– А что тебя интересует?
– В смысле, что-нибудь новенькое?
– Из новенького – «хонки», от японского слова «дух», проявляется как классический полтергейст, но не земных, а инопланетных образов.
– А что в них странного?
Дубасов терпеливо вздохнул:
– А это на кого нарвешься, смотря какой дух на тебя выйдет. Можно и от страха умереть.
– А-а-а… – понял Костя и больше приставать к Андрею не стал.
«Действительно, – думал он, – явится монстр, которого ты в глаза не видел, и что тогда делать?»
Они выскочили на асфальтированную дорогу. Погони не было. Немцы зря не рисковали. Да и получили они крепко по зубам. «Особенно, когда грохнула „муха“», – с гордостью подумал Костя. За перелеском разгорался пожар. Семен Тимофеевич, которого нарядили в зеленый траварон, оглядывался и жалостливо вздыхал.
– Плюнь, Семен Тимофеевич, – увещевал его Калита. – Мы тебе новый дом построим.
Когда сталкеры надевали шлемы, то общались по закрытой радиосвязи, и Костя их не слышал.
– Как же, построите! – в сердцах отозвался Семен Тимофеевич. – Вы даже крышу не могли отремонтировать. А я просил дважды.
– Так это же «грибница» виновата?!
– «Грибница» «грибницей», а внимание?
– Тихо! – вдруг скомандовал Дубасов, который шел первым.
Он продублировал команду рукой, и в темноте ее хорошо было заметно – она светилась зеленоватым светом.
За кромкой леса виднелись река и мост. Дорога перед ними изгибалась, как змея.
– Плохой мост, – выдохнул Жора все свои страхи.
– Почему? – удивился Костя.
– Одних пропускает, а других нет. Тебя точно не пропустит.
– Хорошо, пойду другим путем.
Жора хмыкнул. Он чувствовал Костину неуверенность и пользовался этим.
– А вообще, мы посмотрим, – упрямо сказал Костя, – может, тебя не пропустит, а меня пропустит.
Жора Мамыра снова хмыкнул и добавил гордо:
– Меня уже два раза пропускало: туда и назад. Я ей нравлюсь.
– Кому? – уточнил Костя.
– Ну той… у моста… – неопределенно ответил Жора.
Голос его, измененный электроникой, немного глухо доносился из-под шлема.
– Одни загадки, – сказал Костя и хотел расспросить подробнее, он его позвали.
– Сейчас накажу за болтовню! – услышал он голос Калиты. – Эй, журналист!
Костя побежал на зов. А когда миновал Венгловского, ему показалось, что тот его перекрестил.
– Что? – он очутился рядом с Калитой и Дубасовым.
Оба рассматривали мост через ночную оптику.
– Или мне показалось, или действительно «Великая Тень»… – сказал Дубасов, а при приближении Кости замолк, нехорошо покривившись, словно у него болели зубы.
– Вот что, – сказал Калита, – подойдешь к мосту, посмотришь, что там, но без фанатизма. Если кто-то или что-то есть, просто необычное, махнешь рукой.
– Хорошо, – согласился Костя.
До моста всего было метров сто. Сереющая дорога, изогнувшись, выбегала к нему. «Чего бояться?» – подумал Костя. – «Дойду, погляжу, как в миссии, и вернусь назад. Мне всю жизнь везет, а игры, даже самого сложного уровня, я с первого раза прохожу до конца, без дублей. Повезет и сейчас».
Через секунду он уже думал наоборот. «Вот послали на заклание, как кутенка. А если сбегу? Лес темный, глухой. Отсижусь под кустом. А утром явлюсь на КПП номер три. Собственно, к этому КПП номер три мы и ехали. Обычная дежурная съемка на фоне обихоженной территории, где чудеса бывают только под Новый год. Интервью с дежурным офицером. Обед с наркомовскими. Все чин-чином. Все по уставу. Хотя я давно испытываю скуку от таких заданий. Другое дело Зона, в которую официально доступ закрыт. Такой шанс выпадает раз в жизни. Глупо было бы отказываться от удачи. Иные спят и видят, как попасть сюда, а меня, считай, судьба забросила. Чего мы, немцев в кино не видели?»
Костя тут же передумал сигать в кусты. Куда интереснее было посмотреть, что делается за поворотом. Жаль только, камеры с собой нет. Камера осталась в расстрелянной машине.
На дороге что-то фосфоресцировало зеленым светом. Словно краску пролили или корова лепешку уронила. Может, это и есть «ведьмин студень»? Только дурак влезет, да и то если сильно напьется, думал Костя, обходя стороной светящуюся зеленоватым пламенем лепешку. Винтовка ему только мешала, и он неумело тащил ее, как лопату. Однако умудрился клацнуть затвором, загнать патрон в патронник – так, на всякий случай.
– Все… конец парню… – выдохнул Андрей Дубасов. – Сейчас оторвет башку!
– Типун тебе на язык, – отозвался Калита, с любопытством наблюдая за журналистом.
– Лучше бы я за него пошел, – вмешался Семен Тимофеевич.
Калита недовольно покосился: мол, где твое место? Где? Но ответил:
– Отец, ты нам живым нужен. А новичок, похоже, везунчик. Заодно и проверим.
– Хороши твои проверки, – ворчал Семен Тимофеевич. – Угробишь человека ни за что ни про что. Как тебя только совесть не мучает?!
– Совесть меня, конечно, мучает, Семен Тимофеевич, но расклад такой: у нас бы командиров не хватило, если бы они все вместо подчиненных лезли в реакторы или другие опасные места. Подлодки бы утонули, самолеты бы не летали, а Афган мы просрали бы сразу же.
– Ну и что, и слазил бы, – ворчал Семен Тимофеевич. – Ты у нас заговоренный.
Разговор шел о том, что впервые Дыра открылась во время катастрофы, и единственный, кто первым ее увидел, был Калитин Андрей Павлович, старший механик ЧАЭС, полжизни положивший на то, чтобы увидеть ее второй раз. Дыра открывалась еще несколько раз, но непредсказуемо. Иногда не открывалась несколько лет, а потом – за день раз двадцать. Поэтому никто не мог этим воспользоваться. А может, кто-то и пользовался, только об этом не знали. Немцы, например.
– Все, отец, некогда! – отрезал Калита. – Отойди от греха подальше. Юра! Венгловский! Забери Семена Тимофеевича, ты за него отвечаешь головой.
– Иди ты знаешь куда! – обиделся Семен Тимофеевич.
– Ладно… ладно… батя. Ну что ты?! – оправдывался Калита. – Ей-богу! Ну не время сейчас, не время…
Из темноты выплыла массивная фигура:
– Пойдем, отец…
– Да я сам! – взорвался Семен Тимофеевич. – Тоже мне начальники! Решаете, кому жить, а кому умирать!
В этот момент Костя Сабуров подошел к мосту.
– Куда… куда он прет?! – вырвалось у Дубасова. – Надо перебежками! Перебежками! Ох! И не торчать, как три тополя на Плющихе! О боже!
– А ты пойди, поучи его! – зло сказал Калита. – Все равно он смертник, раз сюда попал.
«Ну да», – подумал Дубасов и произнес с сарказмом:
– Надо его еще на радиацию опробовать, тогда он точно помрет.
Калитин Андрей Павлович промолчал, ему было нисколечко не стыдно. Он был командиром, и у него была цель – попасть в Дыру. А как известно, цель оправдывает средства. Считалось, что своевременная жертва снимает проклятие ловушек. Некоторые сталкеры специально брали с собой недотеп, обещая им золотые горы, и вовремя совали бедолаг в самые непроходимые места. Аксиома стратегии. Ну а потом можно было идти спокойно, куда тебе вздумается, и просить все, что ты хочешь. Некоторые чудаки просили счастья для всего человечества. Говорят, что этим самым приемом впервые стал пользоваться черный сталкер. Но никто не знал, получалось у него или нет.
