Вот с последним я облажался.
— Знаешь, кто это? — я всматриваюсь в черты лица высокомерного ублюдка, запоминая.
— Чужак это, хоть и обрусевший, — Никола делает коронный плевок, попадая в распределительный щиток на стене, чётко в знак молнии. — Валерий Манчини, сын посла от святого престола. Батя его уже десять лет в империи трётся, вместе с всем семейством. Столуется сынок тут каждый день, не очень-то дальновидно такие публичные привычки иметь. А сестрица его из клубов Фрязиных не вылезает.
Я поражаюсь таким знаниям и удивлённо смотрю на седоголового.
— Ты парень, не смотри так на меня, не обижай. Если я не буду знать, кого и как трогать нельзя, долго не проживу. А вот ты почему не в курсе?
— Не было меня в городе, давно, — я не отвожу взгляд от Валеры и его охранника, по какой-то причине так и стоящих на улице рядом с машиной.
— Что-то ты слишком странный, для аристократа то… — недоверчиво ворчит Никола.
— Ты тоже не самый типичный представитель сословия, — отвечаю в тон ему. — Вдарить? Силы, может, и немного, но на тебя хватит.
Угрожать шёпотом у меня получается не очень эффектно. Для убедительности окутываю себя слабым сиянием, удостоверившись, что в нашу сторону не смотрят.
Мужик прищуривается, дёргает головой и чуть отодвигается.
— Ты чего, парень? Чую, колдуешь что-то? Шучу я, успокойся, нервный.
Так он не видит, только чувствует? Интересно. Значит неодарённые не могут увидеть силу. Они все ощущают её использование или нет? Тот палконосец от меня не шарахнулся, пока не получил по щам.
Эх, вытрясти бы из него побольше информации… Я, видимо, смотрю на него так заинтересованно, что Никола ещё немного отступает.
— Да не буду я ничего делать, — я поднимаю руки и отзываю силу. — Я не нервный, просто шутки не очень люблю.
Шутники этого мира меня откровенно достали, если точнее. Нашу светскую беседу прерывают — охранник направляется к нам.
Никола выступает вперёд, прикрывая меня собой. Я втягиваю плечи и опускаю голову ниже, чтобы скрыться под капюшоном.
— Эй, а ну пошли вон отсюда, — амбал надувается, становясь ещё крупнее, вот-вот лопнет. — Консул ждёт даму и не хочет, чтобы вы тут болтались и портили вид. Держите и валите, — в его протянутой руке скомканная купюра.
Невысоко Валера оценивает хороший вид. На эту подачку если только шкалик купишь, да и то купажа спирта с незамерзайкой. Никола же улыбается во все тридцать два зуба и часто кивает.
Лицо его, как по волшебству, превращается в уродскую гримасу забулдыги.
— Вот спасибо, вот выручил, — он берёт жалкие откупные и спиной толкает меня назад. — Всё, командир, считай нас нет.
Мы так и идём полубоком до ближайшего перекрестка, где до нас долетает брезгливое «вот дерьмо». Я пошатываюсь назад, а Никола хватает меня за плечо и затаскивает за угол.
— А говоришь, не нервный, — с укоризной говорит он, продолжая тащить меня дальше по улице. — Думать-то головой надо, когда стоит огрызаться, а когда нет. Эх, пацан, понимаю я, похоже, как ты вляпался. Ладно, придётся сделать ещё крюк.
Я прямо проникаюсь седоголовой мудростью. Не в того я попал. Слишком много тестостерона с адреналином вырабатывает молодое тело. А я ведусь на эти гормональные всплески.
Никола преображается обратно мгновенно, стирая с лица идиотское выражение, выпрямляется и хрустит шеей.
Актерским способностям моего нового сенсея я подивиться не успеваю, мы снова ныряем в тёмную подворотню и кружим по узким проходам между домами. Тут путается даже сам проводник и нам приходится пару раз возвращаться.
Только и слышу, что его тихие ругательства в адрес градостроительного комитета, так не вовремя устроившего ремонт опасных зон.
Я промок насквозь и вымотан настолько, что почти не слежу за окружающим. Вот сейчас меня бы взяли тёпленьким. Одежда прилипает к телу, как вторая кожа. В кедах хлюпает, вывихнутое плечо ноет от сырости.
Великая девятка, я бы сейчас признался в чём угодно за глоток согревающего. Панаевскому надо было меня погонять пару ночей под ливнем, а потом просто показать горячий душ.
Мы ускоряемся, переходя на быстрый шаг, и я начинаю мерзнуть. Проснувшаяся паранойя нашептывает, что меня ведут не туда. Я её затыкаю логикой, что в ловушку так долго не тащат.
В момент пика обострения внутренней борьбы мы выходим на канал перед храмом Маат. Стоим на месте несколько минут — Никола внимательно всматривается в прилегающую территорию.
Я никого не вижу вообще, но мы молча выжидаем. В конце концов мой проводник удовлетворённо кивает и хлопает по плечу.
— Удачи, пацан, — бодрым голосом желает мне Никола, в противовес словам неверяще качает головой, делает ещё один меткий плевок и растворяется в неосвещённом переулке.
Удача дело слишком непредсказуемое. Взываю к богу-волку, чувствую слабый отклик, почти затихшее отдалённое эхо. Силы мне это не добавляет.
Что же, удачу на сегодня я исчерпал. В виде этого седоголового мужика. До последнего я сомневался и дёргался. Понервничать он меня заставил немало, но в итоге именно его помощь привела меня к цели. Уж я не забуду отблагодарить, когда выберусь.
Я преодолеваю последние метры, не торопясь. Стараюсь не озираться, не привлекая внимания. Только вращаю глазами во все стороны, до рези.
У заднего входа в храм ни души. Дождь немного стихает, успокаивающе накрапывает, приглушая звук проезжающих на главном проспекте машин.
Встаю на противоположной стороне широкого подъездного переулка, в арке въезда во двор, под прикрытием теней и припаркованных машин.
И думаю, стоит ли попробовать сначала связаться или сразу рвануть внутрь. Лучше ворваться и тут же потребовать ритуала. А уже потом разговаривать. Делаю шаг вперёд и…
— Вот хтонь…
Я резко отступаю обратно в тень, вжимаюсь спиной в стену дома. Сердце ускоряется до космических скоростей.
Рядом с Верховной жрицей стоит целый и невредимый Панаевский, что-то рассказывая. А моя бабуля ласково ему улыбается, кивает и держит за руку.
Вот ведь старая… Крою бабулю матами почти вслух. Не потеряй я голос, не сдержался бы и эта сладкая парочка тут же вычислила меня по упоминаемым матерям.
Ведь это именно она так вовремя обучила меня Поиску пути, который и привёл меня к Панаевскому. И она то отлично знает про мою «потерю памяти». Вот чего безопасник так уверенно в меня вцепился. Всё сходится.
Ритуал истины, как же! Прихватили бы тёпленьким и сразу в расход в угоду кровавой богини. Бесшумно отступаю в распахнутую калитку чугунной решётки арки. Храни боги того, кто забыл её захлопнуть.
Стоп. А если всё
