— подал голос химерик. — Справа, за кучей хлама, двое, ещё двое с другой стороны в яме, прикрытой листом какого-то материала. И пятый идёт к нам навстречу, чтобы остановить в нужной точке.
— Примитивно, но сработает, — прикинув диспозицию, пробормотал Егор. — Стой, Хрящ, впереди засада.
Проводник замер и уставился вперёд.
— Ничего не вижу, — через минуту выдал он.
— За кучей справа двое, ещё двое слева в окопе устроились. Они у нас за спиной и с фланга окажутся, и ещё один впереди должен нас остановить.
— Откуда ты узнал? — полюбопытствовал Хрящ.
— А вот это не твоё дело, — отрезал Каскад, не собираясь выдавать тайну Хима. — Способность у меня такая, неприятности жопой чуять. Обойти это место можно?
— Можно, — ни секунды не думая, ответил проводник, — но очень далеко, с час примерно топать.
— Отходим, — принял решение Раевский, — лучше топать, чем нарваться на неприятности.
Похоже, засадники заподозрили, что их хитрость провалилась, поскольку кадр, который должен был их тормознуть, вышел из-за кучи мусора и, остановившись в самом центре прохода, призывно махнул рукой.
— Эй, помоищники, я Пёс, сюда идите.
— Он главарь дорожников, собирают дань с тех, кто идёт в город и оттуда, — пояснил Хрящ. — Крупная группа, рыл в десять, у них точно оружие есть. Надо сваливать. Попробуем южнее пройти, там троп больше, все не запечатать.
— Эй, псина, сам подойдёшь, не развалишься, — крикнул в ответ Егор, — нам и тут хорошо.
— Чё ты там вякнул? — опешил от такой наглости Пёс. — Похоже, с ним никто так давно не говорил.
— А ты подойди поближе, я тебе на ушко шепну, если ты глухой. Всё, Хрящ, уходим, сейчас этот злой кадр скомандует «фас», и на нас бросятся.
— Хозяин, ещё четверо за спиной обходят. Идут прямо на нас.
Егор обернулся, четыре фигуры шагали в полный рост, причём у одного из них была магазинная винтовка незнакомой ему системы, у второго пистолет, у двух остальных тесаки, лишь немногим уступающие размерами мечам.
— Беги за мной, только не обгоняй, — приказал Егор Хрящу и вытащил из ножен кинжал.
Дистанция до загонщиков не слишком большая — метров пятьдесят. Каскад взял разбег и рванул вперёд. Тот, что с винтовкой, потратил отпущенное ему время совершенно бездарно. Он прошёл ещё немного вперёд, потом опустился на колено, медленно и картинно вскинув винтовку к плечу. На всё на это у него ушло секунд шесть, а Егор к этому моменту сократил дистанцию до десяти. Занервничав, тот потянул за спуск, толком не прицелившись. Пуля свистнула справа, где-то сантиметрах в тридцати, и унеслась куда-то за спину. Второй раз нажать на спуск он не успел. Егор метнул кинжал метров с шести, и не промазал, тот угодил чуть ниже шеи. Любой другой бы наверняка не пробил бы кость, но волшебный клинок вошёл сразу на половину лезвия, опрокидывая покойника на спину, светясь поглощаемой душой. Чем был хорош именно этот кинжал, он не оставлял тел, и никаких раненых, попал в корпус — сразу труп.
— Хим, твой с пистолетом, — отдал мысленный приказ химерику Раевский, — грызи его.
Пёс рванул вперёд на невообразимой для собаки скорости. Он проскользнул между двумя здоровяками, в прыжке сбил на землю мусорщика со стволом и вгрызся ему в глотку.
На безоружного Егора рванула парочка с тесаками, полуметровые, тяжеленые свинорезы, которыми удобно рубить мясо. Пса они проморгали, и даже не поняли, что их прикрытие мертво. Хотя он всё равно бы не смог стрелять, поскольку они закрыли собой цель. В трёх шагах от них Егор проделал тот же фокус, что и с Железякой. Вытянул руку, мысленно приказав кинжалу притянуть его к себе. Короткий рывок, в ушах, конечно, зашумело, виски заломило, но он оказался за спиной у «мечников» и прямо перед валяющимся на земле ганфайтером. Хотя термин неверный, те владели пистолетами отлично, а этот так, за рукоять мог подержаться. Он возник возле трупа, стоя на одном колене и сжимая правой рукой рукоять поглотителя душ. В голове мелькнула мысль, научиться призывать кинжал после броска, но она как всплыла, так и ушла. Выдернув клинок из раны, и заметив мельком чёрные трещины, расползающиеся по лицу покойника, Егор, не вставая, вбил кинжал в живот валяющегося рядом с уже мёртвым дружком «дорожника» с разорванным химерой горлом. Тот только дёрнулся, передавая кинжалу остатки своей разорванной в клочья души. На слежавшемся годами и утрамбованном ногами мусоре, служившим тут дорожным покрытием, валялись уже два тела. Все это заняло у Егора от силы пять секунд. Быки со свинорезами только сейчас начали осознавать, что цель куда-то исчезла. А Егор уже поднялся на ноги, сжимая в левой руке кинжал, а в правой пистолет, по виду чем-то напоминающий Глок-17. Долго думать он не стал и шмальнул бугаям в спины, по паре пуль каждому, не сдохнут, но из борьбы выйдут. Спуск оказался нежным, гораздо мягче, чем у любой железки, с которой он имел дело на Земле, и отдача тоже не так сильно ствол подбрасывала. Ещё два тела повалилась в мусор. Егор быстро посмотрел в сторону засады. Хрящ валялся на обочине «дороги», прикрыв голову руками. Со стороны засады на Раевского неслось четверо бойцов, которые раньше сидели в укрытиях. Сам Пёс валялся на земле в позе эмбриона, зажимая руками яйца, похоже, горе-стрелок из винтовки свалил своего главаря. Пуля — дура, кинжал — молодец.
Егор подхватил винтовку, валяющуюся у него под ногами. Потревоженная этим действием черная рука рассыпалась в пыль, превратившись просто в чёрную кучку тлена. Все четверо засадников вооружены пистолетами, но им нужно было пробежать ещё метров сорок, для пистолетов дистанция великовата. Егор стрелять умел, и снялся далеко не в одном боевике, и на стрельбище он заглядывал минимум раз в неделю. Да, оружие незнакомое, но и дистанция плёвая, мишени бегут на него по прямой в полный рост, стреляй — не хочу. И опять мягкий спуск, и лёгкий, едва ощутимый, толчок приклада в плечо, и самый шустрый, схватившись за живот, повалился в грязную лужу. «Не стреляй в голову, — наставлял его в армейке сержант, — она маленькая и твёрдая. Стреляй в брюхо, оно большое и мягкое». Странное дело, на земле он прожил двадцать семь лет, не ранив, не то, что убив, ни одного человека, только разок на съемках слегка перестарался
