прижимая ее к камням и удерживая лишь голову над темной пропастью. Ледяной кинжал Лэндо засветился бледным морозным ореолом в моей руке.
Внизу, далеко внизу, темнели едва видные скальные уступы и острые скалы — неприступное предместье Расколотых Земель. Одно мое движение — и труп с перерезанной глоткой отправится в полет. Я вспомнил слова Белого Дьявола, что мы можем разрезать целый клубок проблем одним решительным ударом…
— Посмотри туда, жалкое серебро, — прошептал он моими устами, удерживая хазак в одном миллиметре от ее горла, — Говоришь, я должен бояться?! А тебе самой не страшно посмотреть в лицо смерти? Как думаешь, много оставят дрейки от твоего трупа к утру?
И я действительно был готов сделать это. Но стоит ли оно того? Ведь убийство рано или поздно вскроется, останки найдут, мне придется предстать перед судом. И главное — как я посмотрю в глаза Травинки, хладнокровно прикончив ее мать?
Ничего не отвечая, Говорящая вцепилась в скалу и начала медленно приподниматься. Первоначальный шок прошел, и я с ужасом понял, что она сильнее меня. Намного сильнее — и от смерти меня отделяет самая малость.
— Не двигайся, если хочешь жить! — предупредил я и услышал в ответ сдавленно-яростное:
— Отпусти меня… немедленно!
Периферийное зрение уловило движение, в следующий миг что-то ползующее обвило мое тело, мои руки и ноги могучим, необоримым захватом, блокировало запястье с ножом, неумолимо выкручивая хазак, а затем легко оторвало от поверхности земли. Наверное, я бы даже успел полоснуть ей по горлу, однако не собирался этого делать — ведь цель моей выходки была совсем иная. Нужно было лишь поставить на место эту высокомерную даму. Дать ей почувствовать, что не только она властна над чужими жизнями — но и ее может прерваться во мгновение ока, если я этого захочу. Требовалось пройти по грани — не открывая, что я тоже Восходящий, дать ей понять, что не собираюсь терпеть поток оскорблений.
Вот только получилось ли?
Она пустила в ход волшебство Трав — растительные плети, стремительно прорастая прямо из земли, вздернули в воздух и оплетали меня прочным, колючим коконом, не позволяя даже шевельнуться. Иные больно кололи незащищенную кожу головы и запястий, и я понял — стоит Говорящей захотеть, и они превратятся в ножи, которые проткнут меня насквозь.
— Как ты посмел поднять на меня руку, глупец?! — потирая ушибленный висок, Говорящая-с-Травами выпрямилась, уязвленная и невероятно опасная. Татуировки на ее лице меняли узор, двигались, как живые существа, а в руке распустилась серебряная Скрижаль. Я, дрожа от ярости и не собираясь уступать, вдруг понял, что сейчас момент истины. Либо мы прямо здесь сойдемся в смертельном поединке, в котором без помощи голоса у меня нет никаких шансов против серебряной Восходящей, либо…
— Благодари, что не перерезал тебе горло за оскорбления, — прохрипел я из скручивающейся травяной клетки.
— Ты говоришь, как настоящий Восходящий, — удивленно произнесла она, — Я и поступлю с тобой, как с Восходящим, глупый землянин!
Пространство вокруг нее вдруг вспучилось плащом искажения, материализовавшимся в призрачную змею. Подобная огромной анаконде, она любовно обвивала Восходящую, поднимая узкую, плоскую голову над ее правым плечом. Что это? Что это вообще за хрень? При ее виде невольно вспоминались чудовищные призрачные тени, встававшие за плечами воителей Вечности, которые пленили моего вселенца. Мгновением спустя он подтвердил это:
— Это Аспект. Пробужденная сущность, воплощение самого Восходящего. Те Восходящие, кто пробудил свой Аспект, гораздо могущественнее, ведь у них есть помощник…
Говорящая-с-Травами шевельнула ладонью — и послушный кокон трав развернулся, вынося меня над обрывом. Теперь я повис над пропастью, удерживаемый лишь цепкими плетями растений. Покинув хозяйку, змея-Аспект поползла ко мне, обвила несколькими кольцами — и ее касания были совсем не призрачными!
— А теперь говори, если сам не хочешь стать пищей дрейков, — жестко приказала фламиника, — Я знаю, что ты лжешь. Я знаю, что ты не мог выжить в Землях Теней. Кто помог тебе? Кто твой хозяин?
— Тот же, кто держал нож у твоего горла, — усмехнулся я, — Клянусь, ты знаешь его имя!
— Я ведь могу сделать из твоего черепа горшок для своих Трав, — палец фламиники шевельнулся, и Аспект скрутил меня так, что я взвыл от боли. Казалось, Говорящая-с-Травами решила выдавить из меня внутренности, и лишь голос сухо рассмеялся:
— Она здесь за другим, ювейн. Подумай, зачем она пришла именно сейчас. Зачем усыпила Травинку, но не усыпила тебя. Она приняла решение — и действует, не становись заложником ее игры! Терпи, Восходящий! Это всего лишь тело, это всего лишь боль….. Не бойся, она не станет убивать тебя. В ее глазах страх…
Белый Дьявол был прав, взгляд Говорящей-с-Травами изменился. Там больше не было презрения, на мгновение она узрела во мне тень той сущности, что ужасала даже тысячелетнюю Азимандию Визу-Аран. И потеряла уверенность, даже вызвала свой Аспекта на помощь — ведь фламиника не могла не понимать, что несколько секунд назад она была в полной моей власти. Я легко мог убить ее, но не стал.
— Можешь даже убить, если хочешь, — прохрипел я, — От Травинки я все равно не отступлюсь!
Растительные плети небрежно метнули меня на землю. Прокатившись несколько метров, я снова поднялся на ноги, готовясь к новой атаке — но ее не последовало.
Говорящая неподвижно застыла над своей спящей дочерью, пытливо изучая ее безмятежное лицо. На меня она больше не обращала внимания, ее Травы, Аспект и Скрижаль исчезли. Чертов голос вновь оказался прав, она вовсе не собиралась меня убивать — возможно, из-за Травинки, а может, по другой причине…
— Подойди ко мне, Сигурд, — она впервые обратилась ко мне по имени.
— Надеюсь, наш семейный скандал закончен? — я остановился напротив, готовый к любому развитию событий, — Или продолжим бить посуду?
— Иногда кувшин нужно ударить, чтобы понять, из какого материала он сделан — она перевела взгляд на меня, — Ты звучишь как металл. Значит, готов убивать и умирать, но не отступишься?
— Да, так и есть.
— Что ж, теперь я понимаю свою дочь, — Говорящая даже слегка улыбнулась, пристально глядя мне в глаза и я изумился внезапной метаморфозе. Злоба и презрение исчезло без следа, в них появился отблеск оценивающего интереса, — Интересно, каким Восходящим ты станешь?
— Узнаешь, если мы доживем, — я вытер кровь с разбитых губ.
— Но Травинка тебе все равно не ровня. Ни по статусу, ни по крови, — задумчиво проговорила фламиника, и я вдруг понял, что мы перешли из стадии отрицания в стадию торга. Оставалось слегка ее дожать…
— Да, я не рикс. И пока даже не Восходящий, — спокойно кивнул
