеальном состоянии топтере Ху, вот так сразу и вдруг отказали стабилизаторы и откуда Сандеср узнал регистрационный знак топтера о котором до момента побега вроде бы никто даже и не подозревал… Да и зачем? Ху пойман, а что там случилось с его топтером — кому это интересно? Потом было еще пару проколов, но уже помельче, однако обсуждаемых не менее активно. Так что к настоящему моменту, «старина Сандерс» был в конторе первым кандидатом на «бумажную» работу. И, честно говоря, все недоумевали, почему Старый лис его еще не убрал. Хотя версия у народа была. После Хлайба, Сандерс, по общему мнению, некоторое время ходил у шефа в любимчиках. Тот даже выдал ему рекомендацию для вступления в «Придорожного бродягу», элитный гольф-клуб, где люди, по большому счету, уже давно собирались не поиграть в гольф, а… впрочем, те, кто там собирался, старались НИКОГДА не обсуждать этого кроме как в кругу тех людей, с которыми они как раз и собирались. В общем-то Сандерс явно не дорос до такого уровня и за полтора года членства он всего лишь три раза после игры оставался на «частные коктейли», но членство было необременительным: взносы вносить не требовалось, обязательных мероприятий, в которых необходимо было участвовать, не проводилось. Единственно, что пришлось Сандерсу сделать, это купить клюшки для гольфа — до этого он брал их напрокат, и оплатить пошив пары клубных пиджаков (что обошлось ему в двухмесячную зарплату). Но Дик знал, что не одна тысяча людей, которые были в десятки раз богаче и влиятельней его, готовы были отдать половину своего состояния дабы завладеть членской карточкой этого клуба. Так что, как ни крути, а то, что у него появилась эта карточка, вполне могло считаться еще одним подтверждением воплощения его юношеских мечтаний об обеспеченной и респектабельной жизни…
