что мы тут. Ему подсказывал человек Монтано и осколки, которые я выбрасывал. Должно быть как минимум два очевидных следа, чтобы он не сомневался.
Когда он появится здесь, то увидит две вещи. Что человек Монтано мертв и что мы развернулись и поехали в другую сторону. И сделает два вывода. Первый. Что мы заметили слежку, пока чинили машину и убили их человека. Он посчитает, что мы изменили маршрут, поняв, что нас выследили. Второе. Он начнет сомневаться, не очередная ли это моя уловка. Он прикажет Монтано Эдвайсу разобраться, что тут произошло, а сам отправиться в погоню за мужиками. Кэр не доверит своему «коллеге» приоритетную задачу. Он владеет плетениями воздуха и на открытом пространстве по максимуму воспользуется этими умениями. Учитывая, как разогнался крузак, он догонит их через час, если идиоты не влетят в кювет, не остановятся за пивком или не попадут в аварию. Примерно через десять минут преследования у Кэра пропадет радиосвязь с Монтано. Не бывает в этом мире средств, работающих на таких расстояниях. По крайней мере так мне когда-то объяснял Сэм Блэк — любитель таких игрушек.
Вздыхаю. Слишком часто мне приходится импровизировать, составляя планы на ходу и на основе обстоятельств, происходящих именно сейчас.
Смотрю на ничего не понимающих женщин:
— Так, тут район элитный и неподалеку есть свой конный клуб. Если вы верите в своих богов, то молитесь им, чтобы там еще остались лошади. А теперь вперед...
***
Мы неслись через проселки и пролески из последних сил. Без Кибы Рио намного тяжелее заметать свои следы, но я старался выбирать места, где их оставалось бы минимум. Одна надежда, что Кэр поспешит преследовать крузак, поручив менее опытному Монтано разбираться, что же произошло. В любом случае, меня радует, что инквизиторы не самые большие спецы в тонкостях выслеживания. Они больше работают головой, а не пятью чувствами.
Надеюсь, они клюнут. Второй раз подряд я действую на основе анализа характера и поведения этих инквизиторов. Если Кэр решит довериться интуиции, а не голове, то нам конец.
Спустя пять минут мы уже на территории конного клуба. Никакой охраны и это напрягает. Уж не покинули ли местные эти прекрасные земли? Оседлали живность и вперед, на Урал.
Тихое ржание лошадей обнадеживает, и я с облегчением выдыхаю. Хватит параноить, Эйн Соф. В этом мире пока далеко до настоящего Хаоса и люди еще не поняли, что им нужно бежать без оглядки.
Мы подходим к большим амбарным воротам. Вот теперь я отчетливо слышу лошадей. А еще... рваное сердцебиение, отличающееся от лошадиного. Там, за воротами, кто-то притаился.
Акане стоит по правую от меня сторону, Элеонора слева. Спрашиваю:
— Надеюсь все умеют обращаться с лошадьми?
Элеонора кивает, а Акане шмыгает носом:
— Я не умею, Киба-кун. Слушайте, кто-нибудь мне объяснит, что происходит? Сенсей?
Элеонора улыбается, подходит к Акане, кладет руку ей на голову, поглаживает:
— Расскажу в дороге, дорогая. Сядешь позади меня. Осталось только договориться с хозяином. Или мы станем еще и конокрадами? Мд-а, глупый вопрос.
Элеонора очень нервничает. Я вижу это.
Звук передергивания затвора дробовика тяжело с чем-то спутать. В Амбаре кто-то нацелился на нас через двери:
— Кто там?! Эй, я вас слышу! Валите отсюда, пока пулю в жопу не словили! Второй раз предупреждать не буду!
Какой нервный. Сразу видно, что времена непростые и мужик это понимает. Лошади никогда не подведут, не сломаются и могут пройти там, где не проедет железная уродина.
Пытаюсь оживить шелковые щупальца, но чуть на валюсь с ног от усталости. Смотрю на Элеонору, качаю головой. Мол, я всё — сдулся. Она понимающе кивает, слащаво улыбается закрытым дверям амбара:
— Хозяин, ты чего такой агрессивный? Разве так клиентов встречают? Мы хотели на лошадках покататься.
Недолгая пауза:
— Что ты мне заливаешь то, а?! В час ночи на лошадях они покататься решили! Ну-ну... Что вам не понятно, а?! Проваливайте отсюда!
Хм, а сам-то что делаешь в конюшне в это время?
— Какой ты напряженный мужчина, — хмыкает Элеонора. — Может выйдешь, спокойно поговорим?
Так, если я нигде не ошибся в расчетах, то Кэр сейчас несется по трассе за крузоком. Если бы это было не так, то мы бы уже сдохли. А Монтано...
— Считаю до трех! — басит конюх. — Один! Два!
Звук глухого удара...
Звук падающего тела конюха...
— Три, — звучит сухой голос.
До боли знакомый голос.
Ворота открываются...
Акане вскрикивает, отпрыгивает в сторону и выхватывая клинок. Элеонора покрывается мерцающей пеленой ослабевшего и нестабильного барьера. Она устала... У нее не осталось сил...
Как и у меня...
Но...
Монтано Эдвайс нашел нас намного быстрее, чем я планировал. Но недостаточно быстро, чтобы успеть доложить своему начальству. Но ему это и не надо. Он уверен в своих силах. Он знает, что размажет нас, как червей о мокрый асфальт. Легко, беззаботно. Он уже празднует победу. Он знает, что ничего нам не поможет. Ни исталские зелья. Ни наши боевые умения. Ни Киба Рио. Ни-че-го.
Я скалюсь белоснежными зубами. Шепчу:
— Вот ты и попался...
Глава 20. Тени не забывают
Руки Акане обессилено сжимают клинок, ее губы дрожат.
Вид Монтано кажется спокойным, но в атмосфере чувствуется его раздражение:
— Я первый раз встречаю настолько скользкого паука. Скажи мне, Константин Киба, пазлы еще при тебе?
Поэтому он сразу не напал. Знает, что я мог их припрятать, а не таскать с собой. Я часто создаю ситуации, где нападать на меня исподтишка невыгодно. С болтающими врагами всегда легче расправиться.
Не отвечаю. Элеонора шипит, отступая еще на шаг.
— А, Элли. Здравствуй. Как поживают твои настоящие хозяева?
— Интересуются, когда же ты сдохнешь...
— Дерзкая, как всегда. Если скажешь, куда вы дели пазлы — гарантирую твою безопасность, — опускает глаза на ее живот. — И безопасность твоего ребенка, разумеется. Обещаю, если ты сдашься и все расскажешь — мы тебя не убьем, а спрячем. Один живой пазл ничего не решит. Ты меня знаешь — я никогда не нарушаю своих обещаний.
Медленно наклоняюсь, опуская Кибу Рио на в грязный снег. Ничего не поделать — обморожение не самое страшное, что ему грозит. Кошусь на Элеонору и замечаю... отблески сомнения. Монтано знает на что давить.
Выпрямляюсь, хмыкаю:
— Похоже, ты еще не осознал своего положения, инквизитор.
Монтано лениво переводит взгляд на меня.
— Неужели? А мне вот кажется,
