Она напугана. А она одна из самых храбрых особей женского пола, что ты видел. Думай, детектив. Защита? Нет, попросила бы дядю дать телохранителей, да и кому нужен таскающийся по пятам несчастный воздыхатель. Защита… защита может быть разной. Есть одна просьба, с которой не помогут ни дядя, ни папа, ни знакомые костоломы. Но с которой можно обратиться к человеку, который не в состоянии тебе отказать, и знает, как заметать следы.
— Итак, кого нужно убить, моя принцесса эльфов? — спьяну мне показалось, что фраза прозвучала чрезвычайно непринужденно, а тон даже свидетельствовал о некотором налёте светского лоска.
Непроизвольный всплеск женской руки смахнул бокал на пол, но вместо того, чтобы эффектно разбиться на манер дореформаторского фильма, ударостойкий пластик лишь весело запрыгал по ковру, немедленно приведя в движение роботов, вылезших из тумбы по соседству, и деловито приступивших к уборке. Похоже, я действительно был не таким уж плохим детективом.
***
У них было много вопросов, очень много. Конечно, они предпочли бы взять паузу и проверить новые для них сведения. Но профессионалы должны ковать железо, пока горячо, а этим наверняка казалось, что я уже загнан в угол, и не смогу юлить. Что ж, тактика работала, и большая часть того, что они услышали от меня, являлось правдой. Мои отношения с Даниэль, как ни странно, не слишком их волновали. Её убийство — дело другое, но здесь я мало чем мог помочь. Впрочем, они и не ожидали услышать от меня имя заказчика.
Поняв, что большего о погибшем агенте из гостя не вытянуть, тройка неожиданно сменила тему. Рамирес несколько раз ткнул в панель, и сбоку от стола возникла проекция многостраничного документа, увенчанного фото в правом верхнем углу. Мрачноватый крепко сбитый тип с ярко–голубыми глазами и коротко стриженными светлыми волосами враждебно уставился на расположившихся за столом бюрократов. Не лучшая моя фотография. Подумать только, мне демонстрировали моё собственное досье, заботливо подготовленное сотрудниками АСР. Выглядело оно пугающе объемным.
Рамирес в полной мере насладился моим замешательством и, увеличив шрифт проекции, нудным голосом стал зачитывать информацию с первой страницы:
— Эрик Александр Старгарт, дата рождения — 7 апреля 120 года Реформации, уроженец Стокгольма, Земля. Европеоид. Рост сто восемьдесят сантиметров, средний вес девяносто килограмм. Уровень интеллекта по универсальной шкале — сто восемнадцать, аналитические способности — сто двадцать пять. Уровень тревожности — семьдесят семь пунктов, страховой порог — тридцать девять пунктов. Реакция — сто девять, навыки рукопашного боя — сто одиннадцать, меткость — сто пятнадцать баллов.
Пон Так пренебрежительно скривился, демонстрируя своё отношение к показателям, которые сложно было признать выдающимися. Честерфилд, похоже, хотел что–то сказать, но в итоге просто махнул рукой, и поудобней устроился в кресле.
Рамирес всё же определенно не любил недосказанностей, и охотно подытожил, чуть повысив голос:
— Общий результат — посредственно. Достаточно, чтобы устроиться на работу законником, но не более того. Вам ведь известно, Старгарт, что все ваши показатели минимум на пятнадцать–двадцать процентов ниже, чем средние по поступившим абитуриентам?
— Я всегда думал, что файлы АСР должны содержать более занятные данные, нежели результаты стандартных тестов, — поскольку политкорректность в повестке дня не значилась, я не видел смысла любезничать. — Потом, вам не кажется, что прием зачитывания субъекту его досье в принципе несколько избит? Или из тестов напрашивается вывод о том, что я полный идиот?
— Вы не полный идиот, — примирительный тон Честерфилда подтверждал мои мысли об отведенной ему роли доброго дядюшки. — Вам даже предлагали должность в Службе внутренней безопасности. Но вы ведь зациклены на оперативной работе, не так ли?
Я пожал плечами, не видя необходимости в ответе. Рамирес продолжил тихим монотонным голосом:
— Отец — Александр Ульрих Кристиансен, репортер Континентальных новостей. Мать — Анна Петровна Кристиансен, урожденная Кузнецова, аналитик Галактического обозрения. Оба 90–го года рождения. Оба погибли при крушении шаттла, возвращаясь с Луны 17 мая 135 года. Катастрофа признана несчастным случаем. Сын Эрик в возрасте пятнадцати лет, согласно личному волеизъявлению, определен в Полицейскую Академию Юго—Восточного региона. При поступлении по желанию кадета его личные данные были засекречены, а фамилия изменена на Старгарт. В 140–м году закончил учебу в возрасте двадцати лет с присвоением звания патрульного третьего класса. Оценки по окончании академии — средние.
Распределен на работу в полицию административного района Сингапура. Быстро продвигался по служебной лестнице — патрульный второго класса, первого класса, сержант. В 145 году назначен на должность детектива. Зарекомендовал себя положительно, и в 148 году произведен в лейтенанты и назначен руководителем группы по расследованию смертей от неестественных причин. Однако уже в 149 году лейтенант Старгарт был уволен под предлогом сокращения штатов. Через несколько недель после этого, благодаря стараниям профсоюза законников, получил должность агента Службы контроля инопланетного присутствия, и переехал в Опенгейт, Особый район.
Рамирес прервался, чтобы отпить ярко–зеленой жидкости из стоявшего перед ним стакана. Если допросы потенциальных инопланетных агентов они проводили по той же методике, Земля находилась в страшной опасности. Пон Так откровенно скучал, а Честерфилд смотрел на меня строгим, но понимающим взглядом. Возможно, он просто спал с открытыми глазами, пользуясь огромным опытом участия в подобных мероприятиях.
— Почему вы пошли в полицию, Старгарт? — Рамирес решил внести разнообразие в беседу. Вполне вероятно, чтобы не утратить внимания аудитории, для которой нудное перечисление фактов моей биографии вряд ли стало новостью. — Работа не слишком приятная, уровень популярности низкий, желающих не так уж много. Насколько я знаю, друзья родителей предлагали вам карьеру в журналистике. А среди них были весьма серьезные люди.
Ну, началось. Вообще–то совсем неплохо. Со мной на эту тему говорили три человека, одного из которых уже не было в живых. И разговоры эти состоялись пятнадцать лет назад, а ведь я о них никому не рассказывал.
— Хотелось заниматься чем–то реальным, и видеть результат своих действий, — полагаю, в этот раз мне удалось скрыть замешательство. — Делать мир лучше, рассказывая новости — очень уж абстрактно для меня. Преступник в тюрьме — гораздо наглядней. Потом, вы сами сказали, что работа полицейского не слишком популярна. На Юго–востоке они с трудом закрывали набор, так что меня приняли и с посредственными школьными оценками. А редакция межпланетных новостей — сорок человек на место. Даже при наличии связей.
